безумству чувств, он, православный, совершенно не обратил внимания на предстоящее святотатство, осквернение литургических канонов и Божьх заповедей. Он, как игрок сцены, увлекся лишь самой интригой предстоящего действа, его авантюристическим сценарием и возможностью бросить свой, по его мнению, необыкновенный талант на алтарь профессии.
«Милый друг, Никанор Григорьевич, — взмолился он, — помоги мне через твои пожарные связи открыть костюмерную, чтобы взять стихарь, лиловую рясу, камилавку и орарь, сшитые на меня девять лет назад. Там и оловянный крест, и Евангелие. Подумай, брат, своей головкой, как рабочую одежду вытащить, одолжить на денек-другой. Бог даст, может, эта роль и дальше пригодится. Так что, если десять процентов требуешь, помогай, дружок Никанор, создай условия для успешной работы, стань моим антрепренером, агентом по организации публичных зрелищ на свадьбах и отпеваниях, в местах, где церкви порушены, а попов с лампадкой не сыщешь. Но поп без рясы — что Россия без Москвы, что храм без клироса, что женщина без любви!» — «За такое дельце, ты, блин, мне еще десять процентов прибавь, агенты нынче деньги зарабатывают крутые. Согласен мне двадцать процентов платить? К твоей поповской униформе, для гарантии твоей безопасности, я еще брандспойт поставлю». — «Согласен, согласен! — рассмеялся господин Пирожков. — Когда мне на вокзал подойти, готовым быть, бороду, усы приклеить, по ризе орарь пустить?» — «Ты бы о текстах думал, Пирожков, простыми словами венчать не положено, тут, блин, специальные слова требуются». — «Я, Никанор, как вчера все помню, а уже прошло девять годков, как роль заучивал: “О еже ниспослатися им любви совершенней, мирней и помощи, Господу помолимся”», — молитвенным басом пропел Алексей Алексеевич. «Еще чего-нибудь, Пирожков…» — взмолился пожарный. «Боже вечный, расстоящияся собравый в соединение и союз любве положивый им неразрушимый, благословивый Исаака и Ревекку, наследники я Твоего обетования показавый; сим благослови и рабы Твоя сия, Константина, Екатерину, наставляя я на всякое дело благое. Яко милостивый и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу воссылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и во веки ве-ко-о-в», — разлился мощный открытый бас областного артиста. «Ты даешь, блин, как настоящий владыка! Я вот что, Леша, подумал: у тебя, брат, это чудесная мысль родилась, да чтоб, блин, не зачахла — в дальние деревни на свадьбы и поминки ездить. И людям слово Божье будем доносить, и свой достаток пополним… — лицо Никанора Пуговкина от неожиданной глубокой радости еще больше сморщилось в улыбке, напомнив мордочку мопса. — В ноль двадцать мы встречаемся с заказчиком на вокзале. Он вручит тебе обручальные кольца, даст билет до Красного Узла и назад и деньги». — «А невеста где?» — «Жених и невеста уже давно в поезде. Заказчик, блин, — друг жениха». — «Пошел, неси, Никанор, платье священника! У меня осталось совсем немного времени до выхода на сцену — около трех часов. Пылкая любовь не терпит отлагательств! Мне хочется вовремя сказать сегодня сакраментальные слова и венчать возлюбленных хождением вокруг аналоя».
«Это был самый восхитительный спектакль в моей жизни, — Яна Врубельская смотрела на господина Алтынова опьяневшими от счастья глазами. — Вы играли как самый настоящий дьявол, утонченнее, чем Гир, вдохновеннее, чем Гибсон. Если бы я наблюдала за вами из зрительского зала, я аплодировала бы каждому вашему жесту и слову, движению и реплике. Одноактный сценарий был просто великолепен, столько динамики, экспрессии! Вы перещеголяли сегодня Агату Кристи, Конан-Дойля и Жоржа Сименона. Но сознайтесь, Юрий, и я была роскошна…» — «Как Джулия Робертс! Вы тоже вписали этим вечером блестящую страницу в историю российского и мирового камерного театра. Без репетиций, вы изящно вошли в роль и своим гипнотическим напором, неистовым талантом напомнили мне Фаину Раневскую». — «Molto grazie, dottore!» — «Prego, signora!» — «Как часто пишите вы такие замечательные сценарии?» — «Вы имеете в виду — с доходным финалом?» — «Вот именно! Лучше не скажешь». — «Чаще, чем встречаю таких очаровательных женщин, как вы». — «Вы мне льстите». — «Нисколько. Я действительно доволен вами. Вот, возьмите свою часть профита. Здесь полторы тысячи долларов. Это ровно пятнадцать процентов от вырученной суммы. Расходов на организацию спектакля у нас не было, так что высчитывать нечего». — «Я не привыкла носить с собой такие огромные суммы». — «Приучайтесь— очень полезная привычка». — «Я же говорила: меня ограбят местные сутенеры». — «Человек, владеющий деньгами, должен быть осмотрительным. У меня есть идея!..»
Они стояли в тамбуре скорого поезда «Тихий Дон» «Ростов — Москва», напоминая влюбленную парочку. Вокруг них суетились пассажиры, выносящие багаж из вагона, покрикивали проводники, шныряли носильщики. Местные торговки разносили по перрону домашнюю кулинарию. «Это ваша выдумка — поменять маршрут движения поезда? — бросив на своего директора театра интригующий взгляд, спросила госпожа Врубельская. — Она, конечно, придумана не для пилотного проекта пьесы “Бриллиантовые слезы под музыку Арама Хачатуряна”?» Ее голубые глаза сверкали азартным любопытством. «Минутку, пожалуйста… Я заканчиваю писать новую пьесу». — «Как, уже новую?! — рассмеялась молодая особа в белоснежной блузке. — Сколько же денег мы будем зарабатывать?..»
«Мы станем постоянно играть, — ответил господин Алтынов. — Название новой одноактной пьесы — “Букмекерский экспресс”. Сюжет простой, но весьма захватывающий. Персонажи спектакля: молодая элегантная дама, молчаливый господин, читающий Гиляровского в коридоре вагона, проводники, пассажиры. Драматургия: женщина-букмекер принимает ставки от желающих участвовать в пари о точном пути следования скорого поезда номер девять “Тихий Дон”, который по техническим обстоятельствам сошел с основного маршрута и направлен обходным путем в столицу. Пассажирам известны лишь две следующие станции — “Поварово” и “Пенза”. Через какие города проследует поезд дальше на Москву? Вот суть пари. Первым, кто делает заклад, оказывается Ваня Бородин. Его убеждает прелестная букмекер Жанна Бичерская поставить закладную на свою версию маршрута. Молодые люди громко ведут диалог в коридоре поезда, привлекая внимание других пассажиров. Список желающих делать ставки растет. В банке уже несколько тысяч долларов. Бичерская самостоятельно выбирает себе двух помощников из играющей публики. Эта тройка делит между собой десять процентов комиссионных от всей суммы закладных. Минимальная ставка заклада — десять долларов. В составе семнадцать вагонов. Пять из них СВ по восемнадцать человек — это девяносто. Минус тридцать процентов сошедших с маршрута. Округляем — шестьдесят человек. Девять купейных по тридцать шесть — это триста двадцать четыре, минус десять процентов сошедших. Итог: двести девяносто пять. Пассажиров плацкартных вагонов не считаем. У нас триста пятьдесят пять человек. Пессимистический прогноз: играет только двадцать процентов. Это — семьдесят два пассажира. Пессимистический прогноз по ставкам: минимальная средняя ставка — сто долларов. Тогда в банке семь тысяч двести долларов. Оптимистический прогноз: играет каждый второй, по средней ставке двести долларов. В кассе тридцать пять тысяч четыреста долларов. По данным Любочки Погони, в составе очень много богатых людей. Мы в дороге уже более десяти часов. Известие об изменении маршрута взбудоражило пассажиров, но очень ненадолго. Стук колес и отсутствие азартной идеи будет вызывать у них беспредельную тоску. Тут появляется очаровательный букмекер Жанна Бичерская. Ее великолепный талант общения с людьми творит чудеса: в букмекерском банке около ста тысяч долларов, которые забирает Иван Бородин, отгадавший точный путь следования поезда. Он же — мужчина, читающий Гиляровского».
«Ты бесподобен! Я влюбляюсь в тебя, директор!» — воскликнула Врубельская, коленом пнув его в живот. «Минутку, прошу вас ознакомиться с канвой интриги будущих событий в вагонах поезда. Прием ставок заканчивается за двадцать минут до Пензы. Молодой человек, читающий Гиляровского, деликатно и ненавязчиво помогает букмекеру, однако на публике они суверенны, и каждый отстаивает свои интересы. В этом сценарии много импровизации. Автор в силу специфики театра на колесах и жанра пьесы не может расписать в деталях диалоги между букмекером и будущими участниками пари. Режиссер спектакля надеется на высокий актерский профессионализм героини, а автор пьесы, чтобы помочь главной исполнительнице, оставляет за собой функции суфлера. Его подсказки ждите услышать не из ямы, а прямо у вашего ушка или, языком пантомимы, из различных углов вагона. Чтобы добиться полного зрительского успеха, вы должны очаровать и водить за собой совершенно разные типажи участников пари: саркастический — молодого человека, читающего Гиляровского; алчный— около сорока лет, выбирайте мужчин с небольшими ушами, не ошибетесь; простофилю — любого возраста, но обязательно худого верзилу. Часть инициативы и работы смело передавайте персонажам, на которых укажет ваша творческая интуиция, и лишь деньги берите только сами и только в свою сумку. Лично записывайте, кто, сколько, на какой маршрут поставил закладную. Комиссия букмекера — десять процентов. У кого нет денег, можно принимать закладную ценностями, но не больше пятидесяти процентов от номинала. Даже лучше начинать с тридцати. Упрямая торговля — лучший
