Иван Михайлович нервно зашарил по спинкам стульев.
— Ваша одежда в шкафу!
Ревизор помог Будницкому одеться и подтолкнул к окну.
— Да, — вспомнил он на подоконнике. — Вернитесь, возьмите гирю.
— Гирю?!
— Ну да! Вы что, хотите ее оставить здесь? Чтобы я за ваше спасение получил срок?
— Но?..
— Возьмите гирю!
Будницкий сделал несколько шагов. Поднял густо окровавленный чугун.
— Ну что вы там? Быстрее!
Спускаться вниз по трубам Будницкий не мог. Да и мало бы кто смог. Тонкие, без настила, скользкие от выпавшей росы трубы в любой момент могли выскользнуть из-под ноги.
— Взбирайтесь на меня.
— Как взбираться?..
— Медленно и нежно. Ну!
Ревизор подставил плечи. Будницкий обхватил его руками за шею. Вполз на полусогнутую спину.
— Ноги сюда. В эти петли. Ну что, сидите?
— Кажется, сижу.
— Тогда держитесь, крепче! Гирю, гирю суньте за пояс! Ну, пошли.
— А вы не упадете?
— Если упаду, то только из-за вас. И вместе с вами. Так что держитесь как следует!
На земле Ревизор подтолкнул совершенно раскисшего Будницкого к машине.
— Это ваша машина?
— Моя! Я ее полчаса назад купил. На ближайшей автостоянке. Да бросьте вы это железо!
— Гирю?!
— Ну да. Гирю!
— Куда?
— К чертовой бабушке!
— Но вы же просили…
— Бросьте! Иначе она весь салон испачкает.
Будницкий бросил гирю и упал на заднее сиденье.
— Поехали!
На одном из перекрестков Ревизор притормозил возле киоска.
— Что у вас есть покрепче?
— Коньяк, водка…
— Нет, не водка. Спирт. Есть спирт? Или что-то близкое по градусам?
— Вот настой золотого корня. Но он дорогой,
— Очень?
— Очень.
— Тогда только четыре бутылки. И вон ту трехлитровку. С чем она у вас?
— С огурцами.
— Ну ладно, с огурцами так с огурцами…
— Зачем вам спирт? — удивился Будницкий. — И огурцы?
— Отпраздновать ваше спасение!
В сорока километрах от города Ревизор свернул на грунтовку. Проехал несколько сот метров и заглушил мотор.
— Теперь давайте рассказывайте, — повернулся он к Будницкому.
— Что?
— Все! Но в первую очередь то, что вам известно о Премьере?
Будницкий вытаращил глаза.
— Откуда вы…
— Оттуда!
Будницкий рассказал мало. Потому что ровно столько и знал. Ровно столько, сколько допустимо знать не посвященному в Тайну Конторы человеку. Будницкий работал втемную. Как работают все агенты Конторы. Получал обезличенные приказы через постоянно сменяемые «почтовые ящики». Проявлял снятые с заборов объявления в специальном растворе и тут же сжигал опасную бумагу. Исполнял то, что требовалось. Чтобы через несколько дней убедиться, что на его счет в сбербанке поступила кругленькая сумма в рублях или долларах. А возможно, он даже ни разу не видел Резидента. Или видел загримированного до неузнаваемости. Или видел вместо него совсем другого, подставного дублера.
Но даже если видел — это не суть важно. Важно — догадался ли он что за отдающим и щедро оплачивающим свои поручения одиночкой стоит организация? И успел ли он кому-нибудь рассказать о своих подозрениях?
— Вы кому-нибудь упоминали о Премьере и характере его поручений?
— Вроде нет.
— Вроде меня не устраивает!
— Нет.
И «нет» не устраивает.
— Берите, пейте!
Ревизор откупорил настой золотого, в прямом и переносном смыслах, корня.
— Но я…
— Пейте!
Сунул в руки Будницкого бутылку.
Тот, косясь на незнакомца, убившего его дядю, отхлебнул из горлышка.
— Еще!
— Но я…
— Пейте, пейте! Если не хотите умереть…
Будницкий вздрогнул.
— …от сердечного приступа. После пережитого стресса.
Конечно, спирт не «сыворотка правды», но тоже расслабляет. Особенно таких впечатлительных типов.
— Э-э… Хватит!
Будницкий откинулся на спинку сиденья.
— Повторяю вопрос — вы кому-нибудь говорили о Премьере?
— Нет! Как я могу?!
— В таком случае — на выход!
— Что?
— Выметайся из машины! — перешел на жесткое «ты» Ревизор. — Быстро!
Будницкий открыл дверцу.
— Пошли!
— Куда?
— Там узнаешь. Если успеешь.
Шли недолго. И недалеко. До прислоненной к стволу дерева лопаты.
— Бери!
— ?
— Лопату бери! Копай!
— Что копать?
— Яму.
— Но я…
Ревизор ударил Будницкого кулаком в губы. Несильно. Но так, чтобы во рту стало солоно.
