Может, поручить это дело технарям? Пусть помозгуют…
И технари помозговали.
И такого намозговали!..
Знать не знал тот дежурный электрик, который дернул вниз ручку рубильника, какую волну поднимает… Знал бы — ни за что не стал дергать!..
Глава 19
— Вы служили в спецназе? — спрашивал средних лет, хорошо, вернее даже очень хорошо, одетый господин.
— Ну… допустим.
— Тогда я попрошу вас взглянуть на эти фотографии.
Господин разбрасывал по столу веером несколько цветных фотографий.
— Вы знаете кого-нибудь из этих людей?
— А почему я должен кого-то узнавать? Кто вы, собственно говоря, такой? Из милиции? Тогда предъявите ваше удостоверение!
— Нет, я не из милиции. Я вообще к органам правопорядка не имею никакого отношения.
Это была ключевая для установления контакта фраза. Потому что с органами правопорядка российские граждане и в особенности бывшие военные сотрудничать не любят.
— Чего-то я не понял, а зачем тогда фотографии? А ну говори, кто ты!
— Потерпевшая сторона.
— Кто-кто?
— Это длинная история… Меня не было, я находился в заключении по сфабрикованному прокуратурой делу…
Взгляд собеседника мягчел.
— В общем, пока я был там, на мою квартиру было совершено нападение. Они убили мою жену и покалечили моего ребенка…
При этих словах лицо господина каменело, а глаза затуманивались слезой. Слезы тоже были необходимы для установления доверительных отношений. И рассказ о семье… Люди, скорбящие о потере близких, вызывают к себе сочувствие вне зависимости от их социального положения и достатка. Беда стирает социальные границы.
— Эти люди, — кивал господин на фотографии на столе, — были с моей семьей. До конца были. Они погибли, спасая жизнь моему ребенку. Я хочу, я должен отблагодарить их близких. Единственное, что я знаю, что раньше они служили в частях специального назначения. Я прошу вас… Я буду вам благодарен.
Господин вытаскивал из кармана несколько сотен долларов.
— Здесь тысяча. Только за то, что вы взглянете на них.
Доставал еще одну толстую пачку долларов.
— И еще десять. Если вы кого-нибудь узнаете. Я вас очень прошу, помогите мне.
На фотографиях были крупные планы мертвых лиц. Только лица, и ничего больше. Потому что, хотя этого не было видно на фото, тел у этих мертвецов не было. Были только головы и пальцы.
— Вы внимательней, внимательней посмотрите!
— Нет, не видел…
— Не знаю…
— Рад бы помочь, но…
Десять раз подряд — нет, не знаю, не видел.
Двадцать.
Сто…
Но, на сто первый, вдруг…
— Да, вот этот… этого я, кажется, знаю. Это Сергунов. Он в спецназе взводом командовал.
— А кто был его командиром?
— Командиром? Кажется, подполковник Крашенинников. Да, точно, Крашенинников!
— А где он теперь, не знаете?
— Поговаривали, что его потом куда-то в округ перевели или в министерство… В общем, на повышение пошел.
А зачем он вам?
— Он может адрес родственников Сергунова знать. Все-таки бывший командир.
— Может, и знает…
Господин ненароком вытащил из кармана еще одну пачку долларов. Но на стол не положил, держал в руках.
— Если бы кто-нибудь мог мне помочь…
— Я, кажется, знаю, что делать! Надо о нем Мишку Тулина спросить. Он как-то по пьяному делу хвастался, что этого Крашенинникова в министерстве встретил в генеральской форме. И что вроде они это дело даже отметили. Вам Тулин нужен…
Тулин оказался мрачноватым и малоразговорчивым типом. Когда на трезвую голову. А вот после «первой», за ней сразу же второй и тут же третьей оказался очень даже ничего парнем.
— Ну да, видел, прямо как тебя теперь, — припомнил Тулин. — Примерно год назад. Он теперь каким-то складом командует. Хотя и генерал. Я даже тогда удивился, это что же за складище должен быть, чтобы им генералы заведовали? Там у него или бомбы ядерные хранятся, или спирт! Это я тебе точно говорю!..
— А фотографии этого генерала у тебя случайно нет?
— Генерала-то? Генерала Крашенинникова — нет. И, выждав долгую паузу и насладившись отчаянием собеседника, добавил:
— Генерала Крашенинникова нет! А вот подполковника Крашенинникова есть. Только она общая. Оттуда, из Афгана…
— Это ничего, главное, что есть…
Дальше было несколько возможностей.
Первая — сидеть с фотографией возле входа в Министерство обороны и ждать, когда генерал из него выйдет или в него войдет. Правда, неизвестно, сколько ждать.
Вторая — обзвонить всех Крашенинниковых в городе, чтобы среди них опознать единственного нужного. Для чего просто набирать номер и в лоб спрашивать:
— Генерал Крашенинников?!
Тот, кто будет генералом, естественно, скажет да. А что скажет потом, уже не суть важно. Правда, это дня три на телефоне висеть придется.
А хочется побыстрее.
Значит, остается рискнуть…
На внутренней АТС главного здания Министерства обороны раздался звонок.
— Инспектор пожарной охраны Пилепенко. Тут такое дело, можно сказать, пожарное, мне одного вашего генерала найти надо. Крашенинникова. Который то ли завсклад у вас, то ли еще чего.
— Обратитесь в бюро пропусков.
— Да то долго будет. А мне надо быстро. У него, понимаешь, дача теперь горит. А на даче решетки и дверь во такая, с палец, железная.
— Ну и что?
— Как что? А в даче кто-то орет. Может, его жинка, может, еще кто. Я не знаю. Она орет, что ключ где-то на крыльце спрятан, только она не помнит. Она орет — генерал помнит.
Вот мне и сказали, чтоб я ему сказал, чтобы он сказал, где ключ лежит.
