— У меня нет жалоб, но боюсь, что Коко действует на нервы постояльцам на втором этаже. Его слышно даже в холле. Хижина подошла бы нам больше: там застекленная веранда, окна со всех четырёх сторон, рядом вода и живность всякая. Не освободится ли одна из этих хижин вскорости? В противном случае нам, возможно, придётся вернуться в Пикакс.
— Понятно, — кивнула она.
— Они привыкли к огромному амбару с тремя антресолями и балками над головой. Несправедливо вот так запирать их здесь в тесном помещении. Они — вся моя семья, и мне нужно с ними считаться. — Его пламенная мольба не была чисто альтруистической. Он бы тоже предпочёл хижину, а идея две недели столоваться в гостинице весьма его привлекала.
Просмотрев журнал регистрации постояльцев, Лори сообщила:
— Мистер Хэкет собирался сегодня освободить хижину номер пять, но не вернул ключа. Его машины нет на стоянке, а горничная, заходившая в хижину, видела, что вещи наполовину уложены. Возможно, он пошёл в церковь, а потом кто-нибудь пригласил его к себе домой на обед.
— Да-а-а, — с сомнением протянул Квиллер, — я введу в курс дела ребят наверху и заручусь их поддержкой.
По пути он заглянул в библиотеку. Когда особняк занимали Лимбургеры, на полках теснились тома в кожаных переплётах, с золотым обрезом, которые, вероятно, никто не открывал. Теперь их место заняли старые книжки, которые постояльцы могли бы с удовольствием почитать: «Унесённые ветром», «Грозовой перёвал» и всё в таком же духе. Квиллер взял сборник сказок Ханса Кристиана Андерсена, чтобы почитать сиамцам и утихомирить их.
И это сработало! Они слушали как завороженныё историю о гадком утёнке, который вырос и превратился в прекрасного лебедя. В этой сказке было много животных, и Квиллер талантливо перевоплощался то в крякающего утёнка, то в его мамашу, то в мяукающих кошек, то в кудахчущую курицу, то в каркающих ворон. По иронии судьбы прекрасные лебеди общались резкими выкриками, от которых стыла в жилах кровь! Устав от всех этих треволнений, Коко и Юм-Юм уползли в тихий уголок вздремнуть.
Не успел Квиллер поздравить себя с этим, как позвонила Лори.
— Квилл, там у тебя всё в порядке?
— Всё чудесно! Я читаю кошкам, и мне кажется, что это их успокоило.
— Как странно! Нам позвонил один из постояльцев и пожаловался, что в номере три происходит что- то ужасное.
— Наверное, кто-нибудь смотрит телевизор, — ответил Квиллер.
Когда наступило время обеда с миссис Хоули, Квиллер, сунув диктофон в карман, спустился с холма. По пути он высматривал белок-мамаш, переносивших детенышей, но ему попадались только белки-папаши, гонявшиеся за белками-мамашами.
Ханна махала ему с порога. На ней была яркая блузка с огромными цветами. Она сделала себе искусный макияж и выглядела весьма привлекательно.
— Где вы проводите зиму? — спросил Квиллер, когда они начали подниматься в гору. Он заранее знал ответ.
— Во Флориде, — ответила она. — У моей дочери ресторан на взморье, и я ей помогаю. Но родилась я здесь. Здесь все мои друзья и родные. Семьи Скоттен и Хоули.
— Рыбацкая аристократия Мускаунти, — прокомментировал он. — Дорис всё ещё торгует домашней выпечкой?
— Да, но Магнус собирается уйти в отставку. Дорис — жена моего брата.
— А как Обри? Всё ещё разводит пчёл?
— Он мой племянник.
— Я знал его, когда он ещё служил у старого Лимбургера, и всегда восхищался терпением, с которым парень выносил старого грубияна.
— У Гаса в холле стояли часы с кукушкой, и он обещал оставить их Обри, но тот так и не получил часов. Должно быть, кто-то их забрал, когда Гас умер.
Квиллер взял на заметку: выяснить, где же часы с кукушкой, обещанные Обри.
— Поскольку я знал всю вашу семью, то буду звать вас Ханна, а вы должны звать меня Квилл. Насколько я понимаю, вы здесь на всё лето. Вы знаете тех, кто живёт в остальных хижинах?
— Только Венди и Дойла Андерхиллов — они живут в средней хижине. Очень милая молодая пара. Оба они учителя. Она пишет историю семьи. Он разгуливает по окрестностям, фотографируя природу, диких зверей и птиц.
— В соседней с вами хижине есть маленький мальчик.
— Да. Бедный Дэнни. Ему не с кем играть, а родители, по-видимому, не обращают на него никакого внимания. Я как-то раз зашла к ним с тарелкой домашнего печенья и представилась. Мать Дэнни сказала, что оправляется после операции, а её муж занят глубоководным ловом на взятых в аренду судах. Я думаю, она много смотрит телевизор. Однажды я спросила её, не мешает ли ей моё пение, и она ответила: нет.
После того как они уселись в столовой и, изучив меню, заказали обед, Квиллер положил на стол диктофон.
— Вы не возражаете, если я запишу ваше интервью?
— Вы действительно собираетесь написать про моё хобби?
— Если вы умно ответите на мои тупые вопросы. Для начала: что привлекло вас в кукольных домиках?
— Когда я училась в школе, мама позволила мне устроить все в моей комнате по собственному вкусу, и я тайно поступила на заочные курсы по дизайну интерьера. Мне было двадцать с небольшим, когда я вышла замуж за Джеба, и я занялась старым домом Скоттенов, который нам преподнесли в качестве свадебного подарка. Он был такой некрасивый и мрачный! Я покрасила его и оклеила обоями, повесила портьеры, и именно в этом доме мы создали нашу семью.
— Что думал Джеб по поводу вашей работы над интерьером этого дома?
— О, он так мной гордился! — Она закусила губу. — После того как он утонул, я продала дом и уехала во Флориду, чтобы быть вместе с дочерью. И вот там-то я и обнаружила этот магазинчик! Там продавали миниатюрную мебель, и материалы, и инструменты, чтобы сделать самому всё для кукольного дома! Это было как раз для меня! Я научилась всему, что касается красок, тканей и клея.
— Вам не было трудно делать всё в таком маленьком масштабе? — спросил Квиллер.
— На самом деле нет. При масштабе один к двенадцати один дюйм как бы равняется одному футу. Можно разрисовать целую комнату, истратив всего полчашки краски.
— И можно себе представить, какой крошечной должна быть кисточка… С чего вы начали? Каков был ваш первый проект?
— Старомодная столовая. Я купила стол, шесть стульев, сервант, буфет, камин и люстру с газовым светом. Я выкрасила мебель и натерла её пеплом, чтобы «состарить», нанесла на стены узоры с помощью трафарета, чтобы было похоже на обои, обила сиденья стульев и так далее. Коврик я смастерила из кусочка бархата размером девять на двенадцать дюймов, нарисовав на нём узоры.
— Сколько времени это заняло?
— Вы не считаете часы, Квилл, когда заняты интересным делом, ищете решения разных проблем или когда вам в голову приходят идеи. Для моей крошечной столовой нужны были свечи, ваза на столе и картины на стенах. Я сделала рамы для картин размером с ноготь большого пальца. На одной из них была изображена сойка — вообще-то это была почтовая марка.
— Какова была самая маленькая деталь, с которой вам приходилось иметь дело?
Ханна немного подумала.
— В моей сельской кухне на коврике у очага свернулась кошка размером в один дюйм, а в миске размером полдюйма лежали остатки еды, к которым подкрадывалась крошечная мышка, чтобы стянуть их. Проблема заключалась вот в чём: из чего бы сделать хвост мыши, который должен быть длиной всего в одну шестую дюйма?
