Тремя тенями они скользнули внутрь. На всякий случай вытащили из карманов электрошокеры. На нежелательный случай появления больничной охраны или служащих морга.
Пошли вдоль стен, бесшумно, ступая с носка на подошву, в местах поворотов осматривая коридор из- за угла с помощью небольшого, на выдвижной штанге, зеркальца.
Все чисто, можно идти.
Направо.
Еще направо…
Добрались до холодильника. Вскрыли замок. Потянули на себя дверь. В лица дохнуло холодом и запахом мороженой мертвечины.
Здесь.
Один из чистильщиков, присев за казенный диванчик, остался у входа, двое, подсвечивая себе красными фонариками, добрались до стеллажей с трупами.
Искать Девяносто второго не пришлось. Он лежал там же, где его увидел Девяносто первый. Лежал на нижней полке с вспоротым от кадыка до паха и зашитым грубыми стежками туловищем.
Один из чистильщиков показал пальцем на зашитый живот. Тихо сказал напарнику:
— Найди внутренности.
Тот кивнул и отправился в секционную. Рядом с одним из столов он заметил большой оцинкованный бак. Открыл его. Бак был наполовину заполнен отсвечивающими синевой человеческими внутренностями. Похоже, его не успели опорожнить.
Чистильщик раскрыл резиновый мешок, приставил к баку, перевалил в него содержимое, соскреб ладонями с дна какие-то приставшие куски, скрутил горловину, перетянул ее специальной резинкой.
Возможно, в баке не было органов Девяносто второго. Но могли быть! И, значит, следовало унести с собой все. При не самом вероятном, но потенциально возможном развитии событий внутренности могли стать исходным материалом для проведения генетического анализа…
Чистильщики еще раз обошли холодильник.
— Пожалуй, этот…
Сняли, подтащили к полке подходящий мужской труп, который был немного похож на Девяносто второго, был примерно той же комплекции и того же возраста. И должен был лечь на освободившееся место, чтобы пустота стола не бросалась в глаза. Тогда пропавшего мертвеца хватятся не сразу, хватятся лишь через несколько часов, а может быть, даже дней.
Чистильщик втянул на полку, разложил как надо другой труп.
Да, так похоже.
Положил на пол, с силой согнул пополам мертвое тело Девяносто второго, накинул на него большой, черный, специально для этого случая прихваченный с собой плащ.
Присел, толкнул на себя, уронил на плечо мертвеца и, тихо закрывая за собой двери, вышел в коридор.
Все было тихо. Охрана спала.
Возле входной двери чистильщики остановились. Тихо, одними губами спросили в микрофон:
— Мы выходим. Что у вас?
— Все нормально. Можно.
Распахнули дверь. Перебежали к кустам. По ним добрались до детского корпуса и до забора. Замерли.
— Вызываю Седьмого, — сказал командир. Где-то далеко зашуршали по асфальту колеса одинокого в ночи автомобиля. Шум приблизился. Оборвался.
— Седьмой на месте.
Одним броском перекинули через забор тело. Перепрыгнули сами. Подтащили, толкнули останки Девяносто второго в специальное углубление под сиденьем. Установили сверху, закрепили сиденья.
За городом, на проселочной дороге, машину ждал рефрижератор, загруженный морожеными говяжьими тушами. Среди которых нетрудно было спрятать одно человеческое тело. Тело Девяносто второго.
— Пошел.
Машина тронулась с места.
— Всем эвакуация.
Участники операции быстро разошлись в разные, заранее каждому определенные стороны. Никем не замеченные, через окна, через служебные входы, открыв замки отмычками, они вернулись досыпать в номера и в съемные квартиры. Или, не прячась, а, наоборот, привлекая к себе внимание, вернулись догуливать в рестораны.
Первая часть операции прошла, как и должна была пройти, — тихо и гладко, без каких-либо осложнений.
Труп пропавшего несколько дней назад Девяносто второго был изъят из морга. И был изъят из возбужденного по факту его убийства дела.
Потерпевшего не стало.
Все ниточки оборвались.
Глава 9
В автоматической ячейке в камере хранения вокзала лежала «посылка» — два перевязанных бечевой газетных свертка с коричневыми пятнами проступавшего сквозь бумагу жира. На такой не каждый бы бомж позарился.
Резидент позарился.
Он вытащил и сбросил в сумку один из пакетов. С копченой рыбой. С просто рыбой домашнего копчения.
Когда Резидент вытягивал пакет, он нажал кнопку небольшого, вроде тех, что прилагаются к видеокамерам, пульта дистанционного управления.
Он нажал кнопку, чтобы запустить таймер взрывного устройства, находящегося во второй сумке. Ровно через десять минут в сумке сработает мощный пиропатрон.
Вернее, уже через девять минут пятьдесят восемь секунд.
Он захлопнул дверцу и набрал шифр. Девять сорок пять…
За это время его должны будут взять, если есть кому брать. Или должны проверить ячейку, если кто- то хочет проверить ячейку.
Если они возьмут его, то им к ужину достанется пять килограммов рыбы.
Если откроют ячейку и попытаются вскрыть пакет, то будут иметь кучу пепла и ожоги рук средней тяжести. Только вряд ли они будут потрошить посылку здесь, так не бывает, потому что контейнер должен вскрывать специалист-подрывник. Который в принципе может нейтрализовать самоликвидатор. Но не успеет, потому что за десять минут им до него не добраться. И, выходит, в ответе опять пепел.
Потому что десять минут — самый оптимальный срок. Если меньше, можно не обернуться. Если дольше, можно дать опасную фору саперу.
Девять двадцать пять…
Резидент перебежал привокзальную площадь, заскочил в уходящую маршрутку. За ним никто не сел. Проехал одну остановку, никакие машины за маршруткой не увязались, вышел и быстрым шагом вернулся обратно на вокзал.
В запасе оставалось три минуты.
Он открыл ячейку за минуту до взрыва. Теперь даже если кто-нибудь попытается взять его с поличным и попытается перехватить пульт, он все равно опоздает.
Резидент сунул в ячейку пакет с рыбой, потом вдруг почему-то передумал и снова бросил его в сумку. Но бросил уже не с рыбой, бросил другой. Устраивая пакет поудобней, он отключил таймер. В сумке был свой инфракрасный излучатель, который, если нажать на спрятанную под кожей ручки кнопку, взорвет
