все увидели недалеко от устья Муксунки низкий обтекаемый катерок белого цвета, стремительно набирающий максимальную скорость. От его полированных бортов прилетел солнечный зайчик и пропал, когда судоводитель повернул в озеро.
— Панковский! Уходит! — заорал Квест с какой-то неправильной радостью по факту своей правоты, моментально осознав, чего он так боялся. Конечно! Зачем умному агенту месить ногами, словно беглому зэку, болота предгорий, если можно и нужно поступить совершенно разумно — как можно скорее доехать до пригородов, где будет проще затеряться в недрах цивилизации…
Двигатель заработал на предельных режимах. Самохин сразу поступил правильно, совершенно по математически — вел катер не наперерез, а по прямой, зная, что именно Панковскому предстоит прижиматься вправо, что бы обойти большой выступающий в озеро мыс реки Кылтыллар. Их более тяжелая посудина разгонялась дольше, но, набрав инерцию, пошла очень ходко. Катер Панковского приближался, рос в размерах на глазах. Потом скорости сравнялись. У Самохина двигатель был мощней, но и груза на их катере было больше. Отрыв теперь определялся лишь удачным маневром, внезапной волной и нервами капитанов
— Ребята, надевайте куртки! — закричала Настя и опять скомандовала Квесту. — Надо открыть передний люк!
Услышав это, заорал уже Толик:
— С ума сошли! Люк ветром вырвет! И здесь настоящая труба будет!
— Открывай! — решительно повторила Настя, уже из под капюшона своей «аляски». В ее руки была винтовка СВД, и Квест все понял. Буквально перелезая через нее в ставшей вдруг невыносимо тесной каюте, он ухватил крышку носового люка двумя руками и начал медленно поднимать его вверх. Встречный поток чуть не вырвал димкины руки из плеч, но он умудрился удержать и положить люк на палубу. По каюте пронесся ураган…
…Они были уже на середине Глубокого. Вот и не крашеная с этой стороны «Красная шапочка». Оба катера летели ракетами, а их капитаны, казалось, не замечают в азарте ничего и никого вокруг. Рыбак- одиночка на утлой надувной лодчонке отчаянно вцепился в серые борта и пригнулся, как можно ниже опуская центр тяжести, когда два монстра проревели рядом. Огромные волны, взлетавшие за кормой водометов, чуть не перевернули «резинку». Квест оглянулся — уцелевший рыбачок все не разгибался, приходя в себя… Потом Самохин чуть не развалил пополам древнюю браконьерскую «казанку», шедшую по своим делам перпендикулярным курсом… Эти уже вскочили и долго потрясали руками и веслами.
Никто не мог вырваться вперед, ровно пошли.
— Успеть надо до реки! — сказал Самохин в трубу-кубрик, откуда лез Квест с «береттой».
Очень хорошо его Димка понимал, очень! Если Панковский первым войдет в сложную, извилистую и богатую перекатами реку Глубокую — все, пиши пропало. Самохину и на малой скорости Орлиный перекат пройти бы спокойно, не до гонок будет… А на реке Панковский войдет в зону действия сотовой связи и вполне может запросить помощи в эвакуации. у возможных сообщников!
Ба-бах! Анастасия все-таки открыла огонь из носового люка! Хотя катер шел по почти гладкой воде, на такой скорости все равно крепко потрясывало, и Квест не понимал, на что она надеется… Но серия выстрелов была отстреляна, и теперь Солонкова вставляла новый магазин.
Панковский выглянул в люк и посмотрев назад. Судя по тому, как он перемещался, рубочный люк у его катера был удобный, широкий. Вскинул руку и несколько раз быстро выстрелил в их сторону из пистолета. При таком шумовом сопровождении выстрелов почти не было слышно, как и ударов пуль. Попал или нет? Квест поежился… Потом высунулся и зачем-то несколько раз пальнул сам, заранее зная, что никуда не попадет.
Время при таких скоростях шло уже на минуты. Исток реки Глубокой, обрамленный скрытыми и явными мелями, коварство одной из которых они в полной мере познали на пути сюда, был уже хорошо различим и без бинокля.
Еще раз грянула череда выстрелов из СВД и академик, сидя выше всех, увидел, как внезапно дернулся катер Панковского, пошел помедленней. Попала! Ай да Настя! Отчаянно стараясь успеть до зоны отмелей, он выжимал все из своего двигателя.
— Дима, за руль сядь! Я наверх! — проревел он и почти сразу полез через верхний люк.
Квест плохо понял, но приказ выполнил, переместился на его место — не до споров. Катера были почти рядом. Квест видел, как Панковский оглядывается, но с места не встает и руку с пистолетом не вскидывает, словно завороженный нацеленным на него длинным стволом «курсовой» СВД, которую Настя стабилизировала ничуть не хуже, чем это делают гироскопы в современной орудийной технике…
— Толик, осторожно, сразу цепляйся! — сообразив, что задумал его друг, закричал Квест.
— Джеронимо!!! — разразился вдруг Самохин штатным боевым кличем американских десантников, исполняемым ими при оставлении самолета в честь великого вождя апачей.
И прыгнул на более низкую крышу почти поравнявшегося с ними белого катерка, всем своим весом заставляя его сразу просесть в воду. Эти полтора центнера оттолкнулись так, что Квест еле выровнял судно, уже тормозя.
Далее Самохин не разговаривал и угрожающих команд подавать не стал, просто упав в широкий проем и буквально придавив всем весом противника. Зло ворочаясь в тесной рубке катерка одновременно и в поисках пистолета, и сектора газа, он и не заметил, как Панковский потерял сознание… И Толик прямо у кубрике начал обматывать его припасенной веревкой.
— Ну что, рядовой, поздравляю, — пролезшая таки в рубку Настя хлопнула вздрогнувшего Димку по плечу, — задание выполнено!
Тот лишь натужно улыбнулся, глядя, как Анатолий, словно мешок, выволакивает на свет божий мумию его недавнего знакомца-шпиона.
— Что молчите, рядовой? — веселилась Солонкова, забыв о боли в ноге. Но тут же забыла о Димке, и, сбросив свое супервуменское обличие, совершенно по-женски, непосредственно так осведомилась:
— Анатолий, миленький, вы там… не повредились?
«Началось сопли, — беззлобно подумал Димка, стараясь успокоить бешено работающее сердце. — Эх… Ну и кутерьма же случилась этой осенью на таймырском озере Глубоком! Будет, что вспомнить… Вот и нам с Толиком выпало поучаствовать в этом большом Приключении».
…Через полчаса к тому месту на берегу, куда они пристали для неизбежных в этой ситуации разборок с состоянием здоровья группы, своей и трофейной техникой, связью и дальнейшими действиями, вышел большой одинокий медведь. Он смело стоял на пляже метрах в пятидесяти от них и смотрел наглыми маленькими глазами опытного хищника в сторону двух смертельно уставших мужчин на галечном мысу.
— Толик, глянь, Миша вылез… Вон стоит, — спокойно сообщил Квест умывающемуся в озере другу.
Самохин выпрямился, вытер полотенцем лицо, неспешно обернулся и вскинул было свой «Хеклер- Кох», из которого так ни разу и не выстрелил за все время боевой операции… Но потом опустил ствол вниз.
— А ну-ка брысь отсюда! — рявкнул Анатолий что есть мочи. — Уши отрежу, сволочь!!!
Медведь как-то растерянно мякнул, опустился на четвереньки, оглянулся пару раз и бодро побежал по пляжу — подальше от страшного кричащего человека. Он понял, что эти люди — не его добыча… А Толик Самохин понял, что человек всегда сильней. Особенно, если он настоящий мужик.
Эпилог
На Таймыр ложилась короткая золотая осень.
Чистая, сухая, еще теплая в середине дня, с оранжево-красными от облетающих листьев полянами, с подсыхающими перед последними нудными дождями грибными россыпями по берегам озер, с прелыми запахами последних пикниковых костров и бирюзовым прозрачным небом, уже рассеченным короткими
