себе только очень богатый человек, и сказала об этом лейтенанту. Казаков был полностью согласен. Вездеход двигался не на бензиновом, дизельном или электрическом двигателе. Привод каждого его колеса был оснащен не больше не меньше как собственным ядерным реактором размером с килограммовую консервную банку. Четыре пушки, несколько тяжелых пулеметов, простейшее управление… И как всегда, максимальный комфорт для пользователя. Это не считая многослойной обшивки — титан, сверхстойкий пластик, теплоизоля-тор, прослойка материала, задерживающего ионизирующие излучения, и так далее… Машина могла уцелеть, даже оказавшись в эпицентре ядерного взрыва. Разумеется, модель транспортера военным была неизвестна. Очередная частная разработка.
— Вот интересно, — отвлеченно бурчал Казаков, сидя за штурвалом машины. Рядом с ним во втором кресле разместился сержант, а рядового первого класса Семенова отправили управляться с башенным пулеметом. Мария Семцова, наклонившись и пытаясь при толчках не стукнуться головой о низкий потолок, стояла за креслом водителя, вцепившись в подголовник. — Очень любопытно будет узнать, сумеют ли Чужие в случае нападения вскрыть эту машину? Мария Викторовна, помните, как на Ахеронте чертовы зверюги уничтожили один из наших броневиков? Едва только не по винтику разобрали…
— Я, конечно, не специалист, — ответила Маша, — но, по-моему, броневик очень… добротный.
— Добротный! — фыркнул лейтенант. — Скажете тоже! Это настояшая сказка!
Транспортер, мягко прошелестев колесами из прессованного термостойкого пластика по бетонному полю аэродрома, обогнул обшарпанный корабль джиха-довцев, вышел на выложенную белыми плитами дорогу, ведущую к центральным воротам Айрон-Рока, и прямо перед ними повернул налево, в обход комплекса строений.
Маша, глядя в иллюминатор, видела простершуюся вокруг желтовато-коричневую равнину с вырастающими из нее обветренными пиками, пылевые вихри, поднимаемые ветерком, и далекое белое пятно — окрестности солевого озера, с темнеющей над его берегом станцией опреснения воды. Поступает ли сейчас вода в корпус Айрон-Рока, в котором собрались осаждаемые Чужими люди? Умные твари могли догадаться разрушить водопровод…
— Лейтенант, тормози! — Ратников вдруг подался вперед и, прищурившись, уставился на серую стену колонии. — Стой!
Машу при торможении чуть бросило вперед.
— Что случилось?
— Семенов, пока не стрелять, — сообщил лейтенант в микрофон коммуникатора и получил подтверждение от рядового. — Мария Викторовна, гляньте! Нас почтили вниманием!
Зверь, замеченный Ратниковым, свешивался с крыши одного из окружавших главные здания базы одноэтажных заводских цехов. Непередаваемая наглость — Чужой сидел прямо на виду, являясь отличной мишенью. Как только машина остановилась, существо деловито спустилось по отвесной стене на прокаленную местным солнцем почву и пружинисто подошло к заинтересовавшему его объекту.
Маша отшатнулась, когда слюнявая и зубастая морда черного хищника уткнулась в стекло, и уже хотела было потребовать у Казакова опустить на иллюминаторы щитки. Чужому достаточно плюнуть кислотой, и стекло не выдержит. Правда, он вряд ли проберется в узкое прямоугольное окно вездехода.
Обследовав передние иллюминаторы и не найдя ничего интересного, Чужой прошелся вдоль левого борта, затем стало слышно, как он вскочил на крышу машины, видимо решив узнать во всех подробностях, как выглядит пулемет на вращающейся башне.
— Сергей, — Маша потеребила лейтенанта за рукав, — это животное не с базы S-801. Оно выведено здесь.
— Откуда знаете? — прищурился Казаков.
— Вспомните, полковник Кеннет говорил, будто на всех Чужих, воспроизведенных в лаборатории на Сцилле, был закреплен усилитель сигнала ретранслятора. Мы же сами такой видели… А когда это чучело промелькнуло в окне, я заметила, что на его черепе нет никаких посторонних включений. Этот — по- настоящему дикий.
— Ну, раз так… — с театрально-огорченным видом развел руками лейтенант и наклонился к микрофону внутренней связи: — Семенов, ты здесь? Убери этого урода с крыши.
Чужого буквально сдуло с корпуса вездехода очередью тяжеленных, в два пальца толщиной, снарядов пулемета. От животного практически ничего не осталось — череп сейчас валялся справа от машины, разорванное туловище слева, правая верхняя конечность вообще улетела в сторону метров на десять. Капельки кислоты, случайно попавшие на броневик, не сумели преодолеть первоклассную броню, оставив на ней только выемки глубиной не больше полусантиметра.
— Одним меньше, — констатировал Казаков. — Кстати, мы до сих пор не знаем, сколько всего взрослых Чужих орудуют в Айрон-Роке. Надеюсь, шотландец, — как его? Мак-Эван? — которого мы должны забрать, даст более точную информацию.
— Двадцать — двадцать пять особей, — подал голое из салона Гильгоф. — Не больше. Потом объясню, откуда взялась эта цифра. Так мы едем или будем причитать над трупом подстреленного вами, Сергей, Чужого-тинейджера?
— В следующий раз будет соблюдать правила дорожного движения, — невозмутимо ответил лейтенант и подал вверх рычаг, активирующий реакторы двигательной установки вездехода.
Черный, похожий на безногого таракана броневик с неизменной золотистой дикторской связкой и орлом римских цезарей (у Маши этот символ вызывал некоторое недоумение и сразу напрашивались ассоциации с какими-нибудь неофашистами… Но в таком случае должны быть прочие обязательные атрибуты — топорик и молнии) лихо пробежал по бездорожью и песчаным кочкам, окружавшим комплекс зданий Айрон-Рока, безошибочно вырулил к серебристому кубическому строению, на крыше которого громоздился лес разнообразных антенн, миновал его и наконец, подняв облако желтоватой пыли, остановился у крутого отрога «столовой» горы.
В данный момент индикатор движения реагировал только на один сигнал, и в то же время начал попискивать установленный в кабине приемник, распознававший передатчики личных данных живых людей, — эту миниатюрную капсулу вшивают под кожу всякому человеку, работающему в Дальнем космосе. Единственно, картину портили редкие вспышки на детекторе, обозначавшие еще один живой организм, но Казаков решил, что это обычная интерференция, обусловленная сильным ультрафиолетовым излучением приближающегося к горизонту пурпур но-багрового Растабана.
— Давайте выйдем наружу, — предложил лейтенант, оглянувшись на Машу и Гильгофа. — Не бойтесь, если вдруг появятся Чужие, мы сумеем засечь постороннее движение задолго до того, как они успеют приблизиться. Сразу укроемся в броневике, а Семенов откроет огонь.
Жара навалилась на людей подобно огромному зверю. Если в машине было относительно прохладно благодаря кондиционерам, то снаружи… Градусов тридцать пять, не меньше. Солнце жжет немилосердно. Горячий ветер. У забирающейся в рот пыли неприятный кислый привкус.
— Как здесь люди могут работать? — недовольно сказач Гильгоф, прикрывая ладонью глаза от красного ока приближающейся к горизонту звезды.
— На Сцилле, — справедливо заметила Маша, уже почувствовавшая, как на шее и на лице начинают высыпать крупные бисерины пота, — вы, Веня, жаловались, что вам холодно. Ого, глядите, вот он!
В сотне метров от транспортера по камням прыгал человек, одетый в песочный комбинезон и зеленоватую камуфляжную кепку. Он размахивал руками и кричал что-то неразличимое.
— Что такое? — насторожился Казаков, прищуривая глаза и пытаясь рассмотреть визитера. — Чего он орет?
Дугал Мак-Эван, бывший научный сотрудник американской лаборатории S-801, бежал вперед, к людям, и кричал:
— Не стреляйте! Не вздумайте стрелять! Мать вашу, не стреляйте!
Казаков поднес к глазам бинокль, пошарил по округе и увидел, что вслед за человеком, в полусотне метров позади, перемещается постоянно скрывающийся за огромными камнями черный силуэт. Врал детектор, никакая это не интерференция. Чужой отлично научился прятаться и обманывать умный прибор. Но почему тогда человек требует от своих спасителей не открывать огонь?
