Флинт), причем они доставляли ему такое удовольствие, что теперь такие фильмы называются «Постельные истории дядюшки Ронни».
На случай, если читатель начнет думать, будто только одни президенты-республиканцы помешаны на сатанинском сексе, О’Брайен включила в свою книгу главу под названием «Кокаиновые дорожки Клинтона», практически не оставляющую сомнений в том, что девиантное извращение — дело двухпартийное. К сожалению, в данном случае официальная история превзошла рассказы Кэти: ничто из написанного ею не может перещеголять фигурирующий в докладах Старра образ Моники Левински, использующей свою вагину для хранения сигар «Слик Вилли». На этом фоне описание Билла, которое дает Кэти, — нюхающий кокаин деревенщина, обожающий гомосексуальные оргии, — кажется весьма мягким. И все же Кэти дает довольно яркую беглую зарисовку, возможно, будущего сенатора от Нью-Йорка Хиллари: возбудившись от Кэти и от ее изуродованного влагалища, лэди Макбет начинает вылизывать нашу героиню, а затем задыхающимся голосом просит: «Съешь меня, о Боже, съешь меня немедленно», что приводит к сцене оральных лесбийских ласк, обязательной для любого порнофильма.
Все это — лишь выборочные примеры сексуальных действий, которые приходится терпеть О’Брайен и ее дочери. Перечислять имена всех действующих лиц было бы слишком утомительно, но тем не менее в число главных персонажей включены братья Боб и Уильям Беннетты (фашиствующий редактор «Книги добродетелей» и наркоцарь Буша), на пару изнасиловавшие такую юную Келли. Кроме того, немало страниц Кэти отводит доказательствам связи между контролем над разумом, которым занимается ЦРУ, и сексуальным домогательством с одной стороны и музыкой кантри — с другой, утверждая, что Барбара Мэндрелл и ее сестры (как и Лоретта Линн) были рабынями с «промытыми мозгами». Среди хищников оказываются и Ли Гринвуд, Джимми Баффетт и Бокс-кар Уилли, удостоенный особой характеристики как икона зла, поскольку он был порочным педофилом и кокаиновым бароном, работавшим на цээрушную мафию.
Кое-кто может подумать, что подобные сенсационные заявления было бы трудно — если вообще возможно — переплюнуть по части достигнутого эффекта, выразившегося в полном отвисании челюстей у читателей. Но они заблуждаются. Может, Брайс Тейлор и не родоначальница жанра, но в настоящее время она замыкает цепочку работающих в нем авторов. Она с лихвой компенсирует нехватку оригинальности.
Брайс, в отличие от Кэти, начинает не с полового акта. Но стоило ей поучаствовать в многочисленных причудливых забавах «дай-пососи» в малолетнем возрасте, как она активно включилась в гонку. Сознание родных и близких Брайс находилось под контролем (к тому же их нередко программировали и обрабатывали на какой-то военной базе). Когда Брайс должно было вот-вот исполниться пять лет, ее продали в рабство Бобу Хоупу (отсюда и взято название книги — это фирменная фраза сомнительного комика). Со вкусом откладывая пробу своего приза, Боб говорит юной рабыне: «Я буду твоим мужчиной, но подробнее нам придется поговорить об этом позже… когда ты немножко подрастешь». Между тем Брайс подвергается сексуальному насилию со стороны своих близких, к тому же ее готовят к насилию высокого полета, поскольку сам Генри Киссинджер начинает по телефону проделывать над ней трюки, контролирующие сознание.
Вскоре Брайс попадает на одну из первых вечеринок в стиле бибоп с участием знаменитостей, и первым, кто на нее покусился, становится не кто иной, как Уолт Дисней. Он насилует ее в Диснейленде, лично познакомившись с Брайс на Мейн-стрит. Оторвав Брайс от семьи, Уолт принуждает ее к сексу с ним на нехоженой дороге мистера Жабы.[56] Акты насилия в Диснейленде станут для Брайс ежегодным ритуалом, и она нигде не могла спастись от них в Волшебном королевстве: ее насиловали и в Маттерхорне, и в Деревянном домике семьи Робинсон в Швейцарии, и даже в «Маленьком мире».
В начале 1960-х не достигшая подросткового возраста Тейлор оказалась не слишком юной для Дж. Ф. К., который регулярно занимался с ней сексом на протяжении своего короткого пребывания на посту президента. С этой целью Брайс тайно ездила в федеральный округ Колумбия. В конце концов она переспала со всеми братьями Кеннеди (при этом Тед стал одним из самых жестоких и садистских ее преследователей), а потом и с двенадцатилетним Дж. Ф. К.-младшим.
Одной Мэрилин Монро президенту-рыцарю явно не хватало, а что касается Джеки О., то на нее он жаловался Брайс следующим образом: «Моя жена меня не удовлетворяет. Она просто лежит и ждет». По счастью, президент Кеннеди был достаточно приятен девятилетней Брайс. Как она заметила, «у Дж. Ф. К. было худощавое мускулистое тело и волосатая грудь». Он действительно был без ума от анального секса, а однажды она сделала ему минет на заднем сиденье лимузина, «едва успев уклониться, когда он кончил». В ответ Дж. Ф. К. ласкал ее живот языком, приговаривая «я обожаю молодые твердые животики».
Менее приятными был Л.Б.Дж., которому Брайс велели говорить так: «Слышь, президент, у тебя есть сегодня большой подарочек для моей маленькой киски?» Это возбуждало Джонсона, и он начинал целовать и облизывать ее. («Ух, это было грубо», — описывает Брайс встречи с Джонсоном.) Ричард Никсон было немного забавнее техасца, и Брайс сопровождала его в поездках в Китай, СССР и на Дальний Восток. На одной из партийных вечеринок Трики-Дик убежал от Пэт, чтобы тайком перепихнуться с Брайс. В безотрадные месяцы Уотергейта юная Брайс, должно быть, подбадривала президента потрясающим сексом.
Тем временем Хоуп начал брать ее с собой в поездки для развлечения солдат в армии, а также на свои вечеринки с участием знаменитостей. На многих из этих вечеринках не было никаких правил, никаких ограничений и никаких запретов: «Заниматься сексом позволялось повсюду». Когда вечеринки заканчивались, Хоуп любил сажать Брайс к себе на колени, чтобы она кормила его конфетами «Сис», а затем давала ему то, что он называл «своим любимым куском задницы». Он говорил ей: «Ты просто улетная куколка, игрушка, доставляющая мне удовольствие. И не забывай об этом!» Хоуп начинает одалживать Брайс другим мужчинам, среди которых был сенатор Алан Крэнстон («правая рука Боба в Калифорнии») и будущий губернатор Пит Уилсон. Крэнстон любил сильно шлепать Брайс. Она описывает его как «костлявого, старого, злого человека». Об Уилсоне она заявляет следующее: «Пит был в хорошей физической форме и имел сексуальные способности чуть выше среднего». Бывший папаша республиканцев находил попку Брайс просто великолепной, и ему нравилось щипать ее тело с головы до пят.
Боб Хоуп был не единственным, кто давал Брайс Тейлор в пользование другим: Киссинджер, бравший ее с собой в поездки по всему миру, использовал Брайс в качестве приманки для представителей находившихся у власти элит, из-за чего они нередко оказывались в компрометирующем положении. Среди этих удачливых игроков во власть были принц Филипп и принц Чарльз, Алан Гринспен, Ли Якокка (у которого Брайс отсасывала на борту его самолета «Лир») и Рокфеллеры.
В список знаменитостей, с которыми Брайс впоследствии переспала, пополнился во время целого сезона, проведенного ей со специальными гостями мультсериала «Симпсоны». Среди них главными звездами были: Сэмми Дэвис младший, Дин Мартин и «Дядя» бандитов-головорезов Фрэнк Синатра, Джимми-Грек, Нил Даймонд, Джеймс Тейлор, Чарлтон Хестон, Карим Абдул-Джабар, а также Джонни Карсон и Эд МакМагон. Как-то раз, в пору счастливых зимних праздников, решивший поиграть в Санта-Клауса Хоуп подарил Брайс на денек пьянице Бингу Кросби, который был от этого в сущем восторге. Согласно данной ей инструкции, Брайс сказала Кросби: «Я мечтаю о Белом Рождестве», после чего подмигнула певцу и удовлетворила его орально. Гавайский певец Дон Хо использует Брайс для осуществления своих замешанных на насилии сексуальных фантазий. Однажды она сыграла в «Златовласку и трех медведей» с Дином Мартином, Джином Кел-ли и Микки Руни. (Разумеется, она не полностью удовлетворяла запросы Руни, который был педофилом и впоследствии стал получать больше удовольствия с маленькой дочкой Брайс; что любопытно, ее звали Келли — точно так же, как дочь Кэти О’Брайен.)
Пожалуй, самая прекрасная сказочка Брайс, — та, где она рассказывает о своих сексуальных отношениях с Сильвестром Сталлоне, чье пристрастие к кокаину и сексу наградило его прозвищем «Животное». Разглядывая тринадцатилетнюю дочь Брайс, Слай заметил, что она похожа на молодую Бо Дерек. «У Боба хороший вкус», — сказал он, совокупляясь с Келли, пока Брайс, сознание которой контролировалось, давала ему кокаин. Измотанный и возбужденный мамой с дочкой, Сталлоне разговорился: «Ничто не сравнится с рабыней. Мне нравится подбирать их со дна. Вы все такие отзывчивые, не делаете мне гадостей. Вот это жизнь, скажу я вам. Никаких тебе злобных, требовательных женщин. Вместо этого я могу иметь красивых, сладких белых женщин, которые освобождают меня. Вот что такое свобода». Потом в порыве патриотизма Слай декламирует «Америка-красавица и родина храбрых». Самое
