Варвар уже подносил к глазам хрустальное око демона, когда забранное цветными стеклами окно со звоном лопнуло и в деревянную панель чуть выше его головы вонзилась тяжелая длинная стрела.
ГЛАВА 11
Впереди – вечность
– Прости, что испортил тебе шлем, – сказал Бравгард, умирая. Конан закрыл немедийцу глаза и поднял свой окровавленный меч. Узкий проулок был завален трупами мехемцев. Проулок оканчивался тупиком – было ошибкой укрыться здесь от погони. Клинки киммерийца и немедийского рыцаря удачи славно поработали, отражая натиск восставших, и все же стрела одного из мехемцев пронзила грудь начальника янпачей.
Где те янпачи, дворцовая гвардия шахсара, раздери их Нергал?! Частью перебиты, частью перекинулись на сторону победителей. Из дружины Дастана тоже немногие уцелели: коварные лехемцы вырезали большую часть ничего не подозревавших наемников, пьянствовавших по поводу славной победы над вендийцами, к которой не имели, если говорить честно, ни малейшего отношения.
Судьба немедийцев мало тревожила Конана. Но ему нужно было попасть к Вратам Вечности возле пещеры стигийского колдуна, попасть вместе с Дастаном и Ганкуль, поэтому киммериец сражался, прикрывая их бегство, бок о бок с воинами удачи, многие из которых почти разучились владеть мечом от долгого безделья за стенами хранимого магией Эль-Мехема.
Все они были убиты. Последним пал Бравгард, единственный немедиец, к которому Конан испытывал нечто вроде уважения: дрался Бравгард отчаянно и ругался при этом так, что Нергал зажимал уши на Серых Равнинах.
Восстание вспыхнуло неожиданно для шахсара. Кто-то распустил среди народа слух, что стигийский маг готовится навсегда уйти под землю, оставив город на произвол судьбы. Без защиты волшебника мехемцы становились легкой добычей любого, кто пожелал бы овладеть княжеством. Более всего жители страшились вендийских войск, готовых отомстить за гибель своих товарищей. Многие вельможи присоединились к бунтовщикам, надеясь вымолить прощение дэви Жазмины, повесив Дастана и киммерийца на крючья возле Балдахских ворот.
И все же Дастану и Ганкуль удалось бежать через потайную калитку в городской стене. Теперь Конану предстояло их догонять.
Легко подтянувшись, варвар перевалил через кладку, запиравшую проулок, и спрыгнул в маленький дворик, где сушилось на веревках белье и разгуливали куры. Выбив ногой дверь, он ворвался в жилище какого-то мехемца, не обращая внимания на вопли женщин, ринулся к выходу и выскочил на соседнюю улицу.
По улице с победными воплями метались горожане, вооруженные пиками, кольями, топорами и трофейными немедийскими мечами. Опьянев от крови, восставшие тщетно искали врагов, которые все уже полегли на мостовых и во дворах Эль-Мехема.
Явление киммерийца вызвало дикий переполох: часть бунтовщиков бросилась врассыпную, другие ринулись на варвара, намереваясь тут же с ним расправиться. Те, кто вовремя унес ноги, оказались умнее: нападавшие мехемцы полегли под ударами тяжелого меча Конана, как сухой тростник.
Сбив с лошади какого-то вельможу, тщетно пытавшегося достать его саблей, варвар вскочил в седло и во весь опор помчался вдоль улицы, ведущей к Балдахским воротам. Ворота были открыты: жители готовились встретить передовые отряды вендийцев и продемонстрировать таким образом свое повиновение.
Успев заметить несколько трупов немедийцев и иранистанских янпачей, висевших на вбитых в стену крючьях, Конан вихрем промчался мимо разинувших рот горожан и погнал коня по пыльной дороге, убегавшей к горам Тайдук-Нубас. Он опасался, что Дастан и Ганкуль скроются в скалах прежде, чем он их заметит, и тогда найти пещеру колдуна станет делом почти безнадежным.
Ему повезло: вдали он увидел облачко пыли и вскоре настиг шахсара, сопровождаемого преданным Махрой, и девушку.
– Ты один? – спросил Дастан, придерживая коня. – Где дружина, где Бравгард?
– Все убиты, – отвечал киммериец. – Бравгарду я сам закрыл глаза. Он пал с честью.
– Да примет Митра его душу, – грустно молвил Дастан, осеняя лицо круговым движением ладони – знак в честь Светлого Бога.
Он молча поехал вперед, шемит, гиперборейка и киммериец последовали за ним.
Когда они поднялись на террасу, вырубленную в скале, из-за камня со скрежетом выступил железноголовый страж. Из отверстий едва сочились тонкие струйки желтого дыма. Страж двигался с большим трудом, внутри у него что-то щелкало и позванивало.
– Уйди, урод, не до тебя, – бросил немедиец чудищу и проехал мимо.
Монстр так и остался стоять возле камня, не сделав попытки преградить всадникам дорогу.
Спешились возле входа в пещеру. Арр-Магарбан встретил их внутри, лежа на атласном диване. Возле его ног сидели несколько миловидных девушек, тихо перебирая струны ситар и эльудов. Стигиец подозрительно глянул на Конана, но ни о чем не стал спрашивать.
– Чего еще может желать бедный дряхлый старик, кроме спокойного места для своей старости? – заговорил колдун слабым голосом, обводя широким жестом пещеру, более похожую на залу роскошного дворца. – Я больше не честолюбив, не жажду удовольствий и наград. Я исполнил твое последнее желание, о шахсар, единственно для того, чтобы доказать тебе искренность моей дружбы. Не требую ничего из твоей сокровищницы за свою работу, но, думаю, ты не откажешь в единственной безделице, о которой я тебя просил.
– Просьба твоя мне удивительна, – отвечал немедиец, – но я не стану вникать в надобности твоего магического искусства. Видно то, о чем ты просишь, необходимо тебе для совершения каких-то ритуалов. Быть посему! Отведи же нас поскорее к вратам, ведущим в сады Иштар. Хочу убедиться, что они так прекрасны, как о них рассказывают.
Маг поднялся и, опираясь на посох, повел гостей через анфиладу вырубленных в скале комнат, роскошно убранных и полных самой изысканной утвари и украшений. Когда они вышли на солнечный свет с
