гарниром из тушеных овощей.
Рэндалл Аткинс, исполняя роль радушного хозяина, обносил гостей вином. Заметив, что бокал итальянского банкира пустует, он немедленно предложил исправить ситуацию.
— Нет, благодарю вас, Рэндалл. — Джанни многозначительно взглянул на Элизабет. — Мне не стоит еще больше горячить кровь.
Теперь уже он явно перегнул палку. К тому же слова его привлекли внимание присутствующих, и все больше и больше гостей стали с интересом прислушиваться к их беседе.
Элизабет едва прикоснулась к горячему, отдавая дань уважения мастерству повару. Ничего крепче минеральной воды она по-прежнему не могла себе позволить, постоянно чувствуя на себе пристальный взгляд агатовых глаз.
Наконец принесли десерт — сыры, фрукты, сладкое. И, конечно же, кофе. По подсчетам Элизабет ей оставалось проторчать тут еще как минимум полчаса, чтобы уйти, соблюдая приличия.
Питер положил руку на спинку ее стула и, наклонившись, пробормотал ей на ухо:
— Признайся, дорогая, он ведь невероятно хорош в постели, да?
Молодая женщина не соблаговолила ответить, сделав вид, что полностью поглощена разговором с другим соседом. Но на Джанни она больше не рисковала смотреть.
— Не перейти ли нам на террасу? — предложила Вирджиния, поднимаясь из-за стола. — Пусть кофе принесут туда.
Слова эти прозвучали для Элизабет сладчайшей музыкой, но пришлось сдержать свою радость, чтобы не вызвать нареканий родителей. Втроем Спенсеры прошли на застекленную террасу, откуда открывался изумительный вид на парк.
— Я и не подозревала, что ты знакома с Джанни Копполо, — произнесла Сара Спенсер, задумчиво глядя на дочь.
Деньги и вес в обществе — вот что важно в человеке. У семейства Аткинс было и то и другое. Но влиятельного итальянца тоже никак нельзя было сбрасывать со счетов. Элизабет почти угадала ход мыслей своей матери: та мечтала повыгоднее выдать дочь замуж.
— Я думаю скоро уехать, — ответила она, не желая углубляться в неприятную тему.
— Вместе с Питером?
— Нет.
— Понятно, — кивнула Сара Спенсер. — Мы поговорим завтра утром.
— Поверь мне, мама, говорить совершенно не о чем, — несколько насмешливо произнесла Элизабет и тихо повторила: — Не о чем.
Честное слово, существуют более приятные способы встречать новый день, чем отвечать на множество бестолковых вопросов!
— Мы можем подбросить тебя до дому, если ты подождешь немного.
Вот теперь Элизабет пожалела, что оставила собственную машину в гараже. Пожалуй, приезжать на машине Питера было не самым лучшим решением.
Головная боль, под предлогом которой она хотела удалиться, напоминала о себе все сильнее, а обращаться к своему кавалеру совершенно не хотелось. Будь сейчас день, Элизабет с удовольствием прошлась бы до дому пешком. Но идти по ночным улицам в одиночку — нет уж, увольте! Тем более на высоких каблуках и в вечернем платье.
— Я вызову такси.
Вирджиния предложила гостям на выбор изумительное разнообразие сортов кофе и, конечно, сладости. Элизабет выпила свою чашку с максимальной скоростью, какую только позволяли правила этикета, и направилась поблагодарить радушных хозяев за прекрасный вечер.
Нервы ее напряглись, когда она увидела, что Рэндалл и Вирджиния Аткинс в данный момент разговаривают с Джанни Копполо. От меня требуется только улыбка, пара вежливых фраз, и можно будет спокойно уйти, твердила она себе. Две-три минуты, и я свободна.
Итальянец как будто почувствовал приближение Элизабет и обернулся. На плечо молодой женщины тут же легла рука — это Питер Аткинс догнал ее и теперь явно собирался изъявить желание проводить до дому. Он вознамерился убрать прядь белокурых волос с ее плеча, но Элизабет, желая избежать ненужной фамильярности, отстранилась.
— Закончила обязательный разговор с родителями?
— Я не расцениваю общение с мамой и папой как обязанность, — сдержанно ответила она, стараясь не обращать внимания на развязный тон Питера.
—Ты явно не страдаешьот переизбытка родительского внимания, — заметил он, цинично улыбаясь.
— Нет, не страдаю, — спокойно согласилась она.
— Уже уезжаете? — мягко спросил Джанни, как только Элизабет попрощалась с четой Аткинс. — Если позволите, я вас тоже оставлю, — обратился он к супругам. — Нам с мисс Спенсер необходимо поговорить.
Он взял ее под руку, кивнул Питеру и направился к выходу с террасы.
— Что вы себе позволяете? — прошипела молодая женщина, безвольно следуя за «похитителем».
— Всего лишь предлагаю подвезти вас до дому.
— Бет, — позвал Питер, догоняя их в пустом холле, — я отвезу тебя.
Сейчас она ненавидела обоих. Одного — за ревность и собственнические ухватки. Другого — за невероятную наглость.
— Не стоит оставлять гостей на ваших родителей, — вежливо заметил итальянец, помогая даме надеть свингер. — К тому же дом Элизабет находится как раз напротив моего.
Откуда ему это известно?
— Но она моя подружка, — с раздражением бросил Питер.
— Элизабет, это правда? — Голос Джанни сделался бархатным.
Тяжелая рука Питера легла ей на плечо, словно ставя клеймо.
— Черт подери, скажи же ему!
— Здесь нечего говорить, — тихо возразила Элизабет и поморщилась, когда Питер сжал пальцы сильнее.
— Не стоит, друг мой, — с опасной мягкостью в голосе протянул Джанни, обращаясь к молодому человеку.
— Это не ваше дело!
— Вот тут вы ошибаетесь.
— Какое, черт подери, вы имеете право так говорить?
— А такое, что Элизабет со мной.
— Ничего подобного! — взвился Питер.
— Нужны доказательства? — все тем же мягким голосом спросил итальянец.
Элизабет не успела даже ойкнуть, как оказалась в объятиях Джанни и губы их соприкоснулись.
Поцелуй был долгий и страстный. Итальянец прижимал ее все крепче, будто стараясь предотвратить любые попытки сопротивления. Язык его проник в сладкие глубины ее рта, и женщина сходила с ума от его намеренно эротических движений.
В поцелуе итальянца было что-то завораживающее, дикое и бесстыдное — словно между ними больше не существовало тайн. Страсть рушила все барьеры, и оставалось только чистое желание, невыносимое, как голод или боль, и одновременно сладкое как мед.
Одной рукой Джанни придерживал женщину за затылок, зарываясь пальцами в великолепные волосы, другая легла на ягодицу. Одно движение — и Элизабет почувствовала, как напряжена его плоть.
Оба они теперь обладали этим знанием. Оба теперь понимали, что от прикосновений просыпается потребность продолжить ласки. Потребность, которую может удовлетворить только одно…
Этот мужчина слишком сильно волновал Элизабет, воздействуя на все органы чувств. Она видела его расширившееся зрачки, слышала прерывистое дыхание, ноздри щекотал легкий запах одеколона, неотделимый от запаха его тела. На вкус поцелуй его напоминал кофе с сахаром — сладкий и горьковатый одновременно, а кожа на ощупь казалась нежной как шелк.
