– Она у вас бесплатно работает?
Александр Пантелеевич отложил ложку, посмотрел на меня пристально и усмехнулся в усы.
– А вы, Митя, человек въедливый, все знать желаете. Ладно, скажу: расконвоированная она – числится в своей ИК, но живет здесь. Работает, конечно, не за деньги, а за списание срока. И поверьте мне, любой зэка позавидует ей белой завистью. Но не любого я взял бы в свой дом. Редко встречаются заключенные, которым можно действительно доверять.
– Не сбежит она отсюда?
– Сбежит? – Рыкало покачал головой. – А вы бы сбежали на ее месте?
– Нет, – честно признался я.
– То-то и оно…
На второе подали дичь – тушеного с овощами тетерева. Мне казалось, что я объелся супом насмерть, но, когда увидел лакомую дичинку, ощутил новый приступ чревоугодия. Когда уже начал изнемогать от съеденного, примчался Ярослав.
– Батя, маманя, извините, что опоздал, – сказал он, быстрым шагом входя в зал. – Разбирался там с одним шустрым в третьем отряде… – Он окинул стол голодным взглядом. – Не все еще съели? Супец остался?
– Осталось чуть-чуть, – ответил батя (супа между тем оставалось еще тарелок на десять). – Садись, сынок, покушай с нами, стариками.
Слава сел и приступил к трапезе – не так жадно, как отец его, но с изрядным аппетитом. Я смотрел на него во все глаза – все-таки он был первым подлизой, которого я видел после разговора с Мозжухиным. Пытался представить, как он выделяет феромоны, чтобы разобраться с зэками, но почему-то не представлялось. Ярослав Рыкало выглядел вполне обычным молодым человеком. Единственное, что привлекало внимание – он все время шмыгал. Принюхивался, глубоко втягивал воздух ноздрями. Прямо как Женька.
Да, у подлиз свои особенности.
Потом был десерт из лесных ягод. Меня заставили его «попробовать», то есть съесть полную чашку. В результате после безалкогольного обеда я чувствовал себя так, словно тяпнул полный стакан водки. Кровь отлила от мозга к желудку – практически вся.
Я предпочел бы снова пойти поспать, но Женя заставила меня прогуляться. Заявила, что спать после обеда вредно, можно растолстеть. Я не возражал – с Женей я пошел бы и на край света, мне не хотелось расставаться с ней даже на секунду.
Прежде всего она намазала меня какой-то гадостью от комаров. И сама намазалась.
– Зачем ты мажешься? – спросил я ее. Ты можешь отгонять комаров собственным репеллентом.
– Ты чего, сбрендил? – Она постучала пальцем по лбу.
– Нет, в самом деле. Разве не можешь? Ты же фрагрант.
– Ты сильно преувеличиваешь мои возможности.
– Какие возможности? В отношении комаров?
– В отношении людей тоже. Все не так просто.
Мы вышли из задней калитки сада и не спеша побрели к озеру. Комаров и в самом деле хватало, они звенели над ухом, но кусать не отваживались. День выдался жаркий, солнце слепило вовсю, самое время для купания. Народу, однако, почти не было – только рыболов с удочкой сидел в лодке посреди озера, да несколько загорелых дочерна мальчишек плескались у берега вдалеке.
– Будешь купаться? – спросил я.
– Нет, не буду.
– Почему?
– Не хочу. Пойдем лучше малину собирать. Около леса ягод полно. Лесные, мелкие, но очень вкусные.
– Пойдем, – согласился я, хотя ягод мне совершенно не хотелось. Почему бы не согласиться?
Мы продолжили неторопливый моцион вдоль озера, по узкой, на одного человека, тропинке в траве. Женя шла впереди, я смотрел, как двигаются ее упругие ягодицы, обтянутые джинсами, как изгибается при каждом шаге узкая спина, и мне хотелось повалить ее прямо здесь, в заросли лопухов и лебеды. Повалить и зацеловать. На большее меня, каюсь, не хватило бы, после обеда чувствовал я себя дурновато. Нельзя столько есть, нельзя.
– Значит, чистильщики тебя отпустили? – спросила Женя на ходу, не оборачиваясь.
– Ага, особых проблем не возникло.
– Небось, предложили сотрудничество?
– Предложили.
– И ты согласился?
– Согласился. Ты же сама сказала: соглашайся.
– Тебе повезло, легко отделался.
– По-моему, ты преувеличиваешь кровожадность и опасность чистильщиков, – заявил я. – Они обычные менты. А Мозжухин, которого ты расписала чуть ли не как исчадие ада, вообще приятный мужик. Рассказал мне кое-что про подлиз.
