Послышалось неясное восклицание. Кэтрин и Пинки одновременно повернулись. В дверном проеме стоял Патрик, бледный как смерть. Он неслышно подошел, когда они беседовали, и услышал последние слова Пинки.
— О чем ты говоришь? — прошептал он.
Как же он ее любит, ревниво подумала Кэтрин, услышав, как изменился его голос.
— Я… я… — Пинки не мог вымолвить ни слова. — Что вы имеете в виду?
— Не прикидывайся, — резко оборвал его Патрик. — Ты прекрасно меня понял. С чего ты взял, что Робин выходит замуж за Джеффри?
— Он сам мне сказал, — пролепетал Пинки, понимая бесполезность дальнейшего притворства. — Он звонил месяц назад. Я не хотел говорить вам, чтобы не расстраивать, — добавил он, понимая, что Патрик никогда не простит ему этого.
Патрик развернулся и вышел из комнаты. Он не мог выносить ни сочувственных взглядов Кэтрин, ни виноватого вида Пинки.
Робин. Как ты могла так поступить со мной? Неужели трудно было подождать немного, ведь я скоро вернусь, с горечью думал он про себя, меряя шагами комнату. В дверь робко постучали.
— Патрик! — услышал он голос Кэтрин.
— Уходи, — отрывисто бросил он. Он никого не хотел видеть, особенно ее. Было слышно, как девушка вздохнула и ушла. Патрик ничком бросился на кровать и замер.
Невеселыми были мысли обитателей горного шале в ту ночь. Пинки мучился угрызениями совести. То он уверял себя, что поступил абсолютно правильно, скрыв от Патрика правду. То корил себя за то, что не поговорил с ним сразу.
Патрика преследовал образ Робин в объятиях Джеффри. Мысль о том, что она, возможно, уже законная супруга его младшего брата, жгла раскаленным железом. Необходимо было принять решение. Что теперь делать? Вернуться домой? Какими глазами посмотрит на него Джеффри? Или навсегда остаться в шале. Ведь есть еще Кэтрин, которая беззаветно любит его. Разве он не может быть счастлив рядом с этой милой девочкой?
Грустила и Кэтрин Флемиш. Она понимала, какие муки терзали сердце Патрика. Она сама испытала их в полной мере, когда узнала о существовании Робин. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Патрик остался в Швейцарии. Она не сомневалась, что сумеет помочь ему забыть о Робин.
На следующее утро за завтраком Пинки едва осмеливался поднять на Патрика глаза. Тот не вымолвил ни слова, и Пинки пришлось первому нарушить тишину.
— Сегодня пора собирать вещи, — неуверенно произнес он. — Если, конечно, вы едете…
Патрик недоумевающе взглянул на него.
— Естественно, — сказал он холодно. — Ты в этом сомневался?
— Да. — Пинки кивнул головой. — После вчерашнего я думал, что…
— Ты стал слишком много думать, — перебил его Патрик. — Я возвращаюсь домой, и мне безразлична личная жизнь моего брата.
И Пинки отправился наверх паковать чемоданы. Ему не нравилось решение Патрика. Он предпочел бы, чтобы они остались в Швейцарии. Но выбирать не приходилось, и долг повелевал ему следовать за Патриком.
Вечером Флемиш отвез их в аэропорт. В дороге Патрик хранил молчание, хотя Флемиш старался разговорить его. На все вопросы он отвечал односложно, и его наконец оставили в покое.
— Кэтрин просила передать тебе, что ты всегда можешь на нее рассчитывать, — сказал Флемиш, прощаясь с Патриком.
Тот кивнул головой и выдавил из себя улыбку.
— Спасибо.
У Флемиша сжалось сердце. Он видел, что Патрик уезжает еще более угнетенным, чем приехал. Его лицо побледнело, под глазами залегли темные круги. Такое же страдание он видел и в глазах своей дочери. Да, немного радости принес ты себе и нам, Патрик МакКойн, подумал Флемиш. Но, глядя ему вслед, он вспомнил, что всего лишь месяц назад этот молодой человек был прикован к инвалидной коляске. Пока живу, надеюсь, пробормотал он про себя. Кто знает, какие еще подарки приготовила жизнь Патрику?
В самолете Патрик немного оживился. И ему, и Пинки не терпелось поскорее оказаться дома.
Грейс была предупреждена о приезде сына, но не о том, что он выздоровел. Она сама приехала встречать его в аэропорт. Френсис был вынужден срочно вылететь в Мексику, чтобы уладить дела с серебряными рудниками, а Джеффри не горел желанием лететь навстречу брату.
Объявили прибытие рейса. Грейс нетерпеливо прохаживалась по залу ожидания. Она очень скучала по своему мальчику и не могла дождаться того момента, когда сможет снова прижать его к груди.
Хлынула толпа пассажиров. Грейс приподнялась на цыпочки, чтобы разглядеть сына. Она так тщательно искала глазами инвалидную коляску, что совсем не обратила внимания на худощавого человека в длинном сером пальто, который шел ей навстречу, опираясь на палку с набалдашником.
Она заметила Пинки, сгибающегося под тяжестью чемоданов. Но Патрика нигде не было. Грейс заволновалась. Она бросилась навстречу Пинки и схватила его за рукав.
— Где Патрик? — с тревогой спросила она.
Пинки поднял на нее изумленные глаза.
— Да вот же он. — И он показал рукой на молодого человека, который стоял рядом с ней уже несколько минут. Грейс посмотрела ему в лицо и обомлела. Это был Патрик. Немного похудевший и побледневший, но улыбающийся и здоровый!
Грейс схватилась за сердце. Патрик взял ее за руку.
— Я вернулся, мама, — сказал он с улыбкой.
На глаза Грейс навернулись слезы. Патрик впервые подумал, что его затея с сюрпризом, возможно, не так удачна, как казалось вначале.
Когда Грейс преодолела первое волнение, и Патрик подробно ответил на ее многочисленные вопросы, они смогли тронуться в обратный путь. До особняка МакКойнов предстояло ехать еще около часа.
Грейс и Патрик сидели сзади, и счастливая мать держала руку сына. Она боялась, что если отпустит ее, то он исчезнет. Она попеременно принималась то смеяться, то плакать, то хвалить Патрика, то упрекать его. Но все видели, что она безмерно счастлива.
Дом остался таким же, как прежде, только Патрик впервые за десять лет вошел в него сам. Слуги всплескивали руками и не верили своим глазам, когда видели молодого хозяина на ногах. Собаки с громким лаем выбежали ему навстречу, вначале не признав Патрика. Но быстро привыкли и чуть не свалили его с ног, выражая свою любовь.
Вечером приехал Френсис. Он был уже в курсе событий и стрелой влетел в гостиную, где Грейс и Патрик пили кофе.
— Ты обязательно должен показаться врачам, — сказал он, когда с поцелуями и приветствиями было покончено. — Балински все-таки оказался прав, — довольно добавил он.
Френсис не сводил глаз с сына. Казалось невероятным, что кошмар, преследовавший их целых десять лет, закончился. Перед ним сидел его пятнадцатилетний мальчик, который неожиданно повзрослел. От прежнего угрюмого Патрика не осталось и следа.
МакКойны весело разговаривали. Грейс желала знать мельчайшие детали его жизни в Швейцарии. Она в ужасе ахала, когда Патрик рассказывал о том, как Кэтрин Флемиш чуть не упала с обрыва.
— Похоже, мы должны сказать этой девочке спасибо, — задумчиво произнес Френсис. Он чувствовал, что Патрик был не до конца откровенен с ними. Его что-то терзало. Иногда улыбка покидала его лицо, и Френсис видел тревогу в его глазах.
О Робин и Джеффри не было сказано ни слова. Грейс была слишком поглощена Патриком, чтобы думать о ком бы то ни было. Френсис никак не мог понять, известно ли Патрику что-нибудь. Он не решался затронуть этот вопрос, чтобы не портить радость первой встречи. Но мысль о Робин мучила Патрика, и он не мог больше выносить неизвестность.
— А где Джеффри? — небрежно поинтересовался он, но его тон никого не обманул.
Френсис и Грейс переглянулись. От Патрика не ускользнула тревога в их взглядах. Он весь напрягся внутренне, готовый услышать самое страшное.
