Охотники за человеческими органами

год. Это был единственный случай, когда они оказывались в одном и том же месте. Но в том, что ей понадобилось звонить Олафу, было что-то новенькое. Соня начала наполнять свой бокал и спросила Нилса, чего хотела шлюха Элмера от графа Линдмана.

— Встречи с лауреатом этого года по медицине.

— Этим Иосифом Крамером, нейрохирургом? — Она издала тихий смешок, верный признак того, что слегка опьянела.

— Именно. Она хотела повидаться с ним до церемонии. Это, конечно, невозможно. Все, что директор мог сделать, это устроить короткую встречу после. Наши лауреаты… они здорово… нарасхват… — Нилс затих и закрыл глаза, а через секунду уже тихонько похрапывал.

Соня снова засмеялась и выпила свой шнапс. Чем больше она пила, тем отчаяннее отупевшие нервы молили о наркозе, который она была не в силах им дать. Но сейчас нужно заставить себя не тянуться больше к бутылке. Стоит начать, и не остановишься несколько дней. А ей нужно быть трезвой на приеме лауреатов, чтобы не унизиться прилюдно перед шлюхой Элмера. Вот это хуже смерти. И все же она поймала себя на том, что желала бы этого. Соня опять тихо рассмеялась — что со мной происходит?

В сотне миль от Шеннона «Боинг-747» с коротким интервалом получил две шифрованные радиограммы. Расшифровав тексты, машина, скрытая за приборной панелью, запечатала их в конверты, которые затем скользнули в корзину. Об их прибытии оповестил звуковой сигнал. Главный стюард самолета тут же извлек конверты. Хотя на них не стояло никаких имен, он знал, что они предназначены для глаз только одного человека на борту — Мадам.

Стюард прошел по мягко освещенному центральному проходу. Высокий и красивый, он был одет в ту же алую униформу, что и официанты в Малибу. Поначалу он чувствовал себя в этой одежде слегка неловко, но жалованье с лихвой компенсировало неудобство. Подойдя к апартаментам хозяйки, он постучался и вошел. Гостиная была пуста, звук двигателей превращался здесь в едва слышимый рокот. Даже Первый Самолет Военно-воздушных Сил — президентский, — на котором он служил раньше, не обладал такой звуконепроницаемостью. Он прошел к закрытой двери в спальню и просунул конверты в прорезь для почты, потом прижал ухо к двери. Изнутри не доносилось ни звука. Стюард повернулся и вышел.

Мягкий шорох упавших на ковер конвертов разбудил Мадам. Как всегда, она спала голая поверх одеяла на большой кровати. Она встала, подняла конверты и вернулась к кровати, присев на краешек, прежде чем распечатать их. Первое послание содержало краткое описание подробностей взрыва в Вашингтоне. В другом сообщалось, что Дитер Фогель благополучно прибыл во Франкфурт. Она смяла второе и сосредоточилась на первом известии.

Неожиданно Мадам услыхала свое собственное дыхание и почувствовала, как ее соски затвердели. Первый запах опасности всегда возбуждал ее, а теперь это было единственное, что еще могло возбудить. Импульсивно она принялась трогать свое тело, чтобы усилить, а потом удовлетворить болезненное напряжение в паху. Это было все, что ей осталось. Со стонами она начала двигаться в такт пульсирующей боли. Это все, что мне осталось!

Глава 9

Вскоре после того, как «Конкорд» миновал французское побережье, возвращаясь из Вашингтона, радист повернулся к Мортону и со вздохом объявил:

— Битбург настаивает, что должен поговорить с вами.

Уолтер Битбург был администратором службы Хаммер. Мортон вытянулся в кожаном кресле с высокой спинкой, утомление выдавали лишь его глаза. Во время полета он сосредоточился на материалах, полученных по факсу.

Программисты Лестера обнаружили, что у фирмы «Держим-в-Форме» были клубы в Лондоне, Париже, Берлине и Риме. Еще один должен был вот-вот открыться в Сиднее, другой — в Токио. Дэнни доложил, что его команда на месте, фальшиво небрежным голосом, каким разговаривал всегда, когда пахло горяченьким. Ученые мужи Джонни Куирка из технической службы уже начали копировать стрелки с капсулами и разрабатывать стреляющие ими устройства. В двух десятках разных офисов — каждый со своим видом на Женевское озеро — агенты службы Хаммер начинали маршировать под единый ритм барабанного боя. Отсюда, кажется, с сорока тысяч футов над Руаном, этот бой звучал многообещающе. Единственным разочарованием был доклад Шанталь о том, что ни Анна, ни Томми ничего пока не раскопали в прошлом Стампа. Впрочем, такое случалось и раньше.

Среди весьма впечатляющего потока другой информации был факс Профа — сведения о Ромере с разъяснением, что они в основном взяты из старых архивов Штази и крайне скупы на подробности личной жизни — ни единого намека на развлечения Ромера в так называемых дрезденских райских кущах. «Извини, что не могу предложить ничего лучшего на данный момент», — нацарапал Проф своим почерком, по которому было похоже, что он вечно пишет в темноте. В последних словах было косвенное обещание, что, возможно, нечто лучшее появится, и это подбодрило Мортона.

— Битбург грызет удила, — сказал радист.

— Соедини. — Тон Мортона не выразил ни досады, ни раздражения. Он повернулся к экрану, встроенному в приборную панель. Мгновение спустя на экране возникло лицо Битбурга, сидящего в центре связи штаба службы Хаммер.

— Ты здесь, Дэвид? Слышишь меня?

Мортон смотрел, как Битбург придвигает лицо ближе к камере. Глаза у него были серые, как и все остальное в его облике — костюм, волосы, выражение лица. И самое главное — голос. Даже в летние дни он звучал по-зимнему.

— Я слышу и вижу тебя, десять-десять, Уолтер. Чем могу помочь?

Мортон увидел, как Битбург поджал губы.

— Расходы на похороны Стампа.

— А в чем проблема? — помолчав, спросил Мортон. В паузе было нечто большее, чем расстояние. Она свидетельствовала о чем-то более широком и глубоком.

Голос Битбурга звучал сухо и четко.

— В контракте Стампа все расписано предельно ясно. Его похороны оплачиваются полностью в том случае, если он умирает при исполнении. А он был в отпуске, и выходит, что стоимость отправки его тела самолетом должна быть удержана из его личных доходов.

Только Уолтер мог употребить такое слово.

— Стамп был исследователь. Он не имел личных доходов.

Битбург дернул головой — Мортону случалось видеть этот жест раньше: как кабан перед атакой.

— Все равно расходы на транспортировку должны быть удержаны из пенсионного фонда Стампа, Дэвид. Там достаточно, чтобы оплатить рейс. А мы обязаны покрыть расходы лишь самих похорон. Причем даже тут возникает вопрос, почему он не может быть кремирован в Америке. Если мы допустим это, то создадим прецедент, который заведет нас Бог знает куда, помяни мое слово.

Мортон помянул его, когда лампы центра связи отразились в очках Битбурга. Уолтер нужен, когда необходимо обеспечить ремонт «Конкорда» или оплатить компьютеры последней модели для Лестера. Но не для того, чтобы он наступал тебе на горло.

— Стамп не хотел, чтобы его сжигали в Америке или где бы там ни было. Он хотел быть похороненным рядом со своими родителями, Уолтер.

— Все равно я не вижу…

Мортон неожиданно почувствовал усталость — усталость и потерянность. Ему захотелось положить конец всей этой чепухе.

— Заплати за все из аварийного фонда.

Глаза Битбурга стали похожи на бильярдные шары.

— Нет прецедента, — победным голосом объявил он.