температуре воздуха выше +14 градусов (согласно военно-морским уставам) ходила непременно босиком и удивлялась, почему другие так не делают — ведь это же в кайф. Зимой она занималась моржеванием, часто забывая надеть верхнюю половину купальника, а иногда и нижнюю. А еще она любила уезжать на лыжах по целине черт знает куда, где даже медведи встречались редко, раздеваться там донага и кататься по снегу в гордом одиночестве.
Настя играла на скрипке и имела потрясающий голос, но в конце концов она зациклилась на корнях и истоках и примкнула к какой-то фольк-группе, а в переходах петь перестала.
В конце концов Настя вместе со всей своей группой ударилась в толстовство, поселилась в деревне и занялась сельским хозяйством. Руслан не видел ее уже с полгода, однако до него доходили записанные в деревне альбомы фольк-группы «Кленовый сок».
Руслан, кстати, полагал, что такое название больше подошло бы американской или канадской группе — но Настю убедить не смог.
Но и Настя тоже не смогла убедить Руслана в преимуществах натурального хозяйства. Она мечтала жить совсем без денег, растить фрукты, овощи и зерновые, печь хлеб в русской печи, самой ткать себе одежду и использовать орудия, выкованные другом-единомышленником в кузнице рядом с домом.
— Даже если мне предложат миллион долларов, я все равно не брошу наш хутор, — сказала однажды Настя.
— А мне миллион долларов совсем не помешал бы, — мечтательно произнес в ответ Руслан.
3
— Интересно, а сколько у тебя денег? — спросил Руслан у Марии по пути на Васильевский остров.
Он знал, что такие вопросы по американским нормам некорректны, но ведь она собиралась изучать русскую душу.
— Не очень много, — ответила Мария. — В Америке меня нельзя назвать очень богатой.
— Но в России ты, как я понимаю, все равно что Билл Гейтс.
— Нет. Конечно, нет. Мой папа имел в тысячу раз меньше денег, чем мистер Гейтс. Когда он умер, половина осталась маме, а половина — мне.
Руслан в последнее время интересовался компьютерами и примерно знал, сколько денег у Билла Гейтса. Посчитав в уме, он пришел к выводу, что покойный папа оставил Марии миллионов двадцать пять. Долларов, естественно.
Вслух высказывать свои предположения Руслан не стал, но дух у него захватило. Ведь для нашего человека миллион и миллиард долларов — суммы примерно одного порядка. И то и другое невозможно пропить и крайне трудно истратить на другие цели.
А Мария, как видно, тоже считала что-то в уме, поскольку после паузы сказала:
— Ты можешь не беспокоиться о деньгах. Я готова дать тебе все, что тебе нужно.
— Все, что мне нужно — это любовь, — сказал в ответ Руслан, и Мария поняла это буквально.
— Это еще проще, — сказала она. — Я готова дать тебе столько любви, сколько ты захочешь.
— Да нет, я пошутил, — сразу пошел на попятный Руслан. — Любовь без денег — жалкое зрелище.
Некоторое время они ехали молча, а на Дворцовом мосту Руслан сказал:
— Кстати о деньгах. У тебя пожрать есть что-нибудь?
— Что? — не поняла Мария.
— Еда у тебя дома есть? А то, может, в магазин надо заскочить.
— Нет, не надо. Еда есть. Но мы можем пойти в ресторан, если ты хочешь есть.
— Ага, меня в моем прикиде только в ресторан вести… — пробормотал Руслан. — Я, конечно, люблю пугать народ своей непредсказуемостью, но не до такой же степени. Лучше дома поесть. У тебя есть что- нибудь такое, что не надо готовить. Колбаса там, булка. Да, и еще — чай.
— Чай? Чая нет. Я его не пью. Есть кофе.
— Ну вот. А ты говоришь — не надо в магазин. Да будет тебе известно — без чая я не человек. Поэтому притормози у метро.
Мария повиновалась, пораженная энергией высказываний обладателя загадочной русской души по поводу такой мелочи, как чай.
Руслан купил чай в пакетиках, палку копченой колбасы, батон и книжку, так как выяснилось, что у Марии дома нет книг на русском языке. Естественно, все покупалось на деньги американки.
Вернувшись в «Мерседес», Руслан, ничего не евший с утра, в очередной раз удивил Марию. Со словами: «Неплохо бы немного подкрепиться, как говорит наш старый друг Винни-Пух», — стал откусывать колбасу прямо от палки, периодически прикладываясь таким же манером и к батону.
— Мы все-таки могли бы зайти в кафе, — заметила Мария.
— Так гораздо удобнее, — возразил Руслан.
— Ты делаешь это специально, чтобы меня шокировать, — предположила американка.
— А я тебя шокирую? — удивился обладатель загадочной души.
За этими разговорами они прибыли на место. Дом из старого фонда после капремонта, подъезды на сигнализации, спутниковые тарелки на крыше и балконах. Квартира — люкс, евростандарт, два этажа, с третьего на четвертый, и наверху — холл размером с поле для мини футбола.
— Извини, мне надо срочно кое-что записать, — сказала Мария, устремляясь в кабинет на первом этаже и включая компьютер «Макинтош».
— У тебя один компьютер? — спросил Руслан.
— Нет. У меня есть еще ноутбук. Теперь я буду всегда брать его с собой, чтобы записать некоторые твои слова и поступки.
— Таким способом ты только добьешься, что я буду контролировать свои слова и поступки. Или наоборот, шокировать тебя специально. Лучше скажи — твои компью те ры поддерживают русский язык?
— Да, конечно. Я кое-что читаю и пишу по-русски. Но тебе можно будет купить другой компьютер, если это нужно. Мы не должны мешать друг другу.
— Ага. Тем более, что меня совершенно не устраивает «Макинтош».
Этому Мария не удивилась и даже не отнесла этот факт к проявлениям загадочной русской души. «Макинтоши» и в Европе не особенно популярны, да и в Америке они постепенно сдают позиции. Но Мария училась в привилегированном колледже, где традиционно стояли только машины от «Apple» — и, естественно, другими компьютерами она не пользовалась.
Набивая что-то по-английски в текстовом редакторе, Мария попутно рассказывала, как послала из Америки в Россию человека — русского, между прочим, из «брежневской» волны эмиграции — чтобы он все подготовил к ее приезду. Он и купил эту квартиру, мебель, электронику и даже постельное белье. Он же закупил продукты для завтрака, а обедать и ужинать Мария собиралась в ресторане. Но если Руслан против, то можно будет нанять повара.
— Повариху, — поправил Руслан. — И желательно помоложе.
— Ты ешь только пищу, приготовленную молодыми женщинами? — удивилась американка.
— Я слишком долго ел пищу, приготовленную скульптором Германом Колесниковым. И вообще мне надоело мужское общество. Мужчина в идеале должен быть окружен красивыми молодыми девушками и как можно реже контактировать с себе подобными.
— Только, пожалуйста, не говори это моему другу Дику Стейнеману. Он гомосексуалист и думает совершенно иначе, чем ты.
— А он что, тоже здесь?
— Нет, он в Америке, в Сан-Франциско, Калифорния.
— Между прочим, когда у нас переводят ваши выражения типа «San-Francisco, California», обычно добавляют слово «штат». Сан-Франциско, штат Калифорния. С Фриско все просто, но если ты назовешь по- американски какой-нибудь маленький городок, не каждый поймет.
