произошло, ее важность еще больше возросла, а творение людских рук – возвышающийся на берегу зеленый город, названный именем величайшего правителя этой земли, получил гордое звание 'Порта пяти морей'.
Одна из новых резиденций председателя Советского правительства была воздвигнута на берегу Волги, в красивейшем местечке Латошинка. Это место было выбрано по просьбе самого Драгомирова, все детство проведшего в Сталинграде (пусть тогда он и назывался Царицыным).
Богдан не знал почему, но вид широкой реки, неторопливо несущей свои воды на юг, его успокаивал и расслаблял. А это было именно то, что нужно в такое непростое время.
Вот уже больше года прошло с тех пор, как умер Иосиф Виссарионович, дважды поднявший страну из пепла. Причем не просто поднявший, но и сделавший ее одним из двух могущественнейших государств на планете. И не доживший до космического триумфа Советского Союза всего одиннадцать месяцев.
Позади остались уже четыре запуска – на один больше, чем планировалось к этому сроку. Неспроста – ибо реакция мирового сообщества на начало космической эры человечества оказалась небывалой, гораздо серьезнее и сильнее, чем ожидали даже самые большие энтузиасты ракетостроения. И потому всего месяц спустя после первого запуска к годовщине смерти Сталина на орбиту полетел еще один спутник, на сей раз уже с полноценным комплектом исследовательской аппаратуры. Еще через две недели – третий. А через два месяца после третьего в космос отправилась собака. Погибшая, правда, при спуске – но занесшая свое имя в анналы истории…
Американцы, продемонстрировав недюжинную выдержку, бросились догонять, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре.
'Советы бросили нам научный и военный вызов, — заявил президент Эйзенхауэр, выступая перед Конгрессом. — Мы не можем терпеть их превосходства в чем бы то ни было. Стерпим это – и потерпим поражение'. К нему прислушались – только-только созданному НАСА сразу же выделили почти миллиард долларов – чудовищные, непредставимо огромные деньги для такого проекта. Но девять женщин родить ребенка за месяц не смогут: нужны были исследования, специализированное производство, опыт – а это все время, и время немалое.
Советский Союз умудрился получить результаты немецкого ракетного проекта почти полностью (в частности, неожиданное наступление Красной Армии привело к захвату одного из ведущих центров в Пенемюнде в практически неповрежденном состоянии). Да еще и захватил девяносто процентов ученых, инженеров и конструкторов, работавших по этой тематике, вместе с их руководителем – не успевшим удрать к союзникам Вернером Брауном. Естественно, серьезно сэкономив тем самым столь дорогое время.
В результате, получивший подобную подпитку гений Королева, причем не только как конструктора, но и как управленца, позволил Советскому Союзу сделать огромный скачок вперед. В то время как американский проект, во многом держащийся на энтузиазме отдельных конструкторов и не имеющий в своем составе людей масштаба Королева или того же Брауна, плелся еле заметными темпами.
И теперь американские газеты с ужасом и гневом вопрошали, зачем было тратить огромные деньги и ресурсы на армады бомбардировщиков, если они вмиг стали бесполезны? И СССР может нанести неотразимый в принципе удар в любой момент? По любому городу Соединенных Штатов?
Действительно, один-единственный спутник оказался более серьезным аргументом, чем многотысячные танковые армии, разом посадив на аэродромы всю НАТОвскую стратегическую авиацию.
Пентагоновские генералы с их 'балансированием на грани войны' осаждались журналистами, задающими, если откинуть шелуху, всего один вопрос: 'Как?!' – и судорожно пытались придумать, что делать.
Богдан улыбнулся. То ли еще будет! Еще пара-тройка лет, и в космос отправится человек. И вот это покажет всему миру, и самое главное, своему собственному населению, что СССР рвется вперед, к коммунизму, небывалыми темпами, с каждым днем все больше к нему приближаясь. Неоспоримый аргумент в пропагандистской войне.
Тем более что армию нужно было менять. Серьезно менять. И технически, и в плане тактики и стратегии. А значит, следовало готовиться к новому циклу обновления вооружений. И то, что сейчас, перед его началом, необходимо заморозить – или хотя бы притормозить – рост военных расходов, становилось очевидно.
На оборону тратилось очень много средств, как воздух нужных экономике. Но и защита Советам была нужна не меньше. Уж чему-чему, а этому Гитлер научил надолго. Как бы не навсегда. Ракеты позволяли решить этот ребус – как средство сдерживания против Штатов, они пригодятся очень даже неплохо, что позволит снизить на время производство обычных вооружений.
Что ж, в космической гонке Союз впереди, а значит, Штаты находятся в сложном положении. Им надо тратить гигантское количество денег и ресурсов, чтобы добиться хотя бы того, что уже есть у нас. А к моменту, когда они это получат, СССР будет еще дальше – пилотируемый полет вещь не такая уж и далекая. Королев сказал – шестидесятый год, и, скорее всего, сказал с запасом. А значит, пятьдесят девятый – вполне реальный срок. В то время как США в пятьдесят девятом в лучшем случае запустят свой первый спутник, и это при самом оптимистичном для них раскладе – их нынешний проект вообще нежизнеспособен.
Наблюдая за игрой света на водной глади, Драгомиров задумался о другом немаловажном вопросе. Буквально на днях Маленков принес ему проект по решению 'автомобильного вопроса', представленный на конкурс. И молодые ребята, придумавшие идею 'собери себе сам', похоже, не догадывались о еще одной проблеме, которую мог бы решить такой подход.
Одежда. Разная и в больших количествах. И если среди мужской части населения модников было немного, то среди женщин… Это же готовая идеологическая бомба – 'пусть русские летают в космос, зато мы прилично одеваемся'. Именно на это начнут давить капиталисты. Давить, давить, давить… А советский человек пока не готов противостоять такому напору. Точнее, прошедшие войну – еще как готовы. Тряпки – тьфу для пережившего голод, ужас, холод… А вот дети, которые будут расти под вражеской мозгопромывающей машиной – пусть ее воздействие и будет максимально снижено 'занавесом' – они-то и окажутся под ударом. Именно так в свое время действовала церковь. Именно так будут действовать капиталисты. С расчетом на десятилетия.
Да и действительно, почему советский человек должен хоть в чем-то проигрывать кому бы то ни было? Даже и в тряпках – пусть и занимают они десятое, сотое место в приоритетах после безопасности, питания, образования и здравоохранения.
Итак, одежда. Имеющихся мощностей не хватало. Банальный экстенсивный путь в виде строительства все большего и большего количества фабрик здесь не годился. Легкая промышленность – она не тяжелая. Вообще. Если технологии в металлургии меняются не так уж и быстро, то те же фасоны… скажем так, чаще. Намного. Очевидно? Еще как…
Так вот, может, отдать 'одежный' вопрос на откуп мелким производственным кооперативам и артелям – как предлагается сделать с автомастерскими? В смысле – фабрики делают ткань, а мелкие предприятия шьют из нее одежду. Разделение, так сказать, труда.
Вот только не пахнет ли тут капиталистическим душком? Тот еще вопрос. Вроде бы нет – артели даже радиоприборы делают, чего про одежду-то говорить… Но тут надо бы обдумать, как с использованием Ленинских и Сталинских тезисов это обосновать поподробнее.8 Группа Булганина-то, конечно, обезврежена, но у нее полно нераскрытых сторонников. Идейного, так сказать, характера. И стоит ошибиться – как они тут же попытаются этим воспользоваться. Малейшая неточность – и попробуют сожрать.
Не то чтобы это пугало. Военные и госбезопасность на его стороне. Однозначно. Он сумеет, в случае необходимости, раздавить любое партийное выступление. Но лить кровь пока было не нужно. И следовало хотя бы постараться избежать необходимости массовых репрессий. Ведь междоусобной грызни Советскому Союзу не надо. Совсем. Не сейчас.
М-да. С другой стороны, если внимательно следить за производственными кооперативами, не давать им 'обуржуиниваться' – почему бы и нет?
Итак, решили. Строим фабрики – они делают ткань. А из нее уже, собственно, одежду делают кооперативы и артели. Таким образом, убиваем двух зайцев сразу – вся эта 'мода' уходит туда, где ей и
