Человек отменяется

Глава 7

Иван Гусятников сидел в зимнем саду гостиницы «Националь», ожидая на ланч солидных бюрократов. До Государственной думы отсюда было несколько десятков метров. В этом уютном местечке встречались многие политики и коммерсанты. Здесь высказывались утопические взгляды и высокие национальные идеи. Поборники вчерашнего и идеологи будущего не скрывали дикой взаимной ненависти. Деловые люди делили зоны влияния, а народные депутаты отчаянно набрасывались на доли, маячившие при переделе собственности. Создавались и распадались союзы, федеральные чиновники заключали устные договоры, лоббисты прятали крупные взятки, прокуроры и судьи получали заказы на отторжение чужих активов. Готовились указы о высоких назначениях в мэрию, в доходные кресла начальников департаментов министерств, в Общественную палату. Составлялись списки на получение государственных наград, званий и премий, продавались места в верхних списках партий, входящих в парламент, решались вопросы помилования, получения гражданства и так далее. Иван Степанович назначил здесь сегодня три встречи. Каждой отводилось по пятнадцать минут. Секретарь Аркадий Лапский должен был строго следить за порядком. Сейчас он подводил к шефу господина Эпочинцева, одного из руководителей следственного комитета МВД. Это был мужчина средних лет, в безукоризненной одежде от самых элитных фирм. Преисполненный тщеславия, он, казалось, прежде всего, хотел нравиться самому себе, а потом уже всем остальным. Взгляд таких, как он, людей, всегда направлен вникуда, словно приглядываться к чему бы то ни было, что находится вне сферы их интересов и чувствований, дело для них совершенно пустое. И если они пренебрегают возможностью совершить благородные деяния, то настойчиво успокаивают себя мыслью, что законы от них этого вовсе не требуют. Так что угрызений совести даже не возникает.

— Приветствую вас, Эпочинцев. Прошу садиться. Как дела, генерал?

— Ничего особенного. Хотелось, впрочем, чтобы доходов было больше. Жизнь дорожает. После Лондона Москва второй город по уровню цен. Чтобы не обнищать, приходится постоянно думать о заработках. Ведь всякий порядочный человек должен занимать себя исключительно такими помыслами. Но что ужаснее всего — ареал источников постоянно сужается. Сокращается, вернее, не поле, а тематика заказов. Тут не столько конкуренты меня донимают, сколько однообразие. Я могу предположить, чем вы хотите меня занять. Но не смею тратить ваше время на отгадки ребусов, а жду поручения.

— Мое предложение будет соответствовать вашим пожеланиям. Плачу десять тысяч долларов за небольшую любезность. Сущий пустячок! Необходимо найти человека, который страстно желает тешить собственное сердце ярой жестокостью, кто выгодно отличается свирепостью ума.

— Ума? Вы уверены?

— Хорошо, характера. Пусть вас не смущает, если тот, кто мне нужен, отбывает срок наказания. Я подумал, что вам не доставит большого труда найти среди осужденных такого кровожадного оригинала. Хотя на свободе их, видимо, тоже достаточно. Меня, любезный генерал, чрезвычайно интересует порочная личность, тип, в чьей душе копошится неодолимое желание, даже наваждение, изуверствовать, глумиться над чужой плотью, и не в истерике и конвульсиях, а в здравом холодном уме. Этакая парадоксальная особь с тотальной порчей разума. С пылкой страстью вселенского масштаба к извращениям. Хочу обстоятельно постичь суть этого маньяка, а потом пристально взглянуть на самого себя со стороны и понять, насколько я это я . Ведь вполне возможно, что я — это вообще кто-то другой, незнакомый. Чтобы потом не расплачиваться за незнание себя самого или не расплакаться от обиды за весь род людской. Не лезть из кожи вон, желая оправдаться, а каждый раз успокоительно нашептывать себе под нос: «Я такой, как все вокруг. Или живи, Гусятников, как они , или заканчивай страдания самоубийством!»

— И вы называете это пустячком? Позвольте, чтобы подыскать действительно что-то очень яркое и самобытное, надо перебрать сотни, если не тысячи, уголовных дел. Так сказать, разыскать в огромном мире уголовников современного Чикатило в десятой степени. Я вас правильно понял?

— Да-да, в таком духе.

— Это будет стоить двадцать пять тысяч долларов. Я должен подключить сотрудников центрального архива, секретариат департамента наказания, а платить этим чиновникам придется из собственного кармана. Нет, меньше чем за двадцать пять тысяч я за дело не возьмусь. Да, впрочем, зачем он вам? Что дадут вам такие эксперименты? Ведь все уже давным-давно известно…

— Хочу проверить самого себя, определить порог, предел собственной порочности в сравнении с уникальным извергом. Очень уж хочется знать: чего такого я сделать никак не смогу? На что не поднимется рука? Где граница во мне человеческого? Вы сказали, двадцать пять тысяч? Сумма приличная, но готов заплатить хоть сейчас. Только жду от вас, любезный, самого необыкновенного, потрясающего субъекта. Он должен вызывать смертельный ужас даже у опытных психиатров. Поднимать давление и увеличивать частоту пульса у заядлых мракобесов. Вот так, генерал! Поняли, кто мне нужен? Кого я с нетерпением хочу получить из ваших рук? Теперь о другом: вы сказали, что все это давным-давно уже известно. Кому? Когда? Я, например, еще не наговорился сам с собой. А это так трогательно — поучать или высмеивать самого себя.

— Да, деньги хочется получить сегодня. Завтра придется выплачивать своей команде гонорары. По существу же вашего второго вопроса, Иван Степанович, хочу заметить следующее. Вам кажется, современный человек кардинально отличается от своего далекого предка, жившего в первобытно-общинном строе на заре цивилизации в какой-нибудь пещере. Ничего подобного! Никак нет! Это наивные заблуждения исключительно богатых людей. Впрочем, может, и бедных, но они о таких вопросах редко задумываются. Современный человек пришел на смену неандертальцам. Некоторые ученые — генетики там, биологи, антропологи — считают, что существовавшие более трехсот тысяч лет неандертальцы, по своей природе ничем не отличавшиеся от человека, кроме размера мозга, вымерли сами по себе. Так вот просто! Как говорится, отцвели! Но от чего бы произошло такое нелогичное явление с нашими предшественниками? Как такое, скажите, могло случиться? Человек живет, осваивает пространства, размножается, а подобное ему во многих смыслах существо бесследно вымирает. Изучая эпоху исчезновения неандертальцев, можно с большей точностью сказать: на планете в это время ничего необыкновенного, что могло способствовать их тотальному вымиранию, не происходило. С другой стороны, расследуя десятки зверских убийств и наблюдая за пороками и ментальностью преступников, я однажды пришел к твердому, может, не совсем академическому выводу, что это мыих съели. Да-да, съели! Обжаривая на костре или в сыром виде, но ели неандертальцев с замечательным аппетитом. Цивилизованность — лишь лицевая сторона медали, а тыльная как была прежде, во все времена, так и остается сегодня: это звериная сущность, весьма глубоко коренящаяся в нашей натуре. Когда же не стало неандертальцев, мы начали поедать друг друга. Чем еще могли оканчиваться межплеменные войны? Как вынудить покоренного работать на тебя, если в то время никаких орудий труда не было? Иметь раба в собственности было просто нерентабельно. А зачем же кормить побежденного, если самому не хватает пищи! Вот и ели! И это продолжалось несколько десятков тысяч лет. Только после того как появились первые орудия труда, стало выгоднее брать побежденных в рабство, потому что они могли уже прокормить и себя, и свого хозяина. То есть стали приносить доход не одноразовый, а постоянный! Так на смену людоедству пришло рабство! Но зверь по сей день глубоко сидит в нас! Его только разбуди! Пристально взгляни в его сторону! Лицом, а не затылком. И понесет каждого из нас… Ой, нагородил я вам тут черт знает что. Все смешал в одну кучу. Но все же суть выразил: только откройте в себе законы собственной природы — и за поступки свои категорически откажетесь отвечать. Всегда будете ссылаться на чей-то посторонний, незнакомый голос, словно кто-то другой вам постоянно что-то ужасное советует. А голос-то окажется исключительно вашим собственным! Я бы настоятельно посоветовал вам подкрепить необычное желание изучать собственную и чужую способность к изуверству регулярным чтением нашего еженедельного внутреннего бюллетеня. В нем можно встретить много полезной информации на предмет ваших исканий. Рассказы обо всех особых зверствах и жестоких преступлениях в нашей стране печатаются здесь в самом подробном изложении. С такими кровавыми сюжетами встретитесь, что проклянете собственное появление на белый свет. Я сам не раз отмечал, размышляя над поведением насильников: чем глубже страдания перед преступлением, тем ярче вспыхивает радость после его совершения. Смело могу утверждать, что человек