сообщение прервано, — с очень большим опозданием.
Вернулся Глум с пожилым лучником. Тот пристально изучил обоих пленников и, отвечая на невысказанный вопрос Рандо, отрицательно покачал головой:
— Впервые вижу, командир.
— Ну? — поинтересовался Водер. — А вы? Узнаете этого человека?
— Нет, — чувствуя какой-то подвох, проронил Лук.
Га-нор лишь пожал плечами.
— Крейг служил у Врат Шести Башен.
— Сколько лет назад?
— Пятнадцать, — смутился стрелок.
Лук фыркнул:
— Пятнадцать лет назад я еще и слова-то такого не знал — Самшитовые горы. Нашли кого привести!
Ответом ему были мрачные взгляды. Лишь Крейг посветлел лицом и внезапно спросил:
— Как называют статую первого капитана?
— Ну Долговязый осел. Что дальше? — с вызовом бросил Лук.
— Сколько калиток в Садовой стене?
— Шесть. Вторая слева уже лет двести как замурована.
— Что изображено на куполе башни Огня?
— Ничего. Купол так и не достроили.
— Вроде все верно… — обратился лучник к слушавшим его командирам.
— «Вроде»! — сплюнул Водер. — Нам не нужно «вроде». Ты уверен, что они там служили?
— Вроде… да. Тот, кто там не был, про такое бы нипочем не ответил.
— Ладно. Ступай.
— А с ними что делать? — поинтересовался морассец.
Повисло молчание.
— Заприте и выставите охрану, — наконец решил милорд Рандо.
Глава 2
Уже второй день Рандо рей Валлиона мучил сильный жар, и вчера он едва держался в седле. Слава Мелоту, об этом никто, кроме Юргона, не догадывался. Солдаты и без того достаточно вымотаны. Нельзя загружать их еще и своими бедами. А болезнь командира — не самый лучший способ повысить боевой дух отряда.
Рыцарь дождался, пока все покинут храм, посмотрел на образа, покачал головой. Наверное, Мелот отвернулся от него и его страны, раз позволяет, чтобы на нее обрушилось столько бед. Он не стал говорить этого вслух, не желая получить отповедь от полкового жреца, появившегося в дверях.
Помощь этого невысокого человека, знающего, и с какой стороны взяться за меч, и как поддержать людей словом, оказалась спасительной. Своей неугасимой верой он помогал солдатам и в бою, и в жизни. Рандо считал, что все они уцелели не без помощи Отора. Людям нужна надежда, особенно в тот момент, когда ее так тяжело найти и столь легко потерять.
— Вы кажетесь нездоровым, милорд.
— Ерунда, — он на миг прикрыл глаза, стараясь прогнать резь. — Просто устал.
— Вам следует хорошо выспаться… — Жрец подошел ближе, пристальнее вгляделся в лицо рыцаря, и между бровей его тенью легла тревога. — Последуй моему совету, Рандо. Ты нужен людям ничуть не меньше, чем благословение Мелота.
— Кощунственные вещи говоришь, Отор.
— Он простит меня, — без тени улыбки произнес жрец. — А вот если я не заставлю тебя отдохнуть, с меня спросят в Счастливых садах. Умрешь ты — умрут и другие.
— Хорошо. — Рандо кивнул, и виски тут же заныли. — Только поговорю с Юргоном.
— Он возле колокольни. С Глумом. Я помолюсь за тебя.
Попрощавшись, молодой человек вышел на улицу и подставил лицо под ледяные струи дождя. Удивительно приятные капли скатывались по волосам и стекали за шиворот, холодя спину и впитываясь в стеганую рубаху под доспехом. Печка, спрятанная где-то в груди Рандо, медленно остывала, унося вместе с жаром ломоту в костях и прогоняя висящий перед глазами проклятый туман. На какое-то время отступила безжалостная сонливость, клещами сжимавшая голову всю последнюю неделю.
— Я собираюсь проверить посты, — прогудел Водер, подходя к нему. За спиной великана на широком ремне висел страшный боевой молот. — Ты выглядишь больным.
— Все словно сговорились, дядя. Ты тоже решил стать моей матерью и проявить заботу?
Эти слова получились куда резче, чем он хотел, но гигант лишь пожал плечами:
— Мне далеко до моей сестры, Ран. Но я обещал ей приглядывать за тобой, хоть ты и командир.
— Командир чего? — с горечью спросил тот. — Все, кто был под моим началом, погибли.
— Не все. Нас еще восемь человек.
— Из двухсот! Целый полк[2] потерян!
— Давно пора привыкнуть. Мы на войне, а не на веселой пирушке.
— Извини, но я не стану привыкать к этому! — резко бросил Рандо, и его голубые глаза гневно вспыхнули. — К нам присоединилось много солдат. Они надеются, что я выведу их.
— К нам все время кто-то присоединяется, — проворчал Водер. — Мелот свидетель, я еще никогда не встречал такой разношерстной… армии. Ха! Голодранец на голодранце. Но сражаются отменно. Не хуже благородных. За это я их уважаю. Кстати говоря, что ты намерен делать с варваром и болтуном?
— Не знаю. Еще не решил.
— Их рассказ слишком необычен. Они могут быть шпионами. Или дезертирами. И те и другие заслуживают петли.
— Крейг говорит, насчет Врат эти люди не ошиблись. Однако он не уверен, что они те, за кого себя выдают. Меня больше успокаивает реакция Юргона на их ответы. Кроме того, один из них — северянин. Этот народ слишком не любит темных, чтобы быть с ними заодно.
Водер рыкнул, словно медведь:
— В начале лета я думал точно так же. Но сейчас слишком многое изменилось. Сам вспомни, сколько предательств. Кто бы мог предположить, что Окни вручит набаторцам ключи от города на бархатной алой подушке?! А левый фланг отступит под Альсом, обнажив наши тылы?!
— Ты во всем прав. Но рубить сплеча я не хочу. Следует разобраться.
— Не спорю. И не заставляю лишать их жизни. Мы не набаторцы. Однако выпускать их тоже не стоит. Северяне без веревок приобретают очень неприятную особенность становиться опасными противниками… Хватит стоять под дождем. Пошли под навес.
Рандо, не споря, последовал за родичем.
— Люди говорят, мы угодили в дурное место, — задумчиво проводив взглядом намокшую, едва поднимающую крылья ворону, произнес Водер. — Мне не нравится здесь. Странная деревушка.
— Не узнаю тебя, дядя.
— Я сам себя не узнаю, — гигант нахмурился. Помолчал. Потом мрачно произнес: — Когда сюда прибыл передовой отряд Глума, все было точно так же, как сейчас. Ни души. Если, конечно, не считать нескольких исклеванных птицами висельников. Покойникам дней шесть. Если не семь. И… пустые дома.
— Жаль, у нас нет хорошего следопыта. Возможно, он смог бы увидеть больше.
— Ребята нашли немного крови рядом с одним из овинов, но тьма теперь разберет, чья она — человеческая или овечья. Следов много, но они старые. И почти неразличимые. Кажется, не повезло лишь тем крестьянам, которые попались в объятия Тощей вдовы.[3] Остальные успели уйти в лес.
