— А почему ты улыбаешься?
Бастьен весело рассмеялся:
— Чтобы отвлечь тебя. Чтобы заставить тебя забыть о ковре.
Терри уставилась на него в недоумении:
— Чтобы отвлечь?..
— Ну да. И я готов идти до конца, если это потребуется для достижения цели.
— До конца? — Терри наконец-то улыбнулась.
— Совершенно верно, до конца. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
Терри радостно засмеялась:
— Ты такой самоотверженный!
Бастьен поцеловал ее в другую щеку.
— Не просто самоотверженный, а настоящий герой. В следующее мгновение он взял ее лицо в ладони и поцеловал ее по-настоящему — в губы. Терри тут же обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Крепко прижимая ее к себе, Бастьен думал: «Ох, какая же она милая и ласковая… Какая замечательная… Ее просто невозможно не любить».
Эта мысль ошеломила его, и он замер, оцепенел. Черт побери, да ведь он действительно ее любит! Да-да, в этом не может быть сомнений. Конечно же, он любит Терри. И это… это чудесно! Если только она не отвернется от него, как когда-то Жозефина…
Внезапно Терри отстранилась и вопросительно посмотрела на него. Потом провела ладонью по его щеке и с беспокойством в голосе спросила:
— С тобой все в порядке, Бастьен? Или что-то не так? Ты сейчас выглядишь как-то странно…
Он отрицательно покачал головой и тут же снова ее поцеловал. И на сей раз поцелуй его был необыкновенно страстным и даже немного грубоватым. Но Терри нисколько не возражала. Ведь именно этого она и хотела. После того как они были неразлучны целую неделю, последние два дня показались ей просто ужасными; Терри очень скучала по Бастьену — по его смеху, по его чудесной улыбке, даже по каждому жесту. Ей хотелось говорить с ним, хотелось послушать его удивительные рассказы, которых у него, казалось, был неистощимый запас. С тех пор как они расстались, ей казалось — прошла целая вечность. Ох, как же она по нему соскучилась!
Целуя Терри, Бастьен прижимал ее к себе все крепче, а она, обвивая руками его шею, со всей возможной страстью отвечала на его поцелуй.
Внезапно он отстранился и, приподняв ее, усадил на стол. И тотчас же начал расстегивать пуговки ее блузки.
«Ох, как у него это ловко получается», — с улыбкой подумала Терри. Расстегнув последнюю пуговичку над юбкой, Бастьен выдернул из нее блузку и принялся за оставшиеся несколько пуговиц. Затем, распахнув блузку, отступил на шаг и окинул Терри сверкающим взглядом.
— Великолепно, — пробормотал он и тут же, стащив блузку с ее плеч, нащупал у нее за спиной застежку бюстгальтера. Чтобы снять его, ему потребовалось всего лишь несколько секунд.
Терри тихонько застонала, когда его ладони легли на ее обнаженные груди. Немного помедлив, потянулась к пуговицам его рубашки. Ей, конечно же, не хватало ловкости Бастьена, к тому же ее очень отвлекали его ласки, но все же через несколько минут ей удалось расстегнуть на нем рубашку.
— О, Бастьен, — прошептала она со стоном. И мысленно добавила: «Я люблю тебя, Бастьен».
Пораженная этой своей мыслью, Терри уставившись невидящими глазами куда-то в пространство. Бастьен продолжал ее ласкать, а она в изумлении спрашивала себя: «Неужели это правда? Неужели я действительно люблю его?»
Этот вопрос остался без ответа, потому что Бастьен, запустив руку ей под юбку, начал осторожно задирать ее. Затем его пальцы коснулись ее лона, и Терри снова застонала, на сей раз — отнюдь не тихонько! В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и поцелуй этот оказался таким страстным и неистовым, что стороннему наблюдателю, окажись он здесь, могло бы показаться, что эти двое пытаются съесть друг друга.
Терри чувствовала, что желание ее стремительно нарастает, и в какой-то момент у нее даже закружилась голова — то было головокружение страсти. «Но как же ему удалось так быстро этого добиться?» — промелькнуло у нее, однако вопросу этому было суждено остаться риторическим. В следующее мгновение Бастьен оттянул ее трусики и скользнул пальцем в жаркую влагу. Терри прервала поцелуй и отчаянно вскрикнула:
— О, Бастьен!.. — Задыхаясь, она запрокинула голову и прохрипела: — Быстрее… Я хочу тебя!
Этих ее слов было вполне достаточно. Бастьен тут же взял ее за бедра и резким движением подтянул к краю стола. В считанные секунды он расстегнул брюки и тотчас же вошел в нее.
— Ох! — воскликнула Терри, ощутив его в себе.
Бастьен же, энергично двигаясь, прижался губами к ее губам, заглушая поцелуем ее стоны; при этом он удерживал ее за бедра, не позволяя скользить по полированному столу. А Терри, вцепившись ему в волосы, крепко прижала его к себе и старалась двигаться навстречу его мощным толчкам.
Все произошло очень быстро, так как оба они не хотели — да и не могли — растягивать удовольствие. Они вскрикнули и содрогнулись одновременно, а потом на несколько минут замерли, крепко прижавшись друг к другу. Постепенно дыхание их стало выравниваться, и Бастьен, отстранившись от нее, пробормотал:
— Ну вот, наконец-то… — Выпрямившись, он снял Терри со стола и опустил на пол. Поцеловав ее в лоб, с улыбкой сказал: — Привет! — И тут же, поцеловав в нос, пояснил: — Кажется, я забыл поздороваться, когда вошел сюда.
Терри весело рассмеялась:
— Ох, я тоже забыла! Привет, Бастьен.
Тут он снова поцеловал ее в губы, и в этот момент раздался стук в дверь. Чуть отстранившись от Терри, Бастьен с улыбкой сказал:
— Думаю, это прибыл наш ленч.
Глава 16
Бастьен отпер холодильник, встроенный в его письменный стол, и убрал туда два маленьких пузырька. Он наконец-то вспомнил, что нужно забрать их в пентхаус. Всю неделю, начиная с понедельника, когда Терри приходила к нему на ленч, пузырьки простояли у него в офисе. Тем утром он как раз собирался уходить на встречу с сотрудниками лаборатории, когда к нему в кабинет зашел Джеймс и передал новые синтетические ферменты, которые должен был испытать Винсент. Это было новейшее средство, которое могло бы помочь кузену и его отцу отказаться от живых «доноров». Тогда жизнь их стала бы гораздо проще — они смогли бы перейти на консервированную кровь, как и большинство членов их клана. Обычно новую сыворотку испытывал Винсент, и Джеймс знал о том, что тот остановился в пентхаусе, — поэтому и принес сыворотку Бастьену.
Поблагодарив ученого, Бастьен поставил пузырьки в открытый большой холодильник, чтобы не возиться с маленьким, запирающимся. А затем поспешил на совещание. И конечно же, забыл про бутылочки с лекарством, когда вечером возвращался в свои апартаменты. Вообще-то он постоянно забывал о них до сегодняшнего дня, но не забыл обсудить этот вопрос с Винсентом. Его кузен согласился испытать сыворотку и перейти на консервированную кровь, но с одним условием: он сделает это не раньше, чем в первые же выходные после свадьбы. Ему не хотелось, чтобы испытания помешали его репетициям или свадьбе Кейт и Люцерна — ведь в результате приема лекарства могли возникнуть какие-нибудь побочные эффекты.
Бастьен отнесся к такому решению с пониманием. Он специально узнал у Джеймса, каков срок годности препарата, и убедился, что он не истечет, но про лекарство он вспомнил только сегодня и захватил его с собой, возвращаясь в пентхаус. Бастьен решил, что будет держать пузырьки с сывороткой в холодильнике в своем кабинете, пока Винсент не скажет, что готов к испытаниям.
