большинства других русских командиров, в основном коренастых, с толстой шеей, чисто выбритыми головами. Было и еще одно отличие. Рожденный как Константи Рокоссовски, он являлся наполовину поляком, внуком и правнуком польских кавалерийских офицеров. Это делало его опасным в глазах Сталина. Сталинская нелюбовь к Польше возникла еще в 1920 году, когда на него возложили часть вины за сокрушительное поражение Красной Армии, наступавшей на Варшаву.
Рокоссовский был в ярости, когда узнал, что должен принять командование 2-м Белорусским фронтом и наступать в Восточной Пруссии. Его место, как и ожидалось, занял маршал Георгий Жуков, невысокий ростом, зато очень жесткий командир, который возглавлял оборону Москвы в декабре 1941 года. 'Почему такое унижение? — задавался вопросом Рокоссовский. — Почему меня переводят с главного направления на второстепенный участок?'[36] Рокоссовский стал подозревать Жукова, которого считал своим другом, что тот роет под него яму. Но в действительности Сталин просто не желал, чтобы лавры взятия Берлина достались поляку. Ничего необычного не было и в том, что к Рокоссовскому относились с подозрением. Его арестовывали еще во время чисток Красной Армии в 1937 году. Бериевские палачи, требовавшие от каждого обвиняемого признания в измене, могли из самого стойкого человека сделать едва ли не параноика. Да и Рокоссовский знал, что Лаврентий Берия, глава НКВД, равно как и Виктор Абакумов, руководитель контрразведки СМЕРШ, внимательно наблюдают за ним. Для него было понятно, что обвинения 1937 года никуда не исчезли и все еще висят над ним, а он выпущен на волю лишь условно. Любая ошибка могла вновь привести его в тюрьму НКВД. 'Я знаю, что Берия может это сделать, — сказал Рокоссовский Жукову во время сдачи командования. — Я был в тюрьме'[37]. Советские генералы ничего не забыли и через восемь лет отомстили Берии.
Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, сосредоточенные у Вислы, не просто превосходили противника, они имели над ним подавляющее преимущество. Части 1-го Украинского фронта маршала Конева, расположенные к югу от сил Жукова, имели задачу атаковать в западном направлении на город Бреслау. Главный удар планировалось нанести с Сандомирского плацдарма самого большого плацдарма, захваченного Красной Армией на западном берегу Вислы. В отличие от Жукова Конев намеревался уже в первый день наступления ввести в бой две танковые армии и с их помощью сломить оборону врага.
По воспоминаниям сына Берии, у Конева были маленькие злые глазки и бритая голова, напоминавшая тыкву. Вообще, он выглядел очень самодовольным[38]. Конев, по всей вероятности, ходил в фаворитах у Сталина, вызывая даже у него восхищение своей беспощадностью. Советский вождь присвоил ему звание маршала еще год назад, после ликвидации окруженных немецких войск под Корсунью[39]. То было одно из самых безжалостных сражений даже для такой жесточайшей войны. Конев приказал своей авиации разбомбить зажигательными бомбами местечко Шандеровка и тем самым заставить германских солдат, окопавшихся там, выйти в открытое поле. После того как 17 февраля 1944 года немцы стали прорываться из окружения, Конев устроил им западню. Его танки атаковали немецкие колонны, уничтожая противника огнем своих орудий и давя его гусеницами. После того как колонны были рассеяны, преследованием убегающих по глубокому снегу немцев занялась кавалерия. Казаки рубили противника без всякой жалости, по-видимому не щадя и тех, кто поднимал руки вверх. Только в тот день погибло около двадцати тысяч немцев.
Наступление на Висле началось 12 января в 5 часов по московскому времени с удара частей 1-го Украинского фронта с Сандомирского плацдарма. Толщина снежного покрова была довольно глубокой, а видимость — практически нулевой. После того как штрафные роты прошли через минные поля, в дело вступили стрелковые батальоны. В этот момент началась полномасштабная артиллерийская подготовка, в которой приняли участие до трехсот орудий на километр фронта. То есть расстояние от одного орудия до другого было всего три или четыре метра[40]. Германская оборона рухнула. Большинство солдат, запачканных грязью и трясущихся от страха, было взято в плен. Немецкий офицер-танкист, наблюдавший за всей этой картиной из тыла, описывал советскую артподготовку как 'огненный шторм' и добавлял, что у него создалось впечатление, будто 'небо упало на землю'[41]. Один из взятых в плен военнослужащих 16-й танковой дивизии показал, что, как только начался артиллерийский обстрел, командир их соединения генерал-майор Мюллер покинул войска и бежал в город Кельце.
Башни советских танков были разрисованы лозунгами: 'Вперед в фашистское логово!', 'Смерть немецким оккупантам!'[42]. Танки Т-34 и тяжелые ИС (Иосиф Сталин) натолкнулись лишь на незначительное сопротивление и уже к двум часам дня вышли на оперативный простор. Белый иней, покрывший их бронированные корпуса, служил хорошим камуфляжем при движении по заснеженной равнине. Однако на передовой позиции немцев снаряды ложились настолько плотно, что снежного покрытия там почти не осталось.
Впереди находился город Бреслау и силезский индустриальный район главная цель для 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко и 4-й гвардейской танковой армии генерала Лелюшенко. Сталин, принимая Конева у себя в кабинете до начала наступления, обвел пальцем вокруг этого района и сказал одно-единственное слово: 'Золото'[43]. Других комментариев и не требовалось. Сталин хотел, чтобы заводы и фабрики Силезии остались нетронутыми.
13 января, на следующее утро после начала операции Конева, наступление в Восточной Пруссии начали войска 3-го Белорусского фронта под командованием генерала Черняховского. 14 января Восточная Пруссия была атакована с плацдармов на реке Нарев силами 2-го Белорусского фронта генерала Рокоссовского. 1-й Белорусский фронт маршала Жукова начал свою часть операции с двух плацдармов на реке Висла — Магнушевского и Пулавского. Земля была покрыта тонким слоем снега, над которым витал густой туман. В 8.30 14 января войска Жукова открыли огонь. Артиллерийский обстрел переднего края противника продолжался двадцать пять минут, а затем орудия перенесли огонь в глубину обороны. Стрелковые батальоны, поддержанные самоходными орудиями, ворвались на германские позиции. Введенные в бой части 8-й гвардейской армии и 5-й ударной армии окончательно подавили немецкое сопротивление. Жуков бросил вперед стрелковые дивизии, чтобы расчистить дорогу для танковых бригад. Главным препятствием впереди оставалась река Пи-лица.
Первой форсировала Пилицу бригада, действовавшая на правом фланге 2-й гвардейской танковой армии Богданова. Действуя на острие атаки, 47-я гвардейская танковая бригада имела значительные силы поддержки, включая саперные части, самоходную и зенитную артиллерию, а также батальон автоматчиков, посаженный на грузовики. Ее главной целью был аэродром южнее города Сохачева[44] — важного транспортного узла, расположенного западнее Варшавы. В последующие два дня бригада успешно продвигалась в северном направлении, круша все на своем пути, включая колонны германских войск и штабные автомашины[45].
1-й гвардейской танковой армии, действовавшей южнее, потребовалось намного больше времени, чтобы прорвать вражескую оборону. Дважды Герой Советского Союза полковник Гусаковский был нетерпеливым офицером. Когда части его 44-й гвардейской танковой бригады достигли Пилицы, он не стал ждать подхода саперов. Оказалось, что на реке имеются отмели, и, чтобы выиграть 'два или три часа'[46], Гусаковский приказал сперва разрушить на Пилице лед огнем танковых пушек, а затем форсировать ее вброд. Танки шли к противоположному берегу реки, словно ледоколы, с ужасным грохотом ломая на пути оставшийся лед. Можно себе представить, что чувствовали в тот момент экипажи танков. Однако этот психологический аспект мало волновал самого Гусаковского. Жуков также был озабочен прежде всего тем, чтобы советские бригады как можно быстрее форсировали Пилицу и прорвали оборону немецких 25-й и 19-й танковых дивизий. После этого путь на запад мог быть полностью открыт.
На Пулавском плацдарме события также развивались вполне успешно. Планом операции не предусматривалась атака на всем протяжении фронта. Была поставлена задача пробить лишь брешь во вражеской обороне. Уже к вечеру 14 января советские части прорвали передовые линии противника и устремились к городу Радому. Тем временем 47-я армия, действовавшая на крайнем правом фланге 1-го Белорусского фронта, стала окружать Варшаву с севера, а части 1-й армии Войска Польского уже вышли на окраины своей столицы.
Получив 15 января известия о том, что русским удалось продвинуться на Восточном фронте[47], Гитлер покинул свою ставку в Цигенберге и отправился на специальном поезде в Берлин. Гудериан добивался этого возвращения на протяжении последних трех дней. Поначалу
