Бланш Шабер было около сорока. После смерти мужа десять лет назад она стала сама управлять этим небольшим заведением. Под ее умелым руководством доходы выросли втрое.
– Мистер Милрой, как мило, что вы нас не забываете. – Она изящно протянула ему руку.
Кланяясь, он сказал:
– Миссис Шабер. К сожалению, я слишком долго был лишен радости общения с вами.
Ей понравилось, как он красиво выразился.
– Подлиза! – И забыв о формальностях, женщина крепко обняла его. – Кенан Милрой, только посмотри на себя. Разоделся, как важная птица. Я едва тебя узнала!
Она игриво пошлепала его по груди. Кенан терпел ее добродушные подтрунивания и материнские ласки. Ему было всего пятнадцать, когда муж Бланш, Генри, притащил его, избитого до полусмерти, в заднюю комнатушку в игорном доме, где жили супруги. На него напала банда уличных сорванцов – четверо против одного, – и Кенан истекал кровью, когда Генри спас его, зная, что благодарности вряд ли дождется.
– Бланш, любовь моя, у меня тут мальчонка, который вообразил себя боксером! – воскликнул Генри, человек, который жил тем, что разжигал азарт в других. – Пока еще смотреть не на что. Но их было четверо, и он успел уложить двоих! С возрастом ты возмужаешь, парень, – добавил он, обращаясь к Кенану. – В свое время кормить тебя будут твои кулаки.
Слова Генри запомнились мальчику. Он был прав, этот игрок-профессионал. Шаберы оставили беспризорного мальчишку под своей крышей. Они кормили его, Кенан всегда мог переночевать здесь, и, хотя был слишком горд и недоверчив, чтобы жить у них постоянно, однако же всегда возвращался к ним. Генри предложил тренировать его, чтобы потом выпустить на ринг; перед таким искушением устоять было невозможно. В конце концов, Кенан выиграл свои первые бои. Он был в неоплатном долгу перед Генри.
– Что ты тут делаешь, дорогой? – спросила Бланш, прервав его воспоминания. – Знаешь, я всегда рада тебя видеть, но ты никогда не выбрасывал денег на ветер в игорных домах.
«В отличие от твоего отца».
Кенан вздрогнул, словно она произнесла это вслух. Высвободившись из ее объятий, сквозь дымовую завесу он попытался разглядеть одного человека. Наконец он его узнал. В углу сидел Уэсли Фокс, герцог Рекстер. Его благородный папаша.
– Давно он здесь?
Но подчеркнуто безразличный тон Кенана не сбил Бланш с толку.
– Слушай, Кенан, мне не нужны из-за тебя неприятности!
Вскипая, Кенан наблюдал, как отец открыл свои карты, как человек, который отказался от него, рассмеявшись, подтолкнул локтем игрока слева и нагнулся над столом, чтобы собрать свой выигрыш. То, что все словно так и должно быть, привело сына, не замечаемого отцом, в страшную ярость.
– Он не стоит того, – прошептала Бланш, пытаясь успокоить молодого мужчину; она поглаживала Милроя по руке. – Если не думаешь о себе, подумай хотя бы обо мне. Такие, как он, покровительствуют моему заведению, и выгнать одного – значит отказать всем. – И умоляюще посмотрела на него, взывая к здравому смыслу. – Они напиваются до беспамятства и тратят кучу денег, пока не протрезвеют. Это ли не месть?
Не зная, что делать с переполнявшими его чувствами, Кенан снял шляпу, взъерошил светло-русые волосы и снова надел ее.
– Этого недостаточно, мадам. Только не для меня. Только не для меня!
Бланш вздрогнула: с такой злостью он произнес эти слова. По доброте душевной она никогда не могла понять, как можно кого-то ненавидеть.
– Мне трудно разговаривать, когда ты в таком состоянии. Судя по тому, как ты одет, думаю, ты вряд ли пришел сюда, чтобы драться. Усмири свой гнев, иначе из-за старого пьяницы испортишь себе вечер. Стыдись, я была о тебе лучшего мнения.
Нападать на собственного отца не входило в планы Милроя. Он чувствовал себя джентльменом и собирался им быть. Он знал, как отомстить ему по-другому.
– Конечно, ты права, дорогая. – Он взял обе руки миссис Шабер и поцеловал пальцы. – Напои его хорошенько и подтасуй карту похуже.
Почувствовав, что буря улеглась, она радостно защебетала:
– Вот так, мой мальчик. Сразу видно, в тебе течет ирландская кровь.
Глава 4
Уинни уже не сиделось с отцом в карете, которая была звеном в длинной цепочке экипажей, тянущейся по улице. Более чем многочисленные гости съезжались на бал. После встречи с ужасным мистером Эггером прошло двенадцать дней, и еще не сошедший до конца синяк на щеке пришлось скрывать под слоем пудры.
– До чего же надоела вся эта суета! Все приезжают только затем, чтобы отведать хорошего вина, – в третий раз пожаловался сэр Томас Бедгрейн.
– Папа, лорд и леди Ламли дают самый грандиозный бал в этом сезоне. Даже вы не пропускаете их ежегодные балы, – напомнила она отцу.
– Мне кое-кого надо выдать замуж, – прогремел тот басом. – Где еще ты сможешь показать себя с хорошей стороны перед кавалерами? – И внимательно всмотрелся в лицо непокорной дочери. – Твоя сестра Ирен выполнила свой долг. Вышла замуж за виконта около тринадцати лет назад!
Уинни поняла, сейчас начнутся нравоучения по поводу того, что она еще не пристроена. Точнее, продолжатся.
Последние два года упреки звучали все чаще и чаще. Ей захотелось высунуться в окно и посчитать, сколько еще колясок перед ними.
