– Неужели меня насквозь видно?
– Только мне. Ты простила его?
Уинни хотела уйти как можно скорее и потому, вздохнув, сказала:
– Сестренка, у меня нет времени обсуждать это. Отыскав семейный герб, Уинни чмокнула сестру в щеку и побежала к карете.
Открыв дверцу, назвала кучеру адрес Кенана. Даже не взглянув на нее, слуга фыркнул и пожал плечами. Занавески на окнах были опущены, она оказалась внутри в полной темноте. Потянулась к окошку и вдруг почувствовала, что в грудь ей ткнули куском холодного металла.
– Присоединяйтесь, мисс Бедгрейн. Не бойтесь револьвера. Я не намерен стрелять, – пообещал лорд А'Корт. – Просто так вы будете более сговорчивой и, возможно, оцените, как я умею обращаться с женщиной.
Одной рукой в перчатке он прижал ее к сиденью, а другой, отдав приказ кучеру, захлопнул дверцу. Свистнул хлыст, и лошади помчались вскачь.
– Наших слуг не подкупить. Что вы сделали с кучером?
– Меня утомляют все эти разговоры о простолюдинах. Может, заведем светскую беседу?
– Я требую, чтобы вы остановили карету, – выпалила Уинни, прежде чем поняла, что не стоит сейчас так горячиться.
В темноте она едва различала А'Корта, но вдруг внезапная боль словно осветила ей взор. Съежившись, Уинни попыталась понять, что произошло. Оказывается, он снял перчатку и ударил ее голой рукой. Она дотронулась до щеки: на ней горела царапина, оставленная его перстнем.
Разозлившись на себя, что так глупо попалась в его руки, но не теряя мужества, она дерзко сказала:
– Бить женщин – единственное, на что вы способны, извращенец! Теперь, когда под рукой нет жены, сойдет любая другая беззащитная женщина.
От следующего удара у нее искры из глаз посыпались.
«Черт», – чуть не вырвалось у нее. Закрыв ноющую щеку ладонью, Уинни молчала. Никто в жизни не поднимал на нее руку. Назойливым братьям она противостояла словом, и это всегда срабатывало. Эггер… тот был не в счет. Но А'Корт, судя по его состоянию, всю душу из нее выбьет, пока они будут ехать.
Тяжело дыша от дикой ярости, он торжествующе проговорил:
– Я был прав. Вы прятали ее. А я думал, что она могла уехать плакаться к матери. Хотя в прошлый раз, когда она так поступила, мать любезно вернула ее обратно. Жаль, что вы так мне не посодействовали.
Уинни зажмурила глаза, ощутив отчаяние, в котором, должно быть, пребывала и Брук. Как мать могла «вернуть» дочь к мужу, который избивает ее? Рука Уинни интуитивно соскользнула на живот. Она испугалась за ребенка. Человек, который бил свою собственную жену до тех пор, пока она не потеряла ребенка, не проявит жалости к чужой женщине.
От его молчания она начала волноваться еще сильнее. Вжавшись в сиденье, напряглась всем телом в ожидании нового удара. Она считала его неуравновешенным, и его действия это подтверждали. Почему А'Корт не спросил, где находится Брук? Вопрос вертелся у нее в голове, не давая ей покоя, но, вдруг вспомнив, что он сказал, Уинни все поняла.
– Вы сомневались, что я что-то знаю о Брук. И тем не менее напали на нашего кучера и похитили меня. Вы сильно рисковали, если у вас были лишь подозрения, хотя вам все равно ничего не доказать.
– Уж ваша-то светлая головка должна понимать, что настоящей леди нельзя говорить без разрешения!
Он снова ударил.
Она едва удержалась от крика, от мольбы прекратить это. Но, прикусив губу, переборола себя и не доставила ему удовольствия видеть ее боль. Распалять его дальше, однако, не стоило, иначе не удастся сбежать от него. Уинни забилась подальше в угол и свернулась калачиком. Теперь ей действительно могла помочь только ее светлая голова.
Кенан пробирался сквозь толпу.
Наверняка у него и приглашения-то не было, но хозяйка, почуяв, что назревает неплохой скандал, с готовностью пригласила его в дом.
Измученный, он думал: неужели всю оставшуюся жизнь придется гоняться за этой неуловимой упрямой Уинни? Сначала он целый час пробивался в дом Бедгрейнов, но, убедившись, что ее нет, попытался вычислить, где она может быть.
Только потом ему пришло в голову, что о планах Уинни можно было узнать у тетушки, если Молли окажется дома. Несколько монет слуге и кухарке – и они рассказали, куда она уехала. Терпение уже было на пределе, так что Кенан надеялся, что его поиски наконец увенчаются успехом.
В зале было невыносимо душно. Но и тут найти ее оказалось не так просто.
Кто-то из гостей схватил Кенана за руку и остановил его. Ему сейчас только этого не хватало.
– Лотбери, нарываешься на неприятности?
Боль от предательства друга с новой силой отозвалась в нем.
– Некоторые обстоятельства помешали мне найти тебя раньше. Конечно, вряд ли ты когда-нибудь простишь мне то, что я сделал, но поверь, мне искренне жаль, что между нами встала стена.
Кенан усмехнулся:
– Ты сожалеешь о потере друга, но не о том, что сделал.
