Слух о моей славе достиг ушей господина Саито. Я ожидала основательного нагоняя за своё паясничанье и заранее подготовила защиту:
— Вы позволили мне переставлять дату на календарях, — начала я прежде, чем он успел открыть рот.
Он ответил мне без всякого гнева тоном обычного недовольства, который был ему свойствен:
— Да. Вы можете продолжать. Но не устраивайте больше спектаклей: вы отвлекаете служащих.
Я была удивлена лёгкостью выговора. Господин Саито добавил:
— Сделайте ксерокопии этих документов.
И протянул мне огромную пачку страниц формата А4. Наверное, их было около тысячи.
Я положила пачку в поглотитель бумаги копировальной машины, который справился со своей задачей с замечательной учтивостью и быстротой. Потом я принесла моему начальнику оригиналы и копии.
Он снова вызвал меня:
— Ваши копии немного неровные, — сказал он, показывая лист, — переделайте.
Я вернулась к ксероксу, думая, что, вероятно, я плохо уложила листы в поглотитель. На этот раз я постаралась сделать все очень аккуратно: результат был отличным. Я снова принесла свою работу господину Саито.
— Они снова неровные, — сказал мне он.
— Это неправда! — воскликнула я.
— Очень грубо разговаривать так со своим руководителем.
— Извините. Но я постаралась, чтобы мои копии были прекрасны.
— Однако, они не таковы. Посмотрите.
Он показал мне с виду безупречный лист.
— Чем он плох?
— Здесь, видите: текст не параллелен полям.
— Вы находите?
— Раз я это говорю, значит так оно и есть!
Он бросил пачку в корзину и снова заметил:
— Вы работаете с устройством автоматической подачи бумаги?
— Да.
— Тогда ясно. Не нужно им пользоваться. Оно даёт не совсем точный результат.
— Господин Саито, без него мне понадобится несколько часов, чтобы справиться с работой.
— Ну, так что же? — улыбнулся он. — Вам ведь и так нечего делать.
Я поняла, что это было моим наказанием за историю с календарями, и отправилась к ксероксу, как на каторгу. Каждый раз мне нужно было поднимать крышку, аккуратно класть страницу, нажимать на кнопку, затем проверять результат. Было три часа, когда я прибыла в мой Эргастул6. В семь часов моя работа ещё не была закончена. Время от времени приходили служащие, и если им нужно было сделать более десяти копий, я смиренно просила их воспользоваться машиной, установленной в другом конце коридора.
Взглянув на содержимое документов, я подумала, что умру со смеху, увидев, что речь шла о правилах гольф-клуба, членом которого был господин Саито.
Потом мне стало до слёз жаль бедные невинные деревья, которые губил мой начальник, ради того, чтобы проучить меня. Я представляла японские леса моего детства, клёны, криптомерии и гинкго, срубленные только для того, чтобы наказать такое мелкую сошку, как я. И я вспомнила, что фамилия Фубуки означала «лес».
Однажды пришёл господин Тенси, руководитель отдела молочных продуктов. Его должность равнялась по статусу должности господина Саито, который в свою очередь был руководителем бухгалтерии. Я удивилась: неужели начальник его ранга не мог поручить кому-нибудь сделать копии?
На мой немой вопрос он ответил:
— Уже восемь вечера. Я единственный из моего отдела, кто ещё на работе. Скажите, почему вы не пользуетесь автоматической подачей бумаги?
Вежливо улыбаясь, я объяснила ему, что таковы были экстренные инструкции господина Саито.
— Понимаю, — посочувствовал он мне.
И немного поразмыслив, спросил:
— Вы ведь бельгийка, не так ли?
— Да.
— Это хорошо. У меня очень интересный проект с вашей страной. Не согласитесь ли вы провести для меня кое-какие исследования?
Я посмотрела на него как на мессию. Он объяснил, что один бельгийский кооператив разработал новый метод по удалению жиров из сливочного масла.
— Я верю в облегчённое масло, — сказал он. — За ним будущее.
Я тут же сочинила себе точку зрения:
— Я сама всегда так думала!
— Зайдите завтра ко мне в кабинет.
Будущее кружило мне голову. Великая карьера открывалась передо мной. Положив стопку листов А4 на стол господина Саито, я с триумфом удалилась.
На следующий день, когда я явилась в компанию Юмимото, Фубуки сказала мне с испуганным видом:
— Господин Саито хочет, чтобы вы снова сделали копии. Говорит, что они неровные.
Я расхохоталась и объяснила моей коллеге ту игру, которую затеял наш шеф.
— Я уверена, что он даже не взглянул на новые ксерокопии. Я сделала их по одной, выверяя до миллиметра. Не знаю, сколько часов у меня это заняло, — и все это правила гольф- клуба!
Фубуки мягко и возмущённо посочувствовала мне:
— Он вас мучает!
Я успокоила её.
— Не волнуйтесь. Он меня забавляет.
Я вернулась к копировальному аппарату, с которым была почти уже на «ты» и доверила листы автоматике: я была уверена, что господин Саито вынес свой вердикт, даже не взглянув на мою работу. Взволнованно улыбнувшись, я подумала о Фубуки: «Как она добра! Какое счастье, что она работает здесь!»
Честно говоря, новое поручение господина Саито было как нельзя кстати: накануне я провела семь часов, копируя по одной тысячу страниц. Это обеспечит мне превосходное алиби на то время, что я проведу в офисе господина Тенси. Автомат справился с работой за десять минут. Я отнесла кипу листов в кабинет шефа и удрала в отдел молочных продуктов.
Господин Тенси вручил мне координаты бельгийского кооператива.
— Мне понадобится полный отчёт, по возможности самый подробный, о том, что касается этого облегчённого масла. Вы можете расположиться в кабинете господина Саитамы, он в служебной командировке.
«Тенси» означает «ангел»: я подумала, что господину Тенси прекрасно подходило его имя. Он не только давал мне шанс, но и не обременял меня никакими инструкциями, тем самым, предоставляя мне карт-бланш, что в Японии является исключительной вещью. Он проявил инициативу, не спросив ничьего мнения, для него это был огромный риск.
Я прекрасно понимала это. Потому-то я сразу почувствовала безграничную преданность господину Тенси, преданность, которую каждый японец обязан испытывать к своему начальнику и которую я была не в силах почувствовать к господину Саито и господину Омоти. Господин Тенси внезапно стал моим капитаном, моим военачальником, я была готова драться за него до конца, как самурай.
Итак, я вступила в бой с облегчённым маслом. Разница во времени не позволяла мне сразу же позвонить в Бельгию, и я начала наводить справки о японских центрах потребления и прочих министерствах здравоохранения, чтобы узнать, как развивались гастрономические вкусы населения по отношению к сливочному маслу и как это влияло на содержание холестерина в крови нации. Выходило, что японцы потребляли всё больше и больше масла, а полнота и сердечные болезни не переставали захватывать территорию Страны Восходящего Солнца.
Когда подошло время, я позвонила в маленький бельгийский кооператив. Родной акцент на другом конце провода несказанно взволновал меня. Мой соотечественник, польщённый звонком из Японии, продемонстрировал прекрасную компетенцию. Десять минут спустя я получала двадцать страниц факса с подробным описанием на французском языке нового метода по производству облегчённого масла, права на который принадлежали бельгийскому кооперативу.
Я составила отчёт века. Начинался он исследованием рынка: потребление японцами сливочного масла, развитие с 1950 года, параллельное ухудшение здоровья, связанное с чрезмерным усвоением масляных жиров. Затем, я описывала устаревшие методы извлечения жиров, новую бельгийскую технологию, значительные преимущества и т.д. Поскольку я должна была написать все это по-английски, то унесла работу домой: мне нужен был словарь, чтобы перевести технические термины. Всю ночь я не спала.
На следующее утро я прибыла в Юмимото на два часа раньше, чтобы напечатать отчёт, вручить его господину Тенси и не опоздать на своё рабочее место в офисе господина Саито.
Который сразу вызвал меня:
— Я проверил ваши ксерокопии, которые вы вчера оставили у меня на столе. Вы делаете успехи, но это все ещё не отличный результат. Сделайте ещё раз.
И он бросил пачку в мусорную корзину.
Я кивнула и подчинилась, с трудом сдерживая смех.
Господин Тенси навестил меня у ксерокса. Он поздравил меня со всем пылом, который позволяла ему вежливость и уважительная сдержанность:
— Ваш отчёт великолепен, и вы составили его чрезвычайно быстро. Вы хотите, чтобы на совещании я назвал его автора?
Это был человек редкого благородства: он был готов пойти на профессиональное нарушение, если бы я его попросила.
— Вовсе нет, господин Тенси. Это повредило бы как вам, так и мне.
— Вы правы. Однако, на следующем совещании я мог бы сказать господину Саито и господину Омоти, что вы можете быть мне полезны. Как вы думаете, господин Саито станет возражать?
— Напротив. Посмотрите на эту кучу ксерокопий, которую он приказывает мне сделать, а все для того, чтобы удалить меня из офиса. Он хочет отделаться от меня, это ясно. И будет рад, если вы предоставите ему такую возможность, он меня не выносит.
— Значит, вы не обидитесь, если я припишу себе авторство вашего отчёта?
Его слова меня очень удивили: обращаться с подобным уважением с такой мелкой сошкой как я.
— Да что вы, господин Тенси, для меня это будет большая честь.
