Несколько позднее в соответствии с распоряжением Рокоссовского корпус генерала Бондарева был переподчинен соседней 13-й армии. На усиление 60-й прибыл 7-й гвардейский механизированный корпус генерала И.П. Корчагина.
В тот же день по радио был передан приказ Верховного Главнокомандующего:
«…В боях за города Конотоп и Бахмач отличились войска генерал-лейтенанта И.Д. Черняховского… 9 сентября в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует нашим доблестным войскам, освободившим города Конотоп и Бахмач, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий…
Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины!»
Для успешного наступления на Киев необходимо было овладеть Черниговом, чтобы не дать возможности противнику нанести фланговый удар по войскам Воронежского фронта. А на пути к Чернигову и Киеву стоял город Нежин, превращеный противником в сильный узел обороны.
Занимая хорошо укрепленные городские сооружения в Нежине и труднодоступные позиции в его лесисто-болотистых окрестностях, немцы упорно сопротивлялись.
— Товарищ генерал, — докладывал Черняховскому начальник штаба, — соединения первого эшелона армии противником остановлены. Каждый час промедления увеличивает шансы врага бросить дополнительные силы с еще не атакованных нами участков и этим задержать нас надолго…
— Мы далеко вклинились вперед, — сказал на это Черняховский, — разрезали фронт обороны противника и нависли на его флангах. Он бросает последние резервы, чтобы остановить нас, так что не очень уж плохи наши дела. Ваше предложение?
— Ввести в сражение 7-й гвардейской мехкорпус в направлении на Нежин.
— А вы проанализировали, сколько на это потребуется времени?
— Чтобы ввести в сражение корпус, нам нужно три часа. За это время и немцы смогут перегруппироваться. Но, пожалуй, им не до этого. Они скованы на флангах.
— Немцы попытаются нам помешать. Чем мы можем немедленно помочь нашим наступающим соединениям первого эшелона?
— Мы не располагаем другими силами, кроме соединений 7-го гвардейского мехкорпуса и передовых частей 77-го стрелкового корпуса, прибывшего из Резерва Ставки. Артиллерия отстала и меняет огневые позиции. Если враг воспользуется этим, наступление захлебнется…
Рокоссовский принимал все от него зависящие меры для того, чтобы своевременно усилить армию Черняховского свежими соединениями. За короткие сроки вместо бывших 9-го танкового, 17-го гвардейского стрелкового корпусов прибывали новые соединения: 7-й гвардейский мехкорпус генерала И.П. Корчагина, 77-й стрелковый корпус генерала П.М. Козлова и на подходе находился 18-й гвардейский стрелковый корпус генерала А.М. Афонина.
Темп наступления был настолько высок, что отстали не только тылы, но и полевая артиллерия. Черняховский понимал, насколько важны на данном этапе часы и даже минуты. Пока успеет подойти отставшая полевая артиллерия на усиление новых соединений, враг может закрепиться. Выход все-таки был найден.
Основной группировке зенитной артиллерии армии, предназначенной для борьбы с вражеской авиацией, была поставлена задача вести огонь по наземному противнику.
Использование зенитной артиллерии для поддержки стрелковых дивизий было делом рискованным даже при господстве нашей авиации в воздухе. Но Иван Данилович рассчитывал за час-два сломить сопротивление противника. Да, это был риск. Но риск продуманный и обоснованный. Расчеты Черняховского подтвердились на практике.
Нежин был освобожден. В этот же день вся страна услышала по радио очередное сообщение от Советского Информбюро.
«Войска Центрального фронта, продолжая наступление, сегодня, 15 сентября, после двухдневных ожесточенных боев овладели крупным железнодорожным узлом и городом Нежин — важнейшим опорным пунктом обороны немцев на путях к Киеву.
В боях за Нежин отличились войска генерал-лейтенанта Черняховского…»
Войска 60-й армии, окрыленные победами, 19 сентября совместно с 13-й армией форсировали Десну. За образцово организованную операцию Президиум Верховного Совета СССР 21 сентября 1943 года наградил командующего 60-й армией генерал-лейтенанта Черняховского орденом Суворова I степени, а начальника штаба армии генерал-майора Тер-Гаспаряна орденом Суворова II степени.
В результате стремительного наступления 60-й армии и быстрого выхода ее к Днепру стратегический фронт гитлеровцев был рассечен надвое. Войска Черняховского наступали на левом крыле своего фронта, опередив на сто — сто двадцать километров армии Воронежского фронта, которые вели бои еще на рубеже Ромны — Лохвицы. Прорыв, совершенный 60-й, еще раз подкрепил полководческую репутацию Черняховского, его искусство и умение управлять войсками в сложных условиях современной операции.
Стремительный прорыв 60-й и ее нависающее положение над флангом противника предопределили крупный оперативный успех не только войск Центрального фронта, но и Воронежского. Однако большой отрыв армии от соседей не мог не волновать Ивана Даниловича. Для обеспечения флангов он вынужден был отвести часть своих сил и средств.
После освобождения Нежина, воспользовавшись приездом в армию командующего фронтом, Черняховский раскрыл ему свои сокровенные мысли.
— Товарищ командующий, на мой взгляд, сейчас очень важно не дать противнику закрепиться на высоком западном берегу Днепра. Мы готовы совершить обход. Неплохо бы силами 60-й и 13-й армий ударить во фланг немецкой группировке, которая сдерживает правое крыло Воронежского фронта, а затем с ходу захватить Киев.
— Иван Данилович, на это необходимо получить разрешение Ставки.
— Но время не терпит. И я прошу вас разрешить нам в подготовительных целях занять выгодный рубеж в районе Прилуки, за нашей разграничительной линией, в полосе наступления Воронежского фронта.
— Подменять соседей? — Рокоссовский задумался. — Это дело очень тонкое. Надо переговорить с ними.
— Подоспеют соединения Ватутина — передадим им город в сохранности. Пока в Прилуках только тылы немцев, но если запоздаем — противник подтянет туда крупные силы, и тогда нам придется нести неоправданные потери.
Рокоссовский согласился с Черняховским.
Тем временем гитлеровские генералы засыпали телеграммами штаб фельдмаршала Манштейна, расположенный в городе Запорожье, где в это время находился и сам Гитлер. Они просили Гитлера разрешить им отвести войска за Днепр. Он обвинил свой генералитет в бездарности. Однако обстановка вынудила Гитлера отдать приказ об отступлении с арьергардными боями.
Враг отходил, но был еще силен. Он упорно цеплялся за каждый выгодный рубеж. Природные условия не всюду благоприятствовали наступающим, в торфяных болотах вязли колеса машин. Немцы подожгли сухой торф. Пожары охватили огромную площадь. Черняховцам приходилось пробиваться сквозь едкий дым тлеющих торфяников. Несмотря на трудности, стрелковые дивизии 60-й одними из первых вышли к Днепру севернее Киева. За двадцать пять дней они преодолели с боями около трехсот километров.
Фашисты взорвали днепровские мосты, а подступы к переправам заминировали. Соединения армии вышли к реке, не имея табельных переправочных средств. Большая часть их еще была занята на Десне, где переправлялись армейские тылы.
60-й армии предстояло форсировать Днепр. Такие крупные водные преграды обычно преодолеваются с планомерной подготовкой. Требовалось подтянуть понтонно-мостовые парки и обеспечить одновременную переправу пехоты, танков и артиллерии. Но в этом случае противнику предоставлялось время для подготовки более мощной обороны и переброски оперативных резервов, а наши войска лишились бы важного фактора внезапности, что, конечно, значительно увеличило бы наши потери.
Форсирование без планомерной подготовки — с ходу — лишало врага многих преимуществ. Но оно было для нас довольно рискованным. Противник мог сбросить обратно в Днепр наши малочисленные передовые отряды, переправленные на подручных средствах без танков и достаточного количества артиллерии.
Черняховский понимал, что исход предстоящей операции и судьба вверенных ему войск во многом
