сопротивление быстрее, чем кто-нибудь успеет пикнуть. Еще и нас выставят на посмешище.
Собирающиеся за окном тучи, становящиеся с каждой минутой все темнее и темнее, добавили словам определенной мрачности.
— Ну почему же? Как минимум – заявим, что давящие демократию русские не останавливаются и перед применением силы на оккупированных территориях. Реноме это им подпортит и отвлечет мир от их успеха в космосе, — директор ЦРУ усмехнулся. — А то, что они заявят, будто это мы во всем виноваты… это просто слова, ничего больше. А во всех газетах будут фотографии советских танков и солдат на фоне горящих зданий столицы независимого государства. Вылитые оккупанты.
Джозеф вздохнул и спокойным голосом попытался объяснить свою позицию:
— Сэр. Все, чего мы этим добьемся – это кратковременного отвлечения мирового сообщества от успеха русских и слегка подпортим их репутацию. А вот что мы потеряем? — аналитик поднял свою тушу из кресла и, переваливаясь, словно медведь, направился к минибару. — Во-первых, шансы на переход Северного Ирана в наше распоряжение и его слияние с Южным – или даже хотя бы становление его нейтральным – исчезают. Почему? Да потому, что с таким трудом подготовленная организация подпольщиков будет уничтожена. Полностью, — агент спокойно разлил по рюмкам скотч и, протянув одну из них начальнику, залпом осушил вторую. Наполнил ее еще раз и продолжил: – А во-вторых, провал этой операции несет угрозу срыва нашего европейского проекта. Согласитесь, он слишком важен, чтобы вот так просто им рисковать.
Директор несогласно мотнул головой:
— Джозеф, я давно вас знаю, как прекрасного специалиста. Но нам нужен успех, хоть какой-нибудь и прямо сейчас! Восстание в Тегеране должно было произойти еще в апреле!
Стражински промолчал, никак не прокомментировав это заявление своего начальства.
— Вы можете сделать эту работу?
— Я сделаю все, что смогу. Но сделаю по-своему. И прошу понять, что подождать все же придется. Необходимо максимально снизить риски для Европы.
— Стражински, еще раз…
— Сэр! — не дал договорить директору аналитик. — Или так, или я умываю руки. Я не собираюсь быть ответственным за провал важнейшей операции только потому, что не отстаивал своего мнения. Если вы считаете, что я не прав, то смело можете мне об этом сказать, и мое заявление будет на вашем столе уже к вечеру. Можете думать, что хотите, но русские – слишком опасные враги, чтобы разбрасываться ресурсами, агентами и разведывательной информацией.
— Именно! — хозяин кабинета вдруг вспылил. — Эти гребаные коммунисты чертовски опасны, и с каждым днем ситуация становится только хуже! А вы предлагаете что? Выжидать? Чего, простите? Пока они нас догонят и перегонят? Да еще играете в эти свои детские игры из серии 'если вам не нравится – увольняйте'?! Да как вы смеете?! — от возмущения мужчина буквально задохнулся. Затем, сделав глубокий вдох и с громким стуком поставив на столик рюмку с недопитым скотчем, рявкнул:
— Вы слишком много о себе возомнили, агент Стражински! Сегодня, когда Америка наблюдает за становлением ее самого страшного врага, мы все должны чертовски хорошо потрудиться, чтобы победить! А вы…
Далекий отзвук грома и шелест начинающегося дождя позволили аналитику перехватить инициативу.
— Сэр, — Джозеф спокойно улыбнулся, как будто монолог директора не произвел на него ни малейшего впечатления. — Отличная речь. Вам вроде бы скоро перед Конгрессом выступать? Поверьте, это именно то, что нужно. Денег дадут кучу.
— Да как вы…
— Сэр, со всем уважением должен отметить, что вы понятия не имеете, что именно происходит в наших операциях за 'занавесом'. Вы видите лишь только результаты. Понятно, что хочется заполучить их как можно быстрее – но мы все здесь понимаем, что опоздали. А значит, операцию надо сделать масштабнее и изощреннее, чтобы победить. Поторопимся – проиграем. Вот сейчас вы предлагаете плюнуть на последствия и устроить-таки мятеж в Иране. Просто и эффективно. Но плюсов нам особых это не даст – так, в лучшем случае чуть отвлечет мир от успехов комми – а вот минусов… Риск провала в Югославии, которую мы с таким трудом сделали нейтральной, хотя и благорасположенной к Советам, превышает все разумные пределы. И если мы провалимся в Иране, то это почти наверняка повлечет за собой потери в австрийском и венгерском проектах. А на них слишком много сил отдано, чтобы какой-то гребаный 'спутник' одним своим существованием уничтожил все результаты. Извините, сэр, но по-другому я не могу.
Словно подтверждая слова поляка за окном мелькнула молния. Несколько секунд спустя прозвучал и гром.
— Пусть решает президент, — неожиданно пошел на попятную директор.
Стражински понимающе кивнул. И действительно, главному шпиону Штатов надо бы прикрыть свою задницу – в Сенате и так уже раздаются вопросы насчет полного незнания ситуации с советским космическим проектом.
Что ж, пусть. Старина Айк4 славный малый. Какое бы он ни принял решение, Джозеф решил ему подчиниться. В любом случае, у него всегда будет куда уйти – на рынке полно частных компаний, с распростертыми объятиями ждущих аналитиков такого класса.
Главное, не попасться русским.
В кабинете Сталина было тихо. Вождь устало смотрел на растянутую на стене карту и вновь обдумывал сложившуюся ситуацию.
Война не застала его врасплох. Он знал, он готовился – готовился как мог, используя имеющиеся ресурсы и возможности на сто, на двести процентов. Но приграничное сражение… Его результатов – таких результатов – он не ожидал. Не ожидал, что немцы окажутся НАСТОЛЬКО сильны. Но под Москвой справились. Так врезали, что Вермахт аж до Смоленска откатился… Если бы не катастрофа под Киевом, сейчас советские войска были бы уже в Польше и Венгрии. А Румынию списали бы со счетов. Но слишком уж там нехорошо получилось. И пусть столица Советской Украины держалась почти до конца ноября – ее потеря чересчур сильно сказалась на боеспособности РККА.
Но ничего – справились. Эвакуированные заводы начали, наконец, давать танки, самолеты и прочие вооружения широким потоком. И учитывая, что у немцев до сих пор нет ничего равноценного 'сорок второму', скоро им придется несладко.
Вождь встал из кресла и начал неторопливо мерить шагами свой кабинет.
Все-таки правильно он тогда, в тридцать первом решился купить зауреровский завод дизелей под ключ. А ведь уговаривали не брать. Говорили, что и сами справимся. И, честно говоря, вполне возможно, что и справились бы. Вопрос только в том, сколько времени на этом потеряли бы…
А без того двигателя свой довели бы в лучшем случае в 38-ом. И сейчас Т-42 был бы попросту невозможен. Как и Т-50. Да и 'Дженерал Моторс' со своим заводиком дизелей в тридцать девятом тоже оказалась очень даже кстати…5 По крайней мере, с грузовиками все сейчас было не так плохо, как могло.
В любом случае, Гитлер просчитался, когда полез на Союз. Очень просчитался. И когда начнется наступление под Харьковом, мало ему не покажется.
