Сцены из прошлого мелькали перед глазами Кенана, перемешивались с воспоминаниями, только все путая, не давая ему ответы.
– Значит, ей дали от ворот поворот, так?
– Ее ведь вознаградили, обеспечили, – настаивал Рекстер.
– Разве? – спросил Кенан.
Этот старый человек, его неожиданное признание и собственные смешавшиеся чувства ослепили Милроя. Он всегда доверял своей интуиции, но не позволял старым воспоминаниям затмить суровую действительность. Его отец и знать его не хотел. Если теперь он решил протянуть ему значит, это ему стало выгодно.
Губы Милроя скривила циничная улыбка.
– Простите меня, ваша светлость. Либо вы напились до чертиков, что рассказываете мне все это, либо лжете. Ни то, ни другое объяснение меня не устраивает. Доброго вам дня.
И встал, чтобы позвать слугу. Рекстер пошел за ним и схватил сына за руку, прежде чем тот успел взяться за ручку двери. Кенан стряхнул руку отца.
– Почему, черт побери, ты так упрям? Ну признайся, что ты стремился к этому всю свою жизнь. Все эти годы я следил за тобой. Я видел, как ты прокладывал себе путь в высшее общество, как не скрывал ненависти к тем, кто отказался признать свое родство с тобой. Милрой, я предлагаю тебе свое имя. Тебе остается лишь принять его.
Кенан взглянул на руку отца, большую, с белой и наверняка нежной кожей, как у женщины, – руку джентльмена. В детстве он часто мечтал, как эта рука гладит его по голове или шлепает за проступок.
– Чем вы можете это доказать?
Умоляющее выражение лица Рекстера сменилось настороженностью.
– Я постараюсь.
Кенан потер переносицу и, рассмеявшись, тряхнул головой.
– Очень умно, правда. Подкрасться и напасть на врага, прежде чем враг нападет на тебя. Я почти поверил вам, но помешал один факт.
– Думаешь, я шучу?
Лицо Кенана напряглось и окаменело. Но он смог выдавить усмешку.
– У вас есть сын, наследник. То, что вы предлагаете, уничтожит его. Невин попадет в отвратительное положение, тогда как облагородится тот, которому до сегодняшнего дня вы не доверили бы и грязь с ботинок счищать! Поверить вам, ваша светлость? За подобные деяния это вы среди нас всех прослывете ублюдком!
– Надеюсь, если ты, Спек, открываешь дверь, это не означает, что моя семейка приставила ко мне сыщика? – бросила Уинни, проходя мимо дворецкого Типтона.
– Пока нет, мисс Бедгрейн, – ответил тот. Пристально осмотрев ее, он заметил и румянец на щеках, и потрепанный вид. – Новые приключения?
Снимая шляпку, она встретилась с ним взглядом. Спек, как и его хитрец хозяин, умел хранить тайны и не выдавать своих чувств. Она не могла понять: то ли он подтрунивает над ней, то ли мягко намекает, что ему известно, где она сегодня была.
– О, боюсь, мои приключения будут тебе неинтересны. Он принял у нее шляпку и накидку.
– Ох, чувствую я что-то неладное.
Вздрогнув от этих слов, девушка обернулась, но слуга уже скрылся из виду.
– Уинни! – Маделина бросилась в ее объятия. Собачка Флора, как обычно, увивалась за ее юбками и тявкала, приветствуя подругу хозяйки. – Задержись ты еще на час, и твой отец послал бы сыщика разыскивать тебя!
Уинни лишь похлопала ресницами и закатила глаза, была младше, но поскольку Уинни не торопилась становиться взрослой дамой, то это сглаживало их разницу в возрасте, и они вели себя на равных.
Уинни понимающе проговорила:
– Папа просто все драматизирует.
– И не только он.
Взявшись за руки, они пошли на звук доносившихся голосов.
– А что ты такая хмурая, Мэдди? Типтон становится невыносим?
Сэр Томас был не единственным в семье, кто обладал актерским талантом. Девочка довела свои способности до совершенства, чем ужасно раздражала брата. Стычки между братом и сестрой Уайман уже стали семейной легендой. Хотя Уинни думалось, что таким образом они восполняют годы разлуки.
– Решила попутешествовать и остаться учиться в Италии, – сказала Маделина и, нахмурившись, надула губы.
– Да, ну что ты, – пожалела ее Уинни, понимая ее желание добиться большего, чем выгодное замужество.
– Не трать сил, Мэдди, не стоит подговаривать Уинни. Никакая оппозиция не изменит моего мнения, – заявил Типтон по-братски самодовольно, отчего Уинни захотелось по-сестрински наступить ему на ногу. Виконт, должно быть, распознал ее намерение и добавил: – За своенравными сестрами нужен глаз да глаз! Я не собираюсь гоняться за этой девчонкой по всей Италии.