дубинок,заставили лгать меня — улыбаться и лгать,заставили думать,что злоба, и горечь,и уменье бежать, сражаться, бежать —вот что жизненно-необходимо для человека!А сейчас,очутившись здесь,я дымлюсь от злобы, землю скребу и рою,мычу,хрипло дыша, словно бык перед схваткой, — инет предо мнойни врага,ни смертельной опасности,ни обжигающе-красного вызова, — пустота!О, эта поющая пустота в груди —нейтрализованная, бессильная едкость душевной мути!..Понял ли ты наконец,как неустойчива точка опоры у иммигранта?А теперь скажи:что кроется в этой праздности величавой —в этихгоризонтально спящих просторах севера?Не тайна ли вечного побужденья: быть —и только быть,не великая ли необъятность северной спячки?Не сладость ли наркотической мудрости Тао —твой древний дух, харматтан?Северный ветер,ничего-то не знаешь ты:с рассветая только мчусь и мчусь,за слоем слой пробивая мутную серость,сухи и чуткиноздри мои,а тяжесть твоя в моих волосах запуталась.Всю дорогу за мной ты следовалнеотступносквозь катакомбы ночи,и до сих порчувствую за своей спиноюдьявольских псов из кровоточащего края —с самого юга дальнего югагонящихся за мной.А тывсе хлопаешь крыльями над головой моей,крутясь, как гурьба идиотов,что пляшутвнутри и снаружи — между бегущих колес.Довольно!Меня никто домогаться уже не станет —не те времена:Шелли давно уже умер,посланий больше не шлют с мимолетным ветром.[413]Хватит с меняобезвоженных поцелуев,бесплодных девиц, ночных заведений — хватит!Теперь я думаю о другом:как бы возле кафе придорожного остановиться совсем ненадолго,только чтоб выпить пива, —долгим, долгим будет скитание иммигранта,долгим и трудным:придется туннель прорыватьназад —под угрюмой дорогой, утоптаннойгрубою поступью трех нескончаемых десятилетий,полных обид и терзаний, —под этою тяжкой дорогой,давящей, давящей, давящей на меня.Когда же прорвуськ заре — к истокам давно тяготящих вопросов,взглянуть я еще успею на бабочек и на листья,которые ты по пути, сумасшедший ветер,к моему радиатору пригвоздил,как собиратель редкостей, любящий,чтобы его экспонаты былираспластаны и мертвы.Утро!И новый рассвет уверяет меня,что не вечна эта опустошенность:ведь путь иммигранта — долгий и трудный путь.А я вспоминаю о тех,что столько столетий подряд,являясь к нам с берегов занесенной снегами скуки,грызлись и спорилииз-за нашей великой Матери,думаю
