Координатор снова покривился в ухмылке.
— Я много кого знаю. Но не болтаю. Потому-то я все еще здесь. Ромер знает, что я не стану распускать язык, даже если приму пару стаканчиков. — Он взял несколько стаканов и пошел к холодильнику. — Выпить хочешь?
— Нет.
Координатор пожал плечами, вытащил початую бутылку шнапса из морозилки, открыл ее и налил себе стаканчик.
— Здоровье шефа.
— Ты много пьешь?
Координатор вновь наполнил стакан и поставил бутылку на столик.
— Эй, ты говоришь прямо как моя мамаша. Пью, сколько мне надо, приятель.
— Я тебе не приятель.
— Ладно. Ты мне не приятель. Ну и кто мы тогда друг другу? Враги? Очнись, Клингер. В свое время Ромер даст тебе знать, что он намерен сделать с Трангом. Но я уже говорил, если ты обязан кому-то жизнью, то не станешь шлепать его только потому, что он совершил глупую оплошность.
— Ты считаешь, что красть у Организации — всего лишь глупо?
Координатор отхлебнул из стакана.
— Хочешь поспорить об этике? Пойди поищи себе учителя по этике. А я всего лишь повар и сборщик мусора. Но в твоем случае этика вряд ли так уж много значит, Клингер: ты ведь не бежишь после того, как шлепнешь кого-то, в исповедальню — ах, святой отец, я пришил одного парня, но мне бы хотелось объяснить вам это с этической стороны. Не бежишь ведь, правда?
— Полегче, парень, — явно сдерживаясь, произнес Клингер.
— Теперь ты точно повторяешь мою мамашу. — Он сделал глоток, наслаждаясь теплом, привычно разлившимся в желудке. — У каждого свои маленькие удовольствия. Или у тебя их нет, приятель?
Кровь прилила к щекам Клингера. Но злость — это оружие, и сейчас не время пользоваться им.
— Ты хорошо знаешь Транга?
Координатор пожал плечами, подцепил два больших стейка с тарелки и положил их на доску, чтобы отбить.
— Он жил здесь какое-то время. Начал толстеть от мяса. Ел стейки два раза в день.
— Как насчет другой его привычки?
— Какой привычки? — бросил через плечо Координатор.
— Кокаин.
Координатор круто обернулся и уставился на Клингера.
— Я ничего про это не знаю.
Он произнес это слишком быстро, отметил Клингер. С этого момента он будет следить не только за тем, что говорится, но и как говорится.
— Он уже давно нюхает.
— Кто это сказал? — вызывающе осведомился Координатор.
— Я говорю.
— Он тебе сам рассказал?
— Он показал мне.
— Как это — показал? — уже менее вызывающе.
На лице Клингера заиграла безжалостная улыбка.
— Он показал мне свой запас. Кто-то должен его снабжать.
— Да?
— Я думал, ты мне скажешь, кто.
— Извини, приятель. Ты постучал не в ту дверь.
Координатор слишком быстрым движением засунул стейки в гриль. Клингер подошел к нему вплотную и стал за спиной.
— А я полагаю, что стучусь в ту самую дверь. Да, думаю, в ту самую.
Координатор развернулся и уставился на него глубоко посаженными выразительными глазами, в которых вызов теперь боролся с чем-то еще.
— Перестань давить на меня, Клингер.
— Тогда расскажи мне то, что я хочу знать.
Прежде чем ответить, Координатор подхватил соусник и поднес его к грилю.
— Для полностью посвященного ты задаешь слишком много вопросов, Клингер. Может, в твоем билетике не хватает некоторых нужных дырочек?
Бравада. Плюс что-то еще. Большее, чем беспокойство. Страх.
— В нем хватает дырочек. В нем такие дырочки, что даже прошептать их названия — преступление, — мягко произнес Клингер, обращаясь больше к собственному отражению в оконном стекле, чем к Координатору.
Координатор подвигал еще одной кастрюлькой на плите.
— Тогда зачем расспрашивать меня? — осведомился он и потянулся к бутылке.
Клингер схватил его за руку.
— Ты уже достаточно выпил.
— Я пью, когда мне хочется, черт возьми…
Клингер подтащил Координатора к раковине, взял у него бутылку и вылил ее содержимое. Координатор рванулся и высвободился.
— А ну отвали от меня! И выметайся из моей кухни!
Клингер наотмашь ударил его по лицу. Скорее удивление, чем сила удара, швырнуло Координатора на раковину. Он схватился за щеку. Лицо Клингера затвердело, как кулак. Он испытывал такое чувство раньше, оно пронизывало его, как яркая вспышка из револьверного дула, или окутывало, как сумерки. Но в каком бы виде оно ни подступало, вся ситуация сразу же менялась. Секрет, скрытый в нем, как вторая кожа, неожиданно раскрывался.
— Мой билет прокомпостирован нормально, и теперь я полистаю твое личное дело.
— Да пошел ты!
Клингер врезал ему еще раз, уже посильнее. Слезы навернулись на глаза Координатора — не от физической боли, а от унижения.
— Ты псих, Клингер! — Но выражение его лица свидетельствовало о том, что гнойник уже давний. — Я всего-навсего свел его с толкачом.
— Всего-навсего свел? — презрительно повторил Клингер.
— Господи, Клингер, парень совсем отчаялся. Он начал нюхать сразу же, как только вышел из Наркреаба. Мне стало его жалко. Ты что, не понимаешь? Неужели ты не можешь понять?
— Нет, — ответил Клингер после долгой, чуть ли не в целую вечность паузы. — Не могу.
— Пожалуйста, Клингер, дай мне закончить. Не помоги я Трангу, он пошел бы куда-нибудь еще. А это могло бросить тень на Организацию.
Клингер помолчал, а потом резко обрушился на него с вопросами: кто был толкач? Где с ним встречался Транг? Сколько времени это продолжалось? Когда Координатор рассказал ему все, что мог, наступила тишина.
Клингер пристально смотрел на него, и Координатор в конце концов отвернулся, не в силах больше выдерживать взгляд сфинкса.
— Позаботься, чтобы мой стейк нормально прожарился, — приказал Клингер по-прежнему враждебным и обвиняющим тоном и вышел из кухни.
В спальне хозяина он открыл маленький сейф и достал с верхней полки запечатанную бутылочку и пару резиновых перчаток, потом запер сейф, положил все это на письменный стол рядом с факсом и улегся на кровать.
Он взглянул на часы — еще час до приезда Транга. Он закрыл глаза, а когда снова открыл их, то увидел Координатора, тот стоял в дверях и пристально смотрел на него, и это здорово его взбесило.
— Чего тебе надо? Еще что-нибудь вспомнил? Или пришел читать мне лекцию по этике?
