Странствие

Блейк УильямСтранствие

УИЛЬЯМ БЛЕЙК

'СТРАHСТВИЕ'

Я странствовал в стране Людей,

Я был в Стране Мужей и Жен -

И лютый страх застыл в глазах,

В ушах остался с тех времен.

Там тяжкий труд -- Зачать Дитя,

Забава Праздная -- Рожать;

Так нам легко сбирать плоды,

о тяжко сеять и сажать.

Дитя же, если это Сын,

Старухе Дряхлой отдают,

И та, распяв его гвоздем,

Сбирает крик в златой сосуд.

Язвит терновником Чело,

Пронзает огу и Ладонь,

И Сердце, грудь ему разёяв,

Кидает в прорубь и в огонь.

'Тут больно? -- ищет. -- Тут? а тут?'

В находке каждой -- торжество.

Растет он в муках, а она

Лишь молодеет оттого.

И вот он -- строен и кровав.

И дева с ужасом в глазах.

И, путы сбросив, он ее

Берет -- всю в путах и слезах.

'Тут больно? -- ищет. -- Тут? а тут?'

Ведет, как плугом, борозду;

Он обитает в ней теперь,

Как в нескончаемом саду.

о вянет вскорости и он,

В своем жилище, как слепой,

Крадясь меж Блещущих Богатств,

Что захватил за День Земной.

Его богатства -- жемчуг слез,

Рубины воспаленных глаз,

И злато раскаленных дум,

И страсть, и просьба, и приказ.

Он -- это ел, он -- это пил;

Теперь он кормит и поит

И перехожих, и больных -

Отныне дом его открыт.

К нему приходят -- поглазеть,

Он стал посмешищем для всех;

Младенец-дева из огня

Должна восстать, чтоб смолкнул смех.

И восстает из очага -

Златая огненная стать,-

е подымается рука

Дотронуться и спеленать.

А Дева ищет не его -

Богат иль беден, юн иль стар

Ее избранник, -- но ему

Дом старца преподносит в дар.

Ограбленный, уходит вон.

Ища странноприимный дом,

Где выйдет Дева из огня

И слюбится со стариком.

Седой, согбенный и слепой,

Берет он Огненную Дщерь -

И вот рассыпался дворец.

И сад осыпался теперь.

Все перехожие -- бежать,

Дрожа в смятенье, как листва,

И шаром плоская Земля

Крутится в вихре естества.

Шарахаются звезды прочь,

Забившись в щели пустоты,

е стало пищи и питья,

Одни пустыни столь пусты.

о есть евинные Уста,

Они -- Вино, и Хлеб, и Мед;

Есть Птицы Глаз на вертелах -

И, воскресая, ест и пьет.

Он знает, что растет назад,

Растет в младенческие дни;

В пустыне страха и стыда

Вдвоем скитаются они.

Она, как лань, несется прочь -

И где промчался, вырос лес,

Ее смятеньем порожден;

А он -- за ней, во тьму древес,

Во тьму древес, во тьму Любви

И енависти, -- он за ней;

И все извилистей леса,

епроходимей и темней.

И вся пустыня заросла

Столпами мертвенных дерев,

И в Дебрях Бегства и Любви

Уж рыщут Волк, и Вепрь, и Лев.

И он добился своего!

Младенец он, она -- дряхла;

Вернулись люди в те края,

А в небо -- звезды без числа.

Деревья принесли плоды,

Маня и пищей и питьем;

Уже возводят городы

И строят хижины кругом.

о лишь Ужасное Дитя

Увидят жители страны,

Как с громким воплем: 'Родилось!'

Сбегут из этой стороны.

Ведь ведомо: лишь прикоснись

К Ужасной Плоти -- и умрешь;

Волк, Вепрь и Лев, бегут дрожа,

Деревья оголила дрожь,

Ведь ведомо: на эту Плоть

Управы людям не сыскать,

Пока Старуха не придет...

И все, как сказано, -- опять.