– Ну как? – спросил Родион, любуясь своей работой.
– Ужасно. Никогда не думал, что могу выглядеть таким уродом.
– Еще и не таким можешь, гарантирую. В следующий раз разрисую тебя под папуаса.
– Ага. Выглядеть, как папуас – самый верный способ не привлекать внимания в нашем городе.
– Ты Женьку еще не видел, – загадочно заметил Агрба.
Женя гримировалась самостоятельно, запершись в ванной. Когда она вышла в гостиную и увидела меня в бороде, захохотала как ненормальная. Никогда не видел, чтобы она так смеялась. Она показывала на меня пальцем и корчилась от смеха. А я чуть не упал в обморок, увидев, что она сделала с собой.
Действительно, как изменить до неузнаваемости внешность девушки? Бороду ей не приклеишь. Женька решила проблему просто и радикально – прилепила себе нос. Боже, что это был за шнобель! Позже, когда я привык к новому жениному лицу, он перестал казаться мне таким уродливым и неестественным, но в тот момент нос ее поверг меня в состояние шока. Он торчал из лица на полметра вперед, горбатый и острый, как клюв тукана. Жанна Агузарова, Жан Рено и Сирано де Бержерак были по сравнению с Женькой просто безносыми, достойную конкуренцию ей мог составить разве что Буратино. К тому же на голове Жени сидела копна черных завитых кудряшек – уже не белочка, а крашеный ваксой пудель кавказской национальности. На верхней губе Жени отчетливо выделялась темная полоска – усики… э… уточняю – женские усики. Отвратительно!
Так мы и провели минут пять – она в громком ржании, я – в беззвучном ужасе. Родион наблюдал за нами терпеливо, как нянька за расшалившимися малышами в детском саду. В конце концов ему надоело, он подошел к Женьке и похлопал ее по спине. Каждый из хлопков был замаскированным увесистым тумаком – не знаю, как выдержала их хрупкая девочка. После пяти ударов Женя закашлялась, перестала смеяться и попыталась упасть на пол, но Родион не дал – нежно подхватил ее на руки и усадил на диван.
– Вы хотите сказать, что я плохо поработал? – осведомился он. – В чем причина вашего истерического смеха, мадемуазель?
– Да нет, ничего, – просипела Женя, все еще задыхаясь. – Просто непривычно как-то.
– А ты чего шары выкатил? – Родик повернулся ко мне. – Хочешь сказать, что этот милый носик не идет твоей подружке?
– Отличный носик, – отозвался я, начиная отходить от шока. – Надеюсь, на ночь она его отклеит?
– Боишься, что заклюет? Хочешь, и тебе такой присобачим, будете клеваться обоюдно.
– Нет, спасибо! – Я изобразил руками магические пассы, отгоняющие злых демонов. – Родион, тебе не кажется, что это опасно? Такая карикатурная внешность слишком бросается в глаза.
– Карикатурная? – Родион покачал головой. – Ты ошибаешься, док. Вот, глянь.
Он извлек из кармана своих широченных штанов компьютер-наладонник, потыкал в него палочкой и повернул ко мне. Я увидел фотографию: женщина знойной южной внешности, в больших дымчатых очках – то ли армянка, то ли азербайджанка. В принципе – ничего особенного, таких можно увидеть на улице сколько угодно.
Это была фотография Жени – в том же гриме, что и сейчас.
– Ты просто не привык, – сказал Родик. – Поэтому вы и загримировались заранее – сидите, привыкайте друг к другу. Для нас сейчас важно, чтобы мы были максимально не похожи на самих себя. Пусть мы будем выглядеть как уроды – ну и что? Главное – не выглядеть красавчиками. Наружка чистильщиков не дремлет – уверяю тебя, док. Пусть они нас не узнают – больше ничего нам и не надо.
– А ты как замаскируешься?
– Да очень просто.
Родион просунул пальцы под виски с обеих сторон, с легким треском отлепил волосы и кинул парик на журнальный столик.
Он оказался не бритым, нет. Был он совершенно лысым. Круглый загорелый череп блестел крупными каплями пота. Без плейбойских кудрей Родион окончательно утратил гламурный глянец, и стал похож, с голым торсом своим, вкупе с рельефными бицепсами-трицепсами-трапециусами, на боксера-профессионала. И даже на мулата стал похож.
– Агрба – абхазская фамилия? – спросил я.
– Ага, но вообще-то я русский.
– Да ну? – я с трудом удержался от того, чтобы не хохотнуть. Хохотнешь тут, пожалуй… Я немножко умею драться, но с таким габаритным дяденькой можно соревноваться только в скорости бега.
– В паспорте записано, что русский. Отец – абхаз, но я его в жизни не видел. Родился я в нашем городе, и вырос здесь. Мама – само собой, русская. В Абхазии ни разу не был, не довелось как-то, хотя очень хочется. Побываю еще, когда с местными делами разберемся… Вот в Чечне был – аж три раза.
– Понравилось?
– Дерьмо, – Родион сплюнул набок, без стеснения харкнул на пол. – Говорят, сейчас там получше стало, навели видимость порядка, но как-то не верится. Когда я там был, то творилось черт знает что. Иногда по ночам вспоминается – не заснешь…
– Почему ты лысый?
– Сам догадайся, доктор.
– Химиотерапия?
– Она самая.
– Но обычно волосы восстанавливаются, вырастают снова.
– Не у всех док, не у всех. – Родион ухмыльнулся, и морщинки нарисовались в углах его глаз. – Бабенкам
