– Да. Он прекрасный хирург. Я часто помогаю ему, когда он ездит в тюрьмы и работные дома.
– Такие места не для дам, – сказал Милрой, сменяя гнев на милость. – Вашим домашним надо бы преподать урок, как о вас заботиться.
Опустив его руку в теплую воду, она смыла кровь.
– Мистер Милрой, я вижу, вы знаете кое-что обо мне и моей семье. Но вы ошибаетесь.
Уинни вынула руку из воды и с радостью заметила, что кровь почти остановилась. Она дала ему полотенце и велела вытереть руку, а сама открыла баночку с мазью.
– Пахнет неприятно, – призналась она, морща нос. – Типтон очень советует это средство для заживления небольших ран.
Когда она закончила перевязку, Кенан согнул пальцы – посмотреть, как они работают.
– Больно. Голландец огорчится, если рука долго не заживет.
– Полагаю, этот ваш Голландец еще один друг?
Она все собрала, взяла миску, вышла в коридор и оставила на столике, чтобы кто-нибудь из слуг убрал.
Заметив на полу ее шаль, Кенан поднял ее и бережно положил на подлокотник кресла.
– Да, и хороший, – ответил он. – Тоже боксер. Я встретил его, когда сам только начинал и махал кулаками больше от злости, чем от умения боксировать. – Милрой тряхнул головой и усмехнулся, о чем-то вспомнив. – В первом же бою я получил в лицо, был сломан нос. – Он слегка потер то самое место. – Боже, я обезумел! Из носа ручьями текла кровь, но за десять минут я его уложил. С тех пор мы друзья. – Он постучал себя по носу. – И никто больше со мной такого не проделывал.
Уинни взяла один из графинов отца. Милрой рассуждал о насилии с увлеченностью, которая была ей непонятна. И все же этот человек ей нравился. Сидя перед камином в черных брюках и пальто, с шарфом на шее, он выглядел как любой другой джентльмен их круга. Однако между ними, словно глубокий овраг, легли различия.
Уинни повернулась к нему с бокалом в руке.
– Самое лучшее папино укрепляющее средство, – ответила она на незаданный вопрос. – Коньяк. Кажется, контрабандный, хотя папу хватит удар, если я вслух осмелюсь высказать свои подозрения. – Милрой взял у нее бокал. Взгляд девушки упал на повязку, которая напомнила ей, что она натворила.
– Не беспокойтесь, Уинни. Порезы заживут. – Его усмешка согрела ее, будто это она выпила французского бренди. – Только неотесанный полуирландец, как последний болван, мог схватиться за лезвие.
Она не стала с этим спорить.
Ее собственные руки были оголены до локтей – Уинни завернула рукава, когда обрабатывала рану. Спуская их, она думала, как наилучшим образом начать разговор, чтобы выяснить то, что ее интересовало.
– Мистер Милрой…
– Кенан, – поправил он ее. – Я пролил за вас кровь. По крайней мере, могу рассчитывать услышать свое имя из ваших уст.
Она ответила на его улыбку своей, чуть заметной.
– Кенан, зачем вы здесь?
Глаза у него прямо-таки зажглись.
– А разве не ясно? Вы не ответили на письмо, велели слугам вышвырнуть посыльного на улицу. Неужели вы не подумали, что я явлюсь узнать, в чем дело?
Огонь камина отражался в его темно-голубых глазах, но это был холодный огонь. Красивые сильные черты, которые подчеркивала игра теней и света, создавали странное чувство, что она разговаривает с ночным созданием из преисподней, а не с живым человеком. Человек или дьявол, Уинни была настороже. С ничего не выражающим взглядом она уселась в кресло напротив.
– Мистер Милрой, меня не было дома весь день. Экономка отпустила посыльного, потому что не знала, когда я вернусь. Она сразу же вручила мне ваше дерзкое письмо.
– Я был дерзок? Вы должны простить меня. Такому человеку, как я, столькому надо научиться, – насмешливо признался Милрой.
Уинни поерзала в кресле. От напряжения руки сжались в кулаки.
– Хорошо, я готова сделать вам поблажку, – съязвила она. – Если кто-то упорно старается демонстрировать всем и каждому, что он незаконнорожденный, ему, конечно, трудно отказаться от этой привычки!
На миг затаившись, как змея, мужчина вскочил, схватил ее за руку и поднял из кресла.
Стоя на цыпочках, Уинни почувствовала, что ее охватил ужас, стало тяжело дышать.
– Маленькая обманщица.
Такое обвинение окончательно вывело ее из равновесия.
– Что?
Его хватка ослабла, и она опустилась на всю ступню. От вынужденной близости к нему у нее так забилось сердце, что Уинни испугалась: вдруг Милрой услышит, как оно стучит.
– Вы… – прошептал он. И она подняла глаза. – Я слышал, как о вас говорили. Мужчины мечтают о вас…
