— Я хочу сказать, что нельзя исключать ничего. Но сделал это кто-то из своих.
Джордан сердито посмотрел на брата.
— Невозможно. Мои люди — честные.
— Тогда кто? — задал вопрос Натан.
Джордан уставился на него гак, будто хотел стукнуть:
— Не мои люди.
Адаму неприятно было думать, что вина лежит на ком-то из его служащих, но надо во всем разобраться до конца.
— Мне кажется, мы должны провести собственное расследование, — предложил он.
— Придется делать это очень аккуратно, — заметил Эмилио. — Предположим, это саботаж, и устроил его кто-то из работников. Если этот кто-то узнает, что мы ведем расследование, улики тут же исчезнут. А если он будет считать, что все сошло ему с рук, то потеряет осторожность.
— Натан, — сказал Адам, — я хочу, чтобы ты взял это на себя. Кстати, сколько бы ни длилось расследование, я не уйду с поста президента компании, пока оно не завершится.
— А как проходит беременность Кэти? — спросил Натан.
— Прекрасно. Вообще говоря, я должен сегодня вечером вернуться в Пекинс. Завтра Кэти идет к врачу. Плановый осмотр.
— Подожди, — бросил Джордан. — Ты хочешь уехать из города? После всего, что случилось?
— Я уеду на день или два.
— А если ты будешь нужен здесь?
Реакция Джордана была вполне понятна. Еще полгода назад Адаму не пришло бы в голову уехать во время кризисной ситуации. Но его приоритеты изменились. Да вся его жизнь изменилась. И винить в этом надо Кэти и ее семейство. Или благодарить?
Адам постоянно вспоминал слова Гейба. Жизнь в одиночестве — жалкое существование. И он действительно три года вел жалкое существование. Он забыл, что значит быть счастливым, смотреть в будущее. Пока не связался с Кэти.
— Мы справимся, — заверил Эмилио, сердито посмотрев на Джордана. — Можете вы, двое, дать нам с Адамом пару минут?
Натан и Джордан вышли. Эмилио присел на угол стола:
— В чем дело?
— Что ты имеешь в виду?
— Джордан прав. Ты прежде не уезжал в таких ситуациях.
Все равно Эмилио рано или поздно узнает. Так лучше сказать ему сейчас.
— Кое-что произошло, когда я был в Пекинсе. Кое-что… неожиданное. Когда я узнал о взрыве, то сказал Кэти, что должен уехать и, вероятно, не смогу пойти с ней к врачу.
Эмилио усмехнулся:
— Она уже дважды посещала врача без тебя.
— Я в курсе. Знаешь, что она сказала?
— Наверное, ничего хорошего, раз ты мчишься туда.
— Она сказала, что все в порядке. Что это не последний осмотр. А когда я поблагодарил ее за то, что она все понимает, Кэти заявила, что так всегда бывает, когда любишь.
Брови Эмилио взлетели вверх.
— Она призналась, что любит тебя?
Адам засмеялся:
— Знаешь, это у нее случайно вырвалось. Когда я оправился от изумления, моей первой мыслью было сказать ей, что я тоже ее люблю.
— И ты сказал?
— У меня не было возможности. Она страшно смутилась и попросила меня все забыть. А я торопился, и мне показалось, что нехорошо признаться ей в любви и тут же бросить.
— Значит, ты ей скажешь, когда приедешь туда?
— Знаешь, я решил, что после того, через что я заставил ее пройти, сказать недостаточно. Надо показать.
Адам достал из ящика стола футляр и протянул Эмилио. Тот засмеялся:
— Это то, о чем я думаю, или нет? — Он открыл футляр и присвистнул. — Я думал, ты никогда больше не женишься, не захочешь хоронить еще одну жену.
— Мне было тяжело не потому, что я потерял Бекку. Это было раскаяние. Я слишком долго делал вид, что у нас нет проблем. Почти с самого начала.
— Тогда зачем было хотеть детей?
— Мне казалось, ребенок сблизит нас. Но, честно говоря, все стало бы еще хуже. Мы с Беккой не были по-настоящему счастливы. Если бы она не заболела, мы бы, скорее всего, развелись.
Селия была права. Бекка не была для него родной душой. Она не была его любовью на всю жизнь и наверняка чувствовала это.
— Всегда трудно признавать ошибки, — заметил Эмилио.
— С Кэти все по-другому. Она не похожа ни на кого. Ее совершенно не волнуют мои деньги. И если она считает, что я веду себя как осел, то не стесняется сказать об этом. Она обладает всем, что я хотел бы видеть в своей жене, всем, что мне нужно. Я не могу представить себе жизнь без нее.
— Тогда что ты делаешь здесь? — поинтересовался Эмилио и отдал Адаму футляр с кольцом.
— Сейчас только три часа.
— Тебе предстоит дальняя дорога. А мы справимся и без тебя.
Ему не пришлось повторять дважды.
Они не ждали гостей, поэтому Кэти удивилась, когда, подъехав к дому, увидела во дворе чужую машину. Сначала она подумала, что приехал Адам. Но Адам ездит в красной спортивной машине, а это темный седан. Может быть, у них все-таки появился богатый дядя?
Кэти оставила свою машину у сарая и направилась к дому. В кармане брюк у нее лежало письмо, которое могло изменить всю ее жизнь. Она вошла в кухню, и у нее потекли слюнки от аромата жарящегося цыпленка.
— Пахнет чудесно, Элви.
— Тот мужчина здесь, — прошептала девушка.
— Какой мужчина?
Элви кивнула на живот Кэти:
— Отец ребенка.
Адам здесь? Элви, наверное, ошибается.
Кэти прошла через кухню в большую комнату. Рядом с ее родителями действительно сидел Адам. Увидев его, она поняла, как глупо было думать, что их дружба окончена.
Уперев руки в бока, Кэти спросила:
— Адам, сколько у тебя машин?
Он улыбнулся, потом повернулся к ее родителям:
— Я думаю, все в порядке.
Все трое встали, и отец пожал Адаму руку. Почему?
— Что происходит?
Кэти была очень удивлена.
— Поедем, покатаемся, — предложил Адам.
— Зачем?
— Нам надо поговорить.
— Но пора ужинать.
— Мы ненадолго.
Наверное, он хочет сказать что-то очень неприятное, раз увозит ее из дома.
— Куда мы едем?
