— Но я же ее опекун.
— Люди могут подумать, что ты увлечен ею. И это оттолкнет подходящего молодого человека. Это навредит Уилмэй, да и на тебе отразится не лучшим образом. Она очень любит тебя, любит как отца Я не вполне понимаю, как ты к ней на самом деле относишься. С ее замечательной красотой, она непременно должна сделать блестящую партию. Молодость, богатство, высокое общественное положение — у нее это есть. Осталось только полюбить молодого человека. Ты же мешаешь ей сделать свой выбор. Это не очень красиво с твоей стороны, ведь ты не можешь на ней жениться.
— А что, это мысль. Надо подумать об этом. Разве в этой или любой другой стране есть закон, который запретил бы мне жениться на Уилмэй, если бы мы оба хотели этого?
— Твои чувства запретили бы тебе.
— Да нет у меня никаких чувств.
— Пожалуйста, давай серьезно. Ты на двадцать два года старше Уилмэй, ты просто слишком стар для нее. К тому же ты небогат: твое состояние составит всего около четверти состояния Уилмэй. С ее красотой, она просто обязана сделать блестящую партию. Молодость, богатство, титул она может получить все это, и всего этого у тебя нет. К тому же что скажут люди? Что ты воспользовался своим положением опекуна в своих, а не в ее интересах. И будут правы.
— Но ты же сама подбивала меня жениться на деньгах.
— Вовсе нет. Я просто имела в виду одну-другую даму, которые с радостью приняли бы твое предложение и составили бы твое счастье, тем более что они отнюдь не бесприданницы.
— Моя милая Берта, не могу же я жениться сразу на обеих, это было бы неприлично, к тому же противозаконно. Успокойся, я не собираюсь жениться на Уилмэй. Я уезжаю в Париж сегодня же вечером.
— Я серьезно не предполагала, что ты хотел бы жениться на Уилмэй. И нечего надо мной смеяться, ведь я всего лишь беспокоюсь о ее будущем.
— Ну, тогда я буду говорить серьезно. У тебя есть собственное мнение о блестящем браке, но вряд ли оно совпадает с мнением Уилмэй, и я абсолютно уверен, что ее выбор должен быть свободным и самостоятельным. Я не собираюсь заставлять Уилмэй выходить замуж против ее желания. Она вольна выбирать сама. И ради ее благополучия не буду ей препятствовать.
— Я могла бы посоветовать, если бы была уверена, что права.
— Уилмэй не знает ничего о мужчинах и о браке, она невинна как младенец и, более того, предана тебе, Берта. Она может позволить себя убедить. Я считаю, что твои советы гораздо опаснее, чем приказ выйти замуж за нелюбимого. Вспомни-ка, сколько несчастливых в браке герцогинь и графинь живет на белом свете. Я выскажу свое мнение, Берта, когда дойдет до дела. А пока я не стану ссориться с тобой, я ведь пришел попрощаться.
— Я никогда ни с кем не ссорюсь, — сказала Берта. — До свидания, Эдвард. Приезжай в Лондон хоть иногда. Ну хотя бы для того, чтобы убедиться, что я не заставляю ее выходить замуж за нелюбимого. Я попрощаюсь с тобой и за Уилмэй, а ей объясню, что ты уехал.
Глава IX
Я не видел Уилмэй почти два года. Однако я вовсе не сидел все это время безвылазно в Париже. Несколько месяцев я провел в путешествии по Италии и там написал оперу. Она была поставлена, имела успех и принесла мне деньги.
Время от времени я появлялся в Лондоне. И как-то так получалось, что с Уилмэй мне не удавалось встретиться, хотя я не избегал ее сознательно.
Берта была полностью увлечена устройством судьбы Уилмэй. Сестра иногда посылала мне письма о претендентах на руку и сердце Уилмэй и наконец сообщила мне, что отыскала подходящего человека. Сначала это меня обеспокоило, но вскоре я понял, что Уилмэй никогда не примет предложения от недостойного человека. После этого я стал относиться к подобным посланиям более спокойно. Казалось, Берта будет вынуждена предоставить Уилмэй возможность самой выбирать себе спутника.
На самом деле Уилмэй сделали предложение только два человека. Первое исходило от молодого романиста, выходца из приличной семьи, но небогатого. Он, похоже, был влюблен в Уилмэй по-настоящему. Он буквально вынудил ее выслушать его, хотя заранее соглашался с тем, что у него нет ни малейшего шанса. Она писала мне, как это происходило. «Он побледнел и не знал, куда девать руки; он начинал говорить и не мог закончить предложения. Он такой застенчивый и так неуверен в себе, и глаза у него такие печальные. Я не удержалась от слез. Надеюсь, что в будущем мне не придется переживать что-нибудь в этом роде». Берта была вне себя от негодования, что он вообще осмелился сделать предложение Уилмэй, а молодой человек тяжко переживал неудачу, что было весьма романтично с его стороны, но гораздо полезнее было бы, например, написать роман о своих страданиях.
Второе предложение сделал молодой баронет, сэр Винсент Карроне, и Уилмэй его приняла. Это был молодой человек двадцати восьми лет от роду, красивый и богатый, с хорошей репутацией, замечательный друг и порядочный малый. Нельзя сказать, чтобы он был умен, но и особой глупостью тоже не отличался: он тяготел к сельской жизни и занимался спортом. А главное, он был искренне влюблен в Уилмэй. Но еще до того, как сэр Винсент сделал предложение, я получил письмо от Берты, которая сообщала мне об этом молодом человеке, поскольку заметила его особое отношение к Уилмэй и была уверена, что он будет просить ее руки. Я отвечал, что если Уилмэй действительно любит названного молодого джентльмена, то это прекрасно, но пока Берте лучше не вмешиваться.
А потом Берта прислала письмо о помолвке на шести страницах. Она нисколько не сомневалась в том, что Уилмэй счастлива. Сэр Винсент настолько хорош, и так добр, и… не было конца и края похвалам в его адрес. Я был совершенно уверен, что всегда Берта желала Уилмэй добра. Если она и повлияла на выбор Уилмэй, то только ради ее будущего счастья. Берта закончила свое послание уверением, что и Уилмэй напишет мне, хотя и очень смущается.
Письмо от Уилмэй было намного короче и мне не понравилось. Она то и дело повторяла, что надеется, даже уверена, что будет счастлива с этим человеком. И все же это послание меня не убедило. Она тоже хвалила Винсента, но в тех же самых выражениях, что и Берта, будто повторяла хорошо выученный урок! Она не вдавалась в подробности, да я и не ждал того, что она опишет, при каких обстоятельствах ей сделали предложение, но был удивлен, что большая часть письма посвящалась Берте, а не ее возлюбленному. Меня это огорчало, и все же я считал, что у меня нет оснований для вмешательства. Я делал все возможное, чтобы подавить свои собственные чувства и посмотреть на все со стороны. На самом деле у меня не было разумных доводов против, только какие-то смутные впечатления — Берта только посмеялась бы над ними.
Неделей позже о помолвке было объявлено, свадьба должна состояться через полгода. Уилмэй писала мне часто, выговаривая за то, что я так долго не возвращаюсь. Она спрашивала, почему я так поступаю, и просила вернуться. Но непосредственно перед свадьбой я получил от нее только два коротких письма — сдержанных и сухих: необходимые приготовления для свадьбы сделаны, подарки куплены. До свадьбы Уилмэй оставалось три недели…
Я прибыл в Лондон утром. Берту я не предупредил, когда именно должен приехать, но во второй половине дня направился к ней. Был яркий, солнечный полдень, и я шел через парк. В парке я увидел Уилмэй и Берту. Они не заметили меня. Уилмэй весело смеялась. И этот смех успокоил меня. Значит, у нее все в порядке…
Я вернулся в свою квартиру на первом этаже. Погруженный в свои мысли, я хотел было пройти мимо довольно привлекательного джентльмена средних лет. Он остановил меня уже на лестничной площадке, когда я вынимал из кармана ключ, и долго разглядывал, а затем вежливо приподнял шляпу.
Надеюсь, вы мистер Дерример, — спросил он, — мистер Эдвард Дерример?
— Да, я Дерример, — отозвался я.
Он был одет с особой тщательностью, так что у меня создалось впечатление, будто вся его одежда была прямо из магазина. В его темных волосах уже просвечивала седина, он носил усики и, видимо
