— В последнее время ты слишком увлекся этой дрянью, — сказал Джек, имея в виду не только травку. — И это мы обсуждали. Если люди хотят так жить, то никто в этом не виноват, кроме них самих.
— Даже если ты прав, в чем лично я сильно сомневаюсь, все равно, твои чистые и умные патриции могли что-нибудь сделать для простого народа.
— Ты ведь читал, что полторы тысячи лет назад СБ проводила подобные эксперименты на планете Тригон. И что они получили? Массовые ожирения, болезни, нервно-психические расстройства, разгул организованной преступности и наркоманию во всех видах. Каждая система ценностей имеет свой оптимум комфорта и свободы. В конце концов благодарные пролетарии, расплодясь, как крысы, превратили чудесную планету в бардак, на который были рассчитаны. Разруха начинается в голове — не мной было сказано.
— Ну и что? Почему твои чистюли, раз они такие умные, не могли научить правильной жизни нас, дураков несчастных? Ведь за десятки поколений можно было бы добиться результатов?
Быков нервно заходил в тесном пространстве, с отвращением бросив окурок, который обжег ему пальцы.
— Это скорее вопрос совести, а не вооруженного восстания. Попробуй заставить кого-то любить себя при помощи палки… И вообще, благодарный народ всегда убивал своих освободителей. Так что, сам понимаешь, немного найдется желающих.
— Ты не мерз, не голодал, счастливчик, тебя не били в пунктах охраны общественного порядка, тебя не будили с паспортной проверкой по ночам. Ты не смотрел на сытые рожи, которые проплывают мимо на шикарных «Альбатросах». Ты не знаешь, сколько страданий и унижения испытывает простой человек.
— Вот бы и начал с себя, если что-то не нравится. Отошел бы от простых и банальных решений, проанализировал, что в твоей жизни привлекает плохое, внушил бы себе установки на успех и процветание. Но, по-моему, жизнь устроена так, что кому-то на роду написано есть рябчиков и ананасы, а другому пускать слюни по этому поводу, что и составляет определенный предыдущими воплощениями смысл его жизни. В конце концов, с человеком происходит лишь то, что он позволяет с собой проделывать. Иначе получается — я дерьмо, снаружи и внутри, что есть следствие системы моих взглядов и ценностей, но не только не буду ее менять, но и навяжу всем остальным, чтобы не обидно было. И вообще, большинство рабов желает не стать господами, а получить хороших новых хозяев, жестоко отомстив старым.
Глеб плюнул на пол с досады:
— Я когда-нибудь набью тебе морду, Капитан.
— А почему не сейчас? А еще лучше устроим дуэль в коридоре. Где один покойник, там и второй. Кто будет разбираться, сколько человек было в рубке в момент взрыва. — Джек говорил, а в глазах его разливалось особое безмятежное выражение, которое показывало, что Эндфилд совсем не шутит. Его тело подобралось, готовясь к прыжку.
Быков снова сплюнул на пол, на этот раз без запальчивости, затем уселся в кресло. Повернулся к Джеку и положил руки на подлокотники, показывая, что не замышляет ничего плохого, сказал:
— Посмотри, на кого ты стал похож. Мы с тобой дружим еще с училища. Семь лет из одного котелка ели, вместе от смерти уходили, а оказывается, ты можешь пришить меня за просто так, за слово. Ты уже не человек.
— Конечно. Ты ведь сам зовешь меня Капитан Электронная Отмычка.
— А ты помнишь, Электронная Отмычка, как ты плакал, когда приходил из медотсека, на той проклятой планете? Помнишь, какой красавицей была Анюта, как мы соперничали за ее внимание. Вспомни, как она светилась в твоем присутствии, хотя ты не разливался соловьем, не писал ей курсовых, не дарил ей цветы. А помнишь, что сделала с ней болезнь? Когда закрывалась заслонка-камеры дезинтегратора, ты ревел, как мальчишка. И после этого…
— Ты тоже не радовался тогда. Знаешь — это удар ниже пояса. Не все человеческое во мне умерло, — Эндфилд вздохнул. — И вообще, когда нас двое на сотни парсек вокруг, смешно ссориться. Умеешь ты на эмоции действовать.
Джек протянул Глебу руку, и он с облегчением пожал ее.
— Прости меня, это нервы. Ожидание становится нестерпимым, — произнес штурман.
Много дней наполовину слепой и оглохший, беспомощный корабль плыл в обманчиво спокойной пустоте бывшего укрепрайона «берсерков».
Быков смолил косяки, надоедая Капитану разговорами. Джек сидел в позе лотоса, дублируя систему наблюдения, или уходил настраивать квик-резонатор занятие долгое, хлопотное и почти безнадежное. Точности малых ремонтных роботов не хватало для юстировки вложенных одна в другую луковиц резонатора, но Эндфилд не терял надежды, пробуя различные варианты.
Однажды Джек вошел в рубку, не спеша сделал в аварийном конфигураторе обед, улегся в кресле, забросил ноги на пульт и только тогда сказал, ковыряясь вилкой в тарелке:
— К нам приближается корабль.
— Мы можем попрощаться друг с другом и подумать напоследок о смысле жизни?
— Ну, это всегда успеется. Это старый почтовый корабль Службы. Мне кажется, что он набит документами под завязку.
— Капитан, мы сможем стыковаться с ним?
— А почему бы и нет. Но ты туда не пойдешь.
— Я никогда за чужие спины не прятался. И трусом не был.
— Дело не в этом. Не подумай, что я хочу смерти. Со мной ничего не случится. Просто мой час еще не настал, я знаю. А тебе слишком опасно. Лучше недолго побыть трусом, чем стать покойником.
— Настоящие «драконы» всегда поступали наоборот. Я тоже «дракон», хотя бы отчасти. К тому же, кто прикроет задницу Электронной Отмычке?
Мертвый корабль встретил Джека и Глеба невообразимым хаосом. В его развороченных внутренностях плавали обломки корпуса и переборок, вырванные взрывом куски аппаратуры, обломки генераторов. Сорванные с опор и буквально вывернутые наизнанку буйством энергетических потоков блоки накопителей и реакторов превращали свалку искореженного металла в труднопроходимый лабиринт. Тут и там попадались замороженные тела членов экипажа, рваные, разбитые, сплющенные. Сквозь дыры обшивки с острыми краями светили равнодушные звезды.
Эндфилд показал штурману на пальцах (они договорились не пользоваться связью), что следует опасаться мин-ловушек и «бешеных собак». Они плыли медленно и плавно, изредка корректируя свой полет двигателями, с виду такие же промороженные насквозь и давно мертвые, как и все вокруг.
Хранилище документов представляло из себя центральный бронированный отсек со сложным кодовым замком. Рассчитанное на вечность, оно практически не пострадало при разрушении звездолета. Быков показал на тяжелый бластер, Джек отрицательно помотал головой. Он вступил в мысленный диалог с процессором двери, обнаружив беспрецедентные меры предосторожности: автоматические пушки, антисканерные устройства, 39 запаролированных уровней блокировки, на крайний случай конструкторы предусмотрели мощный взрывной заряд. Доступ имели только несколько человек, психограммы которых были записаны в памяти процессоров.
Капитана это позабавило. Где бы сейчас нашла СБ этих людей, умерших больше двух тысяч лет назад, чтобы вернуть назад свои бумажки. Корабль предназначался для перевозки документов особой важности. После получения сигнала о выгрузке оригиналы уничтожались, исполнители тоже. СБ вела точнейшую летопись, хранила подробные отчеты о своих делах, даже тех, которые потом изымались из сверхсекретных архивов. Закулисные интриги, тайные расстрелы, убийства, замаскированные
