Дарси еще не видела, чтобы принцесса была так взволнована. Вампирша прошлась вдоль двойного ряда портретов и сжала ладони, ломая орхидеи. Потом повернулась к другим дамам, как бы ища подсказки.
— Что ж, — промолвила Кора-Ли. — Представляется очевидным, что мы должны исключить африканца. Я не могу себе представить черного господина. Мой дорогой папочка перевернулся бы в могиле.
— И еще мы должны избавиться от всякого рода мавров, — добавила Мария Консуэло.
— Тишина! — Дарси подошла к женщинам. — Леди, я не позволю на шоу давать волю расовым предубеждениям. Пожалуйста, забудьте о старых предрассудках, вспомните, на дворе двадцать первый век!
— В самом деле? — Кора-Ли наклонила голову. — А мне, кажется, только вчера стукнула сотня. И куда это уходит время?
— Ваши цифры бессмысленны для нас. — Принцесса смерила Дарси высокомерным взглядом. — Только смертные считают годы, потому что у них их мало.
— Я не могу сделать то, о чем вы просите, — сказала Мария Консуэло Дарси. — Вы не представляете, чего нам, испанцам, стоило освободить страну от проклятых мавров.
— Я с сочувствием отношусь к тем трудностям, которые нам пришлось пережить и прошлом, но это было так давно, — произнесла Дарси. — И, честно говоря, пришло время перешагнуть через это. Я не позволю вам исключать претендентов по расовому или религиозному признаку. Сегодня ваш выбор определяют исключительно внешние данные. Любые замечания, которые мне не понравятся, будут вырезаны из шоу. Вы поняли?
— А я считала, что у нас свобода слова, — фыркнула Кора-Ли.
— Но ею надо пользоваться осмотрительно, — вздохнула Дарси.
— То же самое говорили нам во времена испанской инквизиции, — сверкнула глазами Мария Консуэло.
Дарси огорченно покачала головой и вернулась к оператору.
— Сними их общим планом.
Барт включил камеру. Бросив на Дарси вызывающий взгляд, принцесса Джоанна разложила свои пять черных орхидей перед пятью портретами. Дарси застонала.
— Трудно рассчитывать, что века ненависти можно стереть за одну ночь.
— Вероятно.
Дарси с огорчением наблюдала, как члены жюри с помощью черных орхидей голосуют против неугодных соискателей, Ванда, единственная из всех, не руководствовалась расовым признаком, но четыре других голоса перевешивали ее один.
Возвращаясь на свои места, женщины улыбались и, очевидно, были очень довольны. Чем больше Дарси думала на эту тему, тем сильнее склонялась к выводу, что в целом это не так плохо. Дамы из жюри за свое многовековое существование не принимали самостоятельно важных решений. Сегодня им это удалось, хотя они и поступили вопреки ее инструкциям. Все же это был большой шаг в сторону женской независимости. У них имелись все основания гордиться собой.
Но момент их ликования продлится недолго. Пришло время сюрприза. Дарси подала знак Грегори приблизиться.
— Каково спустить всех чертей?
Она передала ему фонарь с черной лампой.
— Да. Только скажи, какой парень будет последним.
Получив от Дарси нужную информацию, он вышел вперед и встал перед камерой.
— Настал момент взглянуть поближе на мужчин, которых вы сегодня забраковали. — Грегори направил фонарь на первый портрет и включил его. — С пятью черными орхидеями из состязания выбывает Тадайоши из Токио.
Дарси выключила потолочное освещение. В черном свете фонарика на портрете Тадайоши засветилась прежде невидимая краска. У него внезапно выросли длинные белые клыки.
— О, какие они славные, — прошептала Кора-Ли. — Я боялась, как бы он не оказался одним из тех страшных ниндзя.
Дарси поморщилась. Эти слова придется редактировать.
— С четырьмя орхидеями из конкурса выбывает Дерек из Филадельфии.
Грегори направил черный свет на портрет Дерека. У него тоже в темноте засверкали длинные клыки.
— Какая жалость, что мы теряем Блэкулу, — вздохнула Ванда. — Он такой красивый.
Дарси была с ней согласна, хотя остальные дамы выражали сомнение.
— Еще четыре орхидеи получил Харша из Нью-Дели, и он тоже выбывает.
Когда черный свет ударил в лицо Харши, у него, как по мановению волшебной палочки, выросли белые клыки.
— Интересный трюк, — заметила принцесса Джоанна, — но я не вижу и этом смысла.
— С тремя черными орхидеями мы прощаемся с Фердинандом из Зальцбурга.
Освещенные фонариком Грегори, засверкали австрийские клыки.
— Довольно глупо задумано, разве нет? — вздохнула леди Памела: — Мы и без того знаем, что все мужчины вампиры.
— И если ты видела один клык, значит, видела все.
Мария Консуэло принялась перебирать четки.
— Я в этом не уверена, — сказала Ванда с улыбкой.
— Можете себе представить, я заметила, что некоторые с ужасным желтым налетом, — поежилась леди Памела. — Нет ничего хуже, чем вампир, не ухаживающий за зубами.
— А у некоторых они еще и кривые, — нахмурилась принцесса Джоанна.
— У иных еще и длиннее нормы, — вставила Ванда. — Размер, как вы знаете, не менее важен.
Кора-Ли издала протяжный стон.
— Мой бедный Боргард, да упокоит Господь его душу. Таких длинных клыков, как у него, я в жизни не встречала.
Глядя на них, Грегори нахмурился. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Леди, если вы не против, нам нужно исключить еще одного конкурсанта. Сет из Нью-Джерси получил три черные орхидеи.
Грегори направил фонарик на лицо Сета.
Леди ждали.
Ванда и Дарси обменялись взглядами.
— Где клыки? — спросила леди Памела.
— Он мне не нравится, — объявила Кора-Ли. — У него поредели спереди волосы.
— Клыки у него поредели, — проворчала принцесса Джоанна.
— Наверно, с краской что-то не в порядке, — предположила Мария Консуэло, прищуриваясь.
— Нет, — возразил спокойно Грегори. — С краской все нормально.
В комнате наступила мертвая тишина. Дамы обменялись смущенными взглядами.
Ванда закатила глаза, явно от нетерпения, что женщины так долго соображают.
— Интересно, почему же у него нет клыков?
Женщины хором ахнули. Даже Барт вздрогнул и чуть не выронил камеру.
— Не хотите ли вы сказать, что в конкурсе принимал участие смертный? — вскочила на ноги принцесса Джоанна.
— Похоже на то, — пожал плечами Грегори.
Мария Консуэло встала, прижимая к груди четки.
— Я требую прямого ответа. Этот человек — смертный?
— Да, — подтвердил Грег. — Один из нескольких других смертных, участвующих в конкурсе.
— О Боже! Это ужасно! — Леди Памела открыла ридикюль в поисках нюхательной соли.
— Позор! — Принцесса Джоанна повернулась к Дарси. Ее глаза сверкали гневом. — Как вы посмели
