вокруг своей оси, создавая причудливую игру теней на предметах роскошного, но все же неуютного интерьера. Было видно, что Эндфилд здесь только ночует: большинство кресел стояло в том же положении, что и при его вселении, на журнальном столике лежал нераспечатанный конверт с буклетами модных театров, дорогих магазинов и ресторанов. В баре скучали нетронутые бутылки с пойлом, запыленные фужеры, сифоны с минеральной водой.
Вторая комната вообще была закрыта, в ней были установлены звуковые и инфракрасные датчики объема и биодетекторы. По углам расположились два малоимпульсных комплекса активных глубинных радаров. Эндфилд не ходил туда, чтобы не сбивать их настройку. По этой же причине он не пускал в номер горничных и выключил систему автоматической уборки.
Администрация, привыкшая к причудам клиентов, вынуждена была мириться с этим. На экране, который Джек разместил над визором, плыли проекции помещений гостиницы. При желании Эндфилд мог контролировать пространство вокруг на много километров. Система наблюдения служила ему в основном для подстраховки во время сна. Визор молотил без звука, на экране музыканты, одетые по входящей в моду старинной манере — в черных фраках и белых манишках, сосредоточенно махали руками возле рецепторных зон цветовоксов, заполняя зал протяжными звуками и световыми бликами. Это продолжалось уже пару часов и порядком прискучило бы Джеку, если бы он обращал внимание на передачу. Эндфилд не любил видеовещания. Сегодня он включил ящик исключительно по делу. То, что полутраурная музыка заполняла все каналы, было хорошим признаком.
Капитан вспоминал сегодняшний день. Последний конкурент, особенно сильно ему надоедавший, с утра обнаружил свою кабину опечатанной, а счета блокированными. Полицейские чины взяли бизнесмена под стражу.
Джек был в курсе того, какие обвинения предъявят конкуренту, электронный шпионаж, нарушение целостности секретных коммуникаций, мошенничество. Почему именно эти, Эндфилд знал отнюдь не от сверхчувственного восприятия, именно он состряпал анонимку в службу безопасности биржевого комплекса. Не совсем красиво, но зато просто и действенно.
Закупленные горе-предпринимателем акции были централизованно распроданы по цене макулатуры. Благодаря взятке, которую Джек дал чиновнику административного контроля, они все попали к Капитану, и ему на бирже больше нечего было делать. Свой план Эндфилд выполнил. Теперь, даже если акции будут давать ему даром, брать он их не будет. Но, скорее всего, и остальные биржевые дельцы притихли сейчас в тоскливом ожидании…
Слишком резкий контраст представляли ажиотажные программы последних дней, наполненные старыми патриотическими песнями, митингами, репортажами о подготовке армады вторжения, интервью с боевыми генералами, командирами ударных частей, полковниками, капитанами и зелеными лейтенантами, которые в один голос утверждали, что враг не устоит, с сегодняшним страшным, безнадежно затянувшимся концертом симфонической музыки.
Собственно, Капитан Электронная Отмычка прекрасно знал, чем закончился бой, знал потери Объединенного Флота. Он ожидал реакции правительства. Будут ли данные преданы огласке, какие выводы будут сделаны из чудовищного разгрома?
Шли томительные минуты. Наконец музыка оборвалась на половине такта. На экране появилась заставка новостей. Так и есть. Траурные костюмчики, приспущенный флаг Союза Планет, скорбные лица. Эндфилд не стал включать звук, все было понятно и без слов.
На экране появились снятые рапидом кадры боя. Замедленные в десятки тысяч раз движения боевых кораблей казались неуклюжими и нестрашными. Звездолеты медленно, основательно, точно морские посудины прошлых эпох или старинные космические линкоры, выполняли маневры, уворачиваясь от лучей и ракет, перестраивались, крутили двойные спирали. Гигантские туши летающих крепостей противника тучами извергали из себя автоматические крейсеры-перехватчики.
В пространстве экрана плыли комья сверхгорячей плазмы от взрывов и слоистые жгуты «черных облаков», наполненные слепящей тьмой антиэнергии. Картинка на экране прыгала и рябила от сильнейших помех. Лавина «берсерков» прижимала машины «драконов» к поверхности Сфероида.
Корабли-крепости били орудиями главного калибра, срывая с боевых звездолетов защитные энергетические оболочки. Автоматические крейсеры-истребители огромными стаями набрасывались на звенья кораблей Патруля, загоняя их в поля стационарных мин, взрывая и расстреливая заметно потерявшего маневренность противника. «Драконы» были просто смяты, подавлены численным превосходством противника, мощью перекрестного огня.
Все получилось, как предсказывал Капитан. Когда полки ударной группы вышли из нуль-пространства и почти вплотную приблизились к поверхности вражеской базы, а прибывшие по тревоге корабли противника были связаны боем, поверхность Сфероида раскрылась, выпуская тысячи новеньких, только со стапелей, крепостей.
Звездолеты Черного Патруля горели, взрывались, становясь огненными шарами плазмы, которая, остывая, медленно рассеивалась в пространстве, превращаясь в разреженный позитронный газ.
Флот вторжения погибал, рассеченный на несколько частей, зажатый в смертельные ловушки между несокрушимой поверхностью Черного Сфероида и мобильными группами «берсерков».
Как завороженный Джек смотрел на экран. Там умирали его друзья. Когда показали, как пара крейсеров, все, что осталось от одного из звеньев, пытается выйти из-под огня, двигаясь заячьим скоком, петляя и уворачиваясь, Эндфилд едва не крикнул: «На шесть часов с переворотом». Машина, выполнившая этот маневр, благополучно вышла из-под обстрела, замешкавшийся второй корабль получил ракету в корму. «Я же учил вас, придурки, не выдержал Капитан. Объединитесь!»
Словно услышав его, на экране «драконы» образовали несколько центров согласованного сопротивления. Десятки и сотни боевых звездолетов выполняли головоломные маневры, последовательно расстреливая «берсерков» и взаимно прикрывая друг друга. Очаги сопротивления росли, и вскоре с кораблями-роботами билось полтора десятка организованных групп, которые вобрали в себя все крейсеры Черного Патруля, образовав защищенное пространство, куда стали стекаться подбитые корабли на такую ценную в бою передышку: сбить пламя, дать время ремонтным роботам и самонастраивающимся системам привести крейсеры в относительный порядок.
Планетной Охране и Белому Патрулю, казалось, передалась решимость «драконов» не дать себя уничтожить. Части, практически непригодные для высокоскоростного, маневренного боя, построенные по командам пилотов «драконьих» кораблей в плотные порядки, смогли быть эффективно использованы в качестве прикрытых общим полем летающих батарей, огрызаясь предельно концентрированным огнем на падающих в их боевые построения «берсерков».
Избиению крейсеров Объединенного Флота пришел конец. Против силы численного превосходства и огневой мощи «берсерков» встала сила, хоть и не такая могущественная, чтобы победить в этих условиях, но способная свести итог боя к ничейному результату, обеспечив отход основной массы кораблей в безопасную зону. На экране мелькали кадры отступления, которое уже не было беспорядочным бегством.
Если действительно можно охватить ментальным суперполем десятки тысяч экипажей Черного Патруля, чтобы образовать единый монолитный организм, который бы шутя справился с любым противником, то наибольшие шансы сделать это были у того, кто придумал эту тактику, — отставного командира звена, майора ВКС Джека Эндфилда, по прозвищу Капитан Электронная Отмычка.
«Товарищи, я не предатель», — повторял он про себя, проклиная бескомпромиссную верность присяге «драконов», черных рыцарей звездных бездн, Службу Безопасности, время. Управителей Жизни. По щекам Капитана текли горькие, мутные слезы, которые он и не думал вытирать…
Аэротакси шло выделенным ему воздушным коридором над пустыней. Море барханов, невидимое в темноте ночи человеческими глазами, проплывало на инфракрасных мониторах
