Эразма подобраться поближе к своему чудовищному отцу. Один из них издал на своём языке то ли приказ, то ли боевой клич и, подхватив ближайшую цепь, упавшую с пленников, взмахнул ей, как хлыстом.
За пределами нечистого серого света, окружавшего чудовище, за лесным людом, кольцом обступившим площадку, закружились в хороводе люди долины, когда-то согбенные под кнутами гоббов. Их силы поддерживал и приумножал Ветер; впрочем, он и теперь не проникал внутрь круга всей своей мощью. Тех, кто стоял внутри, касалось лишь лёгкое дуновение.
Лицо мага застыло в маске, едва ли не более чудовищной, чем морды гоббов.
— Кровь и сила! Кровь и сила! — кричал он. — Бери своё!
— Моё? — недоверчиво переспросило чудовище. — Ты призывал не меня. Ты опрометчиво воззвал к одному из Великих! Если тебе не подконтрольны собственные заклинания, откуда мне знать, что это не ловушка?
Красная влага начала сочиться из глаз Эразма, кровавые капли заструились по впалым щекам. Все вокруг ясно видели его неимоверное напряжение.
— Что, хочешь ещё моих деток? — невинным тоном поинтересовался Вастор, махнув рукой в сторону гоббов, которые выли и корчились, протестуя против того, как он распоряжается их судьбами.
Рука Эразма, сжимавшая чёрный шар, дрогнула. Это было уже чересчур. Тварь много слабее того, кого он планировал вызвать, — и ещё смеет над ним издеваться!.. Колдуна охватила такая ярость, что при попытке сдержаться его затрясло. Наконец он выкрикнул Слово, громовым раскатом прокатившееся в отравленном воздухе.
Фалиса не сводила глаз с демонов. Большинство гоббов попадали на землю, закрыв уши руками, но их повелитель смотрел на Эразма, как безучастный зритель на циркача. Колдун снова задрожал, призывая всю силу, которую копил и берег долгие годы.
С помощью Ветра Фалиса видела, что Фогар и Церлин стоят плечо к плечу. Фогар зажал камень в руке, как кинжал, и наставил его на Эразма. Чаша всё ещё была в руках Церлин. Потом вдруг девушка хлопнула в ладоши, и призрачный сосуд обратился струёю зелёных искр.
Была ли в этих искрах магия или нет, они собрались в облако, которое устремилось к демонам. Трое из них попятились и пали под дубинами лесных воинов. Ветер завыл, засвистел в ушах. Гоббы сбились в кучу и бросились к тем троим, что стояли перед Вастором. Их когтистые лапы, не касаясь Церлин или Фогара, лишь бессильно хватали воздух.
И тогда они накинулись на Эразма. Колдун, силясь хоть что-нибудь разглядеть, держал перед собой шар, как лампу в ночи, однако те, кого он много лет назад вызвал из мрака, теперь обратились против него.
Вастор наблюдал и облизывался. Эразм предложил ему неплохое угощение, да и сам был весьма аппетитной закуской. Вот только его дети, по обыкновению, заигрались с едой.
— Мне! — рявкнул он.
И гоббы преподнесли ему своего бывшего хозяина. Вастор равнодушно схватил Эразма за горло — тот затрясся и обмяк. Из руки колдуна выпал чёрный шар, но укатился недалеко — искры из чаши Церлин настигли его, и маленькое окошко в ад захлопнулось.
Воспользовавшись сумятицей, демоны наконец добежали до Вастора, столпились у него за спиной, к ним вернулась былая храбрость. От запаха можно было задохнуться.
Не выпуская обмякшее тело Эразма, которое странным образом съёжилось, истратив остаток сил на последнюю отчаянную попытку освободиться, Вастор обернулся к Фогару и Церлин. Первым своим трофеем он помахивал из стороны в сторону, как ребёнок куклой, однако теперь все внимание чудовища сосредоточилось на другом. Его толстые губы разверзлись, и выглянул длинный сиреневатый язык, подрагивавший, как у змеи.
— Оказывается, он мне почти не соврал. Вы — достойная жертва, хотя, конечно, недостаточная для Великого, которого хотел ублажить этот слизняк. А вот меня вы вполне устраиваете…
Внезапно демон сощурился, не веря своим глазам. От изумления он едва не выронил Эразма.
На площадку вышел ещё один человек, девушка, и она присоединилась к недавним пленникам. Её ноги почти не касались земли, Фалису будто нёс Ветер. Аромат цветов, увивавших её вместо одеяний, свежим дуновением весны вытеснил клубившийся над чудовищами смрад. Теперь Фогар стоял между двух дев, и что-то подсказывало ему: все правильно. Все они одной крови и, сплотившись, низвергнут врага.
В это мгновение Эразм слабо дёрнулся, и Вастор раздражённо отбросил его в сторону. Обмякшее тело мага исчезло, не коснувшись земли, как будто провалилось во… Врата?
— Вас трое… Тем сытнее будет обед, — облизываясь, проговорило чудище и потянулось к Церлин, которая стояла ближе остальных. — Может быть, этот дурак не так уж и напортачил. Врата открылись… — Вастор покосился туда, где исчез Эразм, — а здесь определённо нужен хозяин.
Гоббы, поднявшись на ноги, хором застрекотали что-то в поддержку его слов.
Фогар рывком отдёрнул Церлин от чудовища и заслонил её плечом. Перед лицом Тьмы нельзя подавить страх, можно лишь надеяться, что выстоишь. Он замахнулся и метнул во врага сверкающий камень.
Фогар попал удачно: прямо в грудь Вастора. Никакого видимого вреда он не принёс, но чудовище заревело от боли. Против ожиданий юноши оно не бросилось в битву, а отступило на шаг.
Тогда, занеся жезл над головой, Фалиса махнула им, как плёткой. Глядя на молнию зелёного света, Церлин поняла, что жезл разбил какое-то защитное заклинание. Больше никто ничего не видел, потому что вернулся Ветер.
Да, он вернулся, и на этот раз не для того, чтобы укрывать! Он ринулся в атаку, смертоносный, как в былые времена, не скованный Договором. Запахи камня, земли, дерева и множество других запахов жизни наполнили воздух. Воспитанница Хансы наконец отбросила жезл. Она открыла путь, и теперь Свет сразится с Тьмой, как было предначертано изначально.
Тьма тоже не теряла времени: клубы чёрного тумана уже скрыли гоббов. Вастор, выдыхая черноту, с рёвом отполз туда, откуда появился. И тут под его ногами, там, где упал камень Фогара, вспыхнуло белое пламя.
Даже рёв ветра не заглушил яростный крик чудовища. Секунду оно корчилось, объятое ярким, как молния, пламенем, и исчезло.
Ветер вихрем закружил вокруг того пятачка, где только что был Вастор, и теперь трое — трое победителей! — слышали песнь победы, сложившуюся будто из миллиона голосов. Врата, открытые Эразмом, захлопнулись, может быть даже исчезли навсегда.
Выжившие стирмирцы, танцуя, смешались с лесным людом и устремились вперёд — ни страх, ни почтение не удержали их от желания подойти ближе к трём героям, которые стояли в центре круга, взявшись за руки. То, чем жители долины пренебрегали в прошлом, не оставило их, во всяком случае этого юношу и двух дев. Уши, до сих пор глухие к тайнам всеобщей речи, внезапно отверзлись; слышание — наследие пращуров — пробудилось. Однако, подойдя чуть ближе, стирмирцы не осмелились встать рядом с Фогаром, Церлин и Фалисой.
«Победа ли это? » — подумал Фогар.
Не успел он осознать свой вопрос, как Ветер ответил ему: прямо здесь, где его когда-то безжалостно вырвали из материнской утробы, рождается новое время и новый мир.
Юноша услышал слова, не принесённые Ветром, а сорвавшиеся с человеческих губ.
— Я тоже родилась в ту ночь, брат. — Рука Фалисы опустилась на его плечо. Безграничная память Ветра подтвердила её слова. Они и в самом деле кровь от крови — никого ближе у него нет и не может быть.
— Господин, — раздался робкий голос. Один из стирмирцев рискнул шагнуть вперёд. — Какие будут повеления, о рождённый в Свете?
Ему ответила Церлин:
— Возвращайтесь на вашу землю, братья, ибо она снова станет плодородной, как в давние времена. Постройте заново то, что было разрушено. Впустите Свет в ваши сердца и не забывайте, что именно вы — лампады в его часовне. Берегите эту часовню и эти лампады! Короткая память — грех нашего народа. Мы должны быть на страже, хранить и защищать то, что снова оказалось в наших руках.
Пока говорила дочь долины, лесная дева отступила назад. Свет луны, вышедшей из-за тучи, укрыл её своим сиянием, а Ветер вновь окутал, словно плащом.
