— А если нам только кажется, что они обескровлены? — спрашивая, Зартайский выделил особой интонацией глагол «кажется».
— Москве что-то известно? — быстро спросил Фокин. — Что-то такое, что неизвестно нам?
Зартайский дал ответ не сразу. Было видно, что он колеблется, то ли не зная, что можно сказать, а что нельзя, то ли не зная, как сказать.
— Их президент был в ярости, — сообщил он в конце концов.
— Еще бы, — Фокин ухмыльнулся. — Окажись я на его месте…
— И он встречался с начальником военной разведки.
— С Черным Псом? — встрепенулся Маканин.
— Да. И по нашим данным, речь шла о Заполярье и перехваченных «Геркулесах».
— Ну и что? — возразил Фокин. — Что они могут сделать?
— Ну, например, они могут попытаться вычислить организаторов, — предположил Маканин. — И попытаются ликвидировать их. В порядке индивидуального террора,
— Что ж, пускай попробуют, — теперь улыбка на лице Фокина стала угрожающей. — А мы посмотрим.
— Как ты легко об этом говоришь, лейтенант, — заметил Зартайский неодобрительно. — Война еще не закончилась, а эти способны на любую мерзость.
— Справимся, товарищ полковник, — Фокин стоял на своем, — не таких обламывали.
— Ну тогда сдавай, — потребовал Маканин. — И хватит о делах.
Лейтенант начал сдавать карты. Ни один из этих троих и представить себе не мог, что это их последняя совместная игра.
Аэродром на Святом Носу был построен в 1943 году. Взлетно-посадочная полоса длиной в триста метров, два дощатых ангара, три вагончика для личного состава, капониры, зенитная установка — вот и всё хозяйство. Здесь базировались знаменитые торпедоносцы «Ту-2Т», они патрулировали вход в Белое море, охотились на немецкие субмарины и катера, иногда осуществляли воздушную поддержку караванов.
По окончании войны аэродром оказался невостребованным. Торпедоносцы были разобраны и отправлены в Мурманск, оборудование демонтировано. Всё быстро пришло в запустение. И лишь перелетные птицы: гуси, лебеди, утки — навещали Святой Нос, помечая белым пометом его черные камни. Так продолжалось до октября 1998 года, когда на мысу после долгого перерыва снова появились люди.
Сначала это была группа из восьми человек — молодые жизнерадостные ребята, говорливые и легкомысленные. Днем они с использованием хитроумных оптических приборов проводили картографирование местности, вечерами пили водочку у костра и орали альпинистские песни под гитару: «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…» Через пять дней, закончив работы, они покинули этот забытый Богом уголок.
Минуют еще две недели, и к мысу Святой Нос со стороны Баренцева моря подойдет ракетный крейсер под индийским военно-морским флагом, но с арабским названием «ал-Бурак [8]». Когда-то этот крейсер, сошедший со стапелей Ленинградского судостроительного завода, носил гордое имя адмирала Льва Владимирского и входил в состав эскадры Черноморского флота. За два года до описываемых событий крейсер был признан устаревшим, списан и передан в дар дружественной Индии. До тенистых берегов Индии он не дошел, где-то на подходах к Суэцкому каналу на нем полностью сменилась команда, надпись «Адмирал Владимирский» была закрашена, и крейсер отправился через Средиземное море в Атлантику. Дальнейший его маршрут покрыт мраком тайны. Но вот в конце октября 98-го года ракетный крейсер «ал-Бурак» появится у мыса Святой Нос, с его борта поднимется вертолет, он доставит на старый, заброшенный аэродром три десятка человек, которые тут же разовьют кипучую деятельность. Будут возведены времянки, ангары для строительной техники. Сама техника будет доставлена с материка транспортными вертолетами. Взлетно-посадочную полосу восстановят, подравняют, удлинят до километра. Тут же будут сооружены бункер для персонала, склад для оружия, резервуары для топлива.
По окончании подготовительных работ на мыс будут доставлены семь боевых самолетов. Шесть «МиГ- 25РБ» и один «Су-27». Обслуживающий персонал поглядывает на последнюю из названных машин со смесью страха и благоговения. Она обращает на себя внимание хотя бы уже тем, что и ее фюзеляж, и ее крылья выкрашены в идеально черный цвет.
Глава вторая. БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ.
На встречу поехали втроем: Стриженый, стрелок-водитель Олег и Гера Стаханов, известный в определенных кругах под кличкой «Ударник». Можно было взять и побольше народу, но Стриженый не видел в предстоящей встрече для себя никакой опасности, а потому ограничился минимумом. В самом деле, встреча назначена благожелательным тоном в одном из лучших ресторанов Петербурга, человеком, которого Стриженый хорошо знал и который сам хорошо знал Стриженого. Возможно, возникло некое недоразумение, требующее для своего урегулирования непосредственного участия Павла Стрижельчика. Скорее всего, так оно и есть. Стриженый, конечно, хотел бы знать точно, зачем его вызывает Джафар, но такие вещи не обсуждаются по телефону, а официального курьера лидер крупнейшей азербайджанской группировки не прислал. Да, дело, видно, выеденного яйца не стоит. Иначе без курьера не обошлось бы.
Однако уверенность уверенностью, но свой «ТТ» Павел все-таки прихватил, спрятав его в «оперативную» кобуру под левую мышку. К сожалению, пистолет ему не помог.
В шесть часов вечера «джип» Стриженого при-парковался на платной автостоянке, расположенной на берегу Невы, в двух шагах от плавучего ресторана «Варяг». Из автомобиля вышли все трое, но, пройдя по трапу в ресторан, они разделились:
Стриженый, кивнув метрдотелю, направился прямиком в отдельную кабину, где его ждал Джафар. Олег и Ударник остались в зале, профессионально «срисовав» телохранителей Джафара и заказав себе по кружечке темного пива. Назад, к автомобилю, никто из них не вернулся. Лишь к девяти утра следующего дня на стоянке появится молодой смуглый человек. Посвистывая, он с непринужденным видом подойдет к «джипу», достанет из кармана связку ключей, сядет за руль и уведет автомобиль со стоянки. В гараже на Парнасе у «джипа» сменят номера и отправят транзитом в Узбекистан.
Но это будет завтра, а сегодня Джафар угощал Стриженого жирным пловом из молодого барашка и вел светскую беседу. Стриженый изучил в свое время привычки Джафара, а потому не смел торопить его, вежливо отвечая на все вопросы.
Наконец ужин подошел к концу, Джафар омыл руки в специальной жидкости; официант принес джезву с кофе. И можно было переходить к делу. Пригубив кофе, Стриженый посмотрел на Джафара. Тот выглядел как обычно — высокий, худой, с лицом, прорезанным глубокими морщинами, с глазами задумчивыми и взглядом отстраненным, словно не от мира сего. Но эта отстраненность не могла обмануть Стриженого — его личная разведка собрала на Джафара обширное досье, кое-какую информацию подбросил Куратор — Джафар был очень опасен, за ним стояли серьезные люди, и ссориться с ним Стриженый не порекомендовал бы никому. Он сам предпочитал не ссориться.
— У меня есть к тебе несколько вопросов, Павел, — начал Джафар; по-русски он говорил практически без акцента.
— Я готов ответить на любой из них.
— Это хорошо, — отметил Джафар. — Мы друзья, Павел, и между нами не должно быть конфликтов. А если вдруг случается конфликт, мы должны его улаживать.
— Я полностью с тобой согласен, Джафар, — сказал Стриженый, который Дейла Карнеги читал и старался следовать его советам, особенно при общении с такими опасными людьми, как этот азербайджанец.
Джафар покивал удовлетворенно.
— Ты торгуешь военной амуницией? — задал он первый за сегодня по-настоящему серьезный вопрос.
Стриженый почувствовал беспокойство. Он действительно довольно быстро сбагрил полученную им натовскую амуницию оптовикам с рынков в Апраксином дворе и Автово, но сделку проводил через третьих
