полицейского участка.
— Э-э-э… кхем-кхем, — покашлял доктор, когда вечером Кассандру по его настоянию завезли на повторный осмотр. Без этого Стрейд категорически отказывался уходить на пенсию. — Леонард доложил о… том, что передает бразды, так сказать, правления. Вернее, правосудия. Ха-ха, как вам, у правосудия есть бразды. — Кассандра и не думала отвечать на шутку вежливой улыбкой. — Н-да. Со своей стороны, я без всяких просьб… Вы можете всячески рассчитывать на меня, юная ле… дорогая моя… Сент-Джонс.
Шины яростно заскрипели, когда автомобиль резко развернулся, пролетая крутой поворот. Кассандра повела плечами и прикрыла правый глаз. Стальная игла, пронзившая висок, все не таяла. До утра от спиртного не осталось бы намека, но сейчас, в четвертом часу ночи, выпитый вчера виски давал о себе знать адской головной болью и съезжающей изредка картинкой, за которой не успевал фокус зрения.
Из бокового стекла оглянулось фосфоресцирующее призрачное лицо — ее собственное отражение в зеленом свете приборной панели. Резко и противно, как дверной звонок в арендуемой квартире, зазвонил телефон. Призрак дернулся вслед за Кассандрой.
— Слушаю… Нет. Занята. И нет, я не валяюсь в стельку пьяная под забором, не угадала. Так что не спеши открывать свой виски двадцать пыльного года… Слушай, у меня вызов, отвяжись… Какая к черту осторожность, в этой деревне скорее динозавра встретишь, чем бандита. Да черт его знает… Все, я не могу больше говорить. Не могу и не хочу. Не утруждайся звонить, я не буду принимать звонки. Тебе того же.
Внезапно свет фар полоснул белый лоскут женской фигуры. Отчаянно завизжав тормозами, машина попыталась вырулить и увернуться от неминуемого столкновения с женщиной.
Последовал тупой удар тела о капот. В полной тишине отчетливо слышались короткие гудки незакрытого телефона. Несколько минут Сент-Джонс не могла оторвать лоб от ледяного ребристого руля. Матернувшись сквозь сжатые зубы, она без всякой надежды распахнула дверь и вышла из автомобиля.
На первый взгляд все было нормально. Кроме уродливой вмятины на правом переднем крыле да разбитой, но все еще исправно горящей фары. Пнув шину, детектив обреченно достала фонарь и начала осматривать землю. Повреждения на машине не оставляли простора воображению — кого-то она сбила, это факт.
Тишину прерывали только шелест листьев в высоких кронах деревьев и такой же слабый шорох железнодорожного состава, ехавшего за несколько миль отсюда. Звук уезжавшего поезда был слышен в любой точке пространства, замкнутого полукружьем ветки железной дороги, огибавшей Полпути. В центре железного обода тяжелой мокрой тушей лежали неосушаемые болота, из-за которых сделали неэкономичный крюк.
Облака, быстро пролетавшие по небу, лишь ненадолго прятали луну, торопливо сбегая с места преступления. Ночные птицы, кратко вскрикнув где-то над самой головой, тоже скрывались, ужасаясь происшедшему.
Сент-Джонс ругалась уже не переставая, злясь на себя, темноту, тошноту и головокружение, которые все не выветривались довольно прохладным ночным ветерком.
Вдруг в дрожавший свет фонаря выплыло нечто, что совсем недавно было более живым, чем все, что окружало детектива сейчас. Вопреки ожиданиям, это оказался не человек.
Присев рядом с грудой мертвой плоти, Сент-Джонс неловко прикоснулась к шелковой шерсти убитой лани. Шея закинута под неестественным углом, из груди торчит окровавленная кость, тонкие и прочные ноги безвольно поджаты под круглый тяжелый корпус. Белоснежная полоска вела по шее к узкой изящной голове. Проследив фонариком по жемчужной дорожке, детектив всмотрелась в замшевую мордочку мертвого животного. Огромные миндалевидные глаза влажно сверкали глянцем. Приблизившись почти вплотную, девушка заглянула в них. Лань, вдруг встрепенувшись, забилась в судороге, будто пробитая током. Молния ужаса ударила Кассандру, но она только прижала колотившуюся голову к земле, вспотевшими ладонями ощущая костяную силу смерти.
— Фак, фак, — задыхаясь, прошипела она, когда почувствовала, что беспорядочные движения прекратились. Отвалившись в сторону, невольная убийца поискала в карманах ингалятор. Острый ледяной штырь ментола проколол натянувшиеся до предела легкие, и воздух со свистом вырвался из груди.
Вытерев испачканные в сырой земле руки о теплый еще махровый бок, она отряхнула колени. Погасив плясавший сумасшедшую джигу фонарик, села в машину и тронулась дальше. К этому моменту злость уже кипела и переливалась через край, дожидаясь подходящей жертвы.
На перекрестке ее обошла полицейская машина. Единственный криминалист в участке тоже гонит к месту преступления. Как знать, вдруг констеблю Мофли, разбудившему начальника, повезет, и дело действительно серьезное. Иначе недотепа сильно пожалеет о том, что родился на этот поганый свет.
У Монастырской Пустоши Сент-Джонс пересидела отчаянный приступ тошноты и вышла в переливающиеся всполохи синего и красного. Сирена на машине Элдена, спокойно курившего рядом, казалась нейлоновой заплатой на мешковине деревенской ночи.
— По какому поводу вечеринка? — угрюмо поинтересовалась Сент-Джонс у деревенского доктора, исполнявшего обязанности судмедэксперта одновременно с пользованием местных больных, — только не говорите, что вся массовка из-за малолетних хулиганов, которые распивали пиво в этом уединенном месте.
— К сожалению, нет… Выглядите так, словно повстречались с Белой Дамой.
Вынув трубку изо рта, он пустил струю бледного дыма в сторону. На мгновение похолодевшей Кассандре показалось, что мутные клубы сгустились в женщину, которую она чуть не сбила. В горле пересохло, дыхание остановилось. Секунду, одну из самых долгих, что ей довелось пережить, видение не рассеивалось. Кассандра безмятежно отвела взгляд, вынула из кармана ингалятор и задышала так, будто сделала самый первый глоток воздуха в жизни.
— Посмотрите. Мы ни к чему не прикасались. — Указав рукой, доктор пропустил даму первой туда, где мощный луч прожектора, установленного прямо на земле, перебивал цветное мельтешение проблескового фонаря.
В этом свете все становилось призрачным и непривычным, обрастая незнакомым мясом и новыми глубинами. Черная острая трава, белые растрепанные кусты… Угрожающе темный лес затаился у опушки, как хищный зверь в засаде. Дальше начинался заповедник — глухая чаща из гигантских елей.
В центре пустоши, отделявшей дебри от обжитого пространства деревни, стоял каменный крест. Он сохранился с тех времен, когда почти вся округа была приписана разоренному впоследствии монастырю. Впрочем, судя по рунам, вырезанным на кресте, сам камень был еще старше.
Сент-Джонс вспомнила это место. Ее предшественник, отправленный на пенсию, в первый же день, передавая дела, организовал экскурсию по местным достопримечательностям, рыбным местам и форелевым ручьям. Жест вежливости.
Сейчас крест выглядел иначе. Хотя отнюдь не благодаря изменившемуся освещению. Шагов за пять в нос ударил знакомый металлический запах. Волосы на затылке зашевелились, и чья-то ледяная ладонь легла на обнаженную шею.
На старинном камне, будто вытесанном из скалы гигантами, висел труп. Не сразу сообразив, что именно в нем было неестественным, Сент-Джонс заставила себя продолжить движение.
Издали казалось, что человек затянут в темный, скупо поблескивавший костюм из облегающего латекса. Приблизившись, Кассандра поняла, что дело не в одежде. Более того, труп был не просто обнажен. Привязанное вверх ногами тело было освежевано. Кожу сняли начиная с лодыжек и заканчивая запястьями рук.
— Что, уже открыли охотничий сезон? — Она не узнавала свой голос.
— Лицо и руки не тронули, — скорбно заметил Элден, — иначе бы на опознание ушла уйма времени.
— Чертовски вежливо. Выходит, они хотели, чтобы мы были в курсе, кто это. Ну и?..
— Дик Логан. Парень, совсем молодой. — Доктор печально вздохнул, будто это был его любимый
