атаманом или закричать и ударить его. Но Анджелина знала, что такая слабость с ее стороны, уступка собственным раздраженным нервам, ничего не принесет ей, кроме новой беды. Сжав зубы, она заставила себя лежать тихо и притворяться впавшей в глубокий обморок — даже тогда, когда она услышала совсем рядом с собой шелест одежды испанца и почувствовала, что он присел на корточки около нее. Атаман взял ее вялое безжизненное запястье.
— Возможно, захватив в плен вот эту девицу, вы нанесли тем самым ублюдку шотландцу удар, о силе которого сами не подозреваете. Кстати, что это с ней?
Разбойники сразу же загалдели, спеша ответить атаману и перебивая друг друга.
— Жаль. Будет очень неприятно, если она пострадала серьезно.
В ледяном тоне его голоса слышалась угроза. Четыре оставшихся в живых человека из тех пятерых, которые захватили и увезли ее, поспешили заверить своего атамана, что удар был совсем пустяковым шлепком. Причем один из них почти наугад — или, может быть, о чем-то догадываясь — вдруг заметил:
— Вполне возможно, Дон Педро, что она просто изображает здесь полумертвую, чтобы мы не тронули ее.
— А! Спящая красавица, — задумчиво проговорил испанец, — хорошо, посмотрим, смогу ли я ее разбудить?
Она еще не успела испугаться его слов, как уже оказалась в его объятиях. Его тонкие, горячие губы, пахнущие табаком и покалывающие ее кожу жесткой щеточкой усов, впились в губы Анджелины. Одно короткое мгновение ей, казалось, что она может выдержать это испытание, но когда его язык начал пробовать на вкус ее губы, стараясь проникнуть внутрь, чувство непреодолимого отвращения захлестнуло ее.
Сделав глубокий вдох, она резко отвернулась, пряча от него свои губы, и уперлась руками в грудь атамана, отталкивая его, что было сил, но не в состоянии вырваться из его объятий, связавших все ее движения, как крепким канатом.
Хриплые крики и грубый смех огласили поляну.
— Ты привел ее в чувство, старина, а теперь возьми ее!
Тяжелый взгляд испанца буравил Анджелину, широко открывшую серо-зеленые глаза. Так же резко, как он схватил ее в свои объятия, он выпустил девушку; Анджелина упала назад на попону, успев опереться на один локоть.
— Она должна подождать, пока мы доберемся до более безопасного места — и я буду… посвободнее. Некоторые вещи не терпят спешки.
Глава 14
— По коням! Пока в путь!
Анджелина переживала, пожалуй, самые неприятные минуты в своей жизни. Она скакала на одной лошади с испанцем, сидя позади него, ее руки обхватывали атамана за талию, а запястья были связаны у него на животе. Ее голова раскалывалась, будто в нее глубоко вонзили острый нож. Анджелина пыталась сидеть прямо, чтобы лишний раз не дотрагиваться до омерзительного ей разбойника. Ее спина и руки занемели от напряжения. Но когда во время скачки ее начало все чаще бросать на одетую в темно-зеленый бархат спину атамана, Анджелина постепенно смирилась и оперлась на него, тут же скорее почувствовав, чем услышав его самодовольный смех. Она собралась было снова выпрямиться, как бы это не было ей трудно, но потом решила не тратить зря последних сил и поберечь себя.
Разбойники оставили своего убитого товарища валяться распластанным в грязи около тлеющих углей догоревшего костра — бросив его лесным хищникам, волкам и лисицам.
Жестокие безжалостные мысли терзали Анджелину, последняя надежда погасла у нее в душе.
Она продрогла, ее платье отсырело за то время, пока девушка лежала на конской попоне. На Анджелине не было верхней одежды — ни плаща, ни накидки. Холодный ночной ветер во время стремительной скачки продувал ее до костей, и она испытывала помимо своей воли унизительное для нее чувство благодарности за живое тепло, исходящее от тела испанца.
Если Анджелина чувствовала себя неуютно и мучилась от тяжелых предчувствий, то каково было в этот момент Клэр, одетой в жалкие остатки шелковой ночной рубашки! Клэр маячила перед глазами Анджелины белым расплывчатым пятном, она тоже сидела на коне позади одного из разбойников, и время от времени сквозь монотонный топот копыт Анджелине казалось, что она слышит крики, вырывающиеся из груди кузины.
Анджелина постаралась отвлечься, мысленно перенесясь в лагерь Мак-Каллафа. Она спрашивала себя, что сейчас делает Рольф? Вернулись ли его телохранители с охоты? И отправились ли они уже все вместе на еще более грандиозную вылазку за опасной дичью? Однако, Анджелина не могла слишком надеяться на них. Нельзя было с уверенностью сказать, знает ли Мак-Каллаф, где находится убежище испанца, и нельзя было гарантировать, что спасение подоспеет вовремя. Анджелина могла полагаться только на саму себя, но сумеет ли она справиться со столь сложными обстоятельствами своим единственным оружием — здравомыслием и отвагой?
По сравнению с лагерем испанца, лагерь Мак-Каллафа казался просто роскошным.
Анджелину и Клэр втолкнули в маленькую хижину, состоявшую всего из одного помещения, без потолка — так что вверху виднелось низкое перекрытие крыши, окон не было, но было две двери, расположенные одна напротив другой, пол был грязным, стены бревенчатые, необшитые и даже неотесанные. С этой обстановкой совершенно не вязались три изящных полированных кровати из дерева с резными спинками. Они были застелены ткаными покрывалами тонкой работы, стегаными одеялами, сделанными терпеливой искусной рукой, и простынями с монограммами; правда, белье было довольно несвежим.
Дорогие брюссельские ковры устилали грязный пол, а возле грубого обмазанного глиной камина была свалена столовая посуда из серебра, меди, а также причудливые осколки и целые, но треснувшие чашки, тарелки, блюдца, составлявшие когда-то чудесные фарфоровые сервизы.
До Анджелины не сразу дошло, что это было награбленное разбойниками добро у убитых ими и обобранных до нитки переселенцев, пересекавших Ничейную Землю. Поняв это, она почувствовала, как у нее все сжалось внутри и, когда ее взгляд упал на любовно и старательно украшенную ручной резьбой деревянную колыбель, она до боли сжала зубы, пытаясь преодолеть подступающую к горлу тошноту. Они с Клэр были не единственными женщинами здесь в логове разбойничьей шайки. На самой дальней от камина кровати сидела неряшливая женщина с серым лицом и сальными каштановыми прядями волос. В плохо освещенной дрожащими языками пламени комнате ее широко раскрытые глаза казались безумными, а распухшее тело выдавало довольно поздний срок беременности. Ее губы двигались, но совершенно беззвучно, и она время от времени утирала слюну, бежавшую из угла рта, тыльной стороной ладони.
— О Боже! — простонала Клэр очень тихо и упала, как подкошенная, на ближайшую постель, зарывшись лицом в подушку и закрыв голову руками.
Анджелина медленно подошла к ней и села рядом, напряженная, как струна, положив руку на плечо кузины. По телу Клэр пробежали судороги, ее бил сильный нервный озноб, так, что от охватившей ее дрожи задрожала хрупкая кровать. Анджелина была поражена тем, как сильно исхудала кузина за последнее время. Ее кости выпирали из-под обтянувшей их кожи. Анджелина наклонилась, подхватила свисавшие края покрывала и укутала ими кузину.
В этот момент в хижину вошел атаман — высокий испанец, все еще бросая на ходу через плечо какие-то распоряжения. За ним ввалилась горстка его людей. Они столпились у огня, потирая руки, откидывая крышки с кастрюль и горшков и вынимая фляги с крепким спиртным. Несколько разбойников перевязывали свои свежие раны в грязных заляпанных кровью самодельных бинтах, меняя их на чистые.
Один из грабителей что-то проревел, обращаясь к женщине, сидящей на дальней кровати, та моментально сползла с постели, быстро-быстро моргая испуганными глазами. Торопясь, дрожащими руками она начала накладывать черпаком в тарелки какое-то отвратительно пахнувшее месиво из железного котла, висевшего над огнем. Все это было проглочено со зверским аппетитом, а остатки собраны кусками черного хлеба и тоже без дальнейших церемоний отправлены в рот.
Анджелина, сидевшая рядом со своей кузиной на постели и старательно растиравшая ее онемевшее тело, чтобы хоть немного согреть его, заметила взгляды мужчин, которые те все чаще бросали на нее. Хотя от страха у нее выступила гусиная кожа, а мышцы внизу живота напряглись и занемели, она всеми силами старалась не подавать никакого вида, что что-то заметила. Минута сменяла минуту… Клэр все еще била
