И он как раз решил вернуться к своему делу, когда на тропинке, ведущей от города, показался решительно шагающий Профессор Артемис Вурцл, облаченный в потрясающий прогулочный костюм на подтяжках.
Профессор казался даже слишком решительным. Было совершенно очевидно, что целью его визита являются не просто весенние грибы или водоросли и колюшки* [Колюшка - вид рыбы. (Примеч. ред.)] для аквариума. Ахав, виляя хвостом, побежал по тропинке ему навстречу, подозревая, что у Профессора в нагрудном кармане есть что-нибудь вкусненькое - собачье печенье или кусочек сыра. Профессор выудил из кармана одно из тех квадратных печений с привкусом ржи, что продавались в магазине Бизла, и протянул его псу, который остался очень доволен.
- Привет, Профессор, - сказал Джонатан.
- Привет, Джонатан, - последовал ответ. - Я только что был в городе. Разговаривал с Бизлом. Он говорит, что ты начал вести праздную жизнь.
- Последние пять минут уже нет, - отозвался Джонатан. - Я отказался от нее. Она была слишком утомительной. Я не мог все бросить и отдыхать, как сказал бы Дули.
- А как насчет костюма? Бизл говорит, ты купил удивительный костюм и он тебе очень к лицу.
- Меня постоянно принимали за гиббона, - признался Джонатан. - Боюсь, от белых костюмов мне мало проку.
- От них никому не бывает много проку, - объяснил Профессор. - Особенно по ночам. У них есть свойство притягивать к себе лунные лучи. Нечто вроде осмоса. В конце концов человек сходит с ума. Когда я учился в университете, то проводил исследования по этому вопросу. Ни один человек в белом костюме не может долго оставаться в своем уме, в особенности если он выходит на улицу после наступления темноты.
- Тогда хорошо, что я от него избавился, - заметил Джонатан. - Я стал бы безумным гиббоном. Ужасающая мысль. Однако я отдал костюм Дули, а Дули ничего не знает об этом лунном безумии.
Профессор какое-то время размышлял над этой проблемой, но потом пришел к выводу, что, возможно, Дули лунные лучи не принесут особого вреда. Он начал объяснять Джонатану что-то насчет научного принципа точек насыщения, но здесь, на солнце, было слишком жарко для подобных лекций. Джонатан предложил зайти в дом и выпить чая со льдом. Ахав же помчался следом за юным Тэлботом, который брел в сторону леса со своей тубой.
В общем-то, в доме Джонатана было относительно прохладно. Здесь царило такое изобилие окон, что ветерок мог залететь практически отовсюду. Со всех сторон дом окружали дубы, тюльпановые деревья и гибискусы, которые защищали крышу от солнца. Дом и три небольшие хозяйственные пристройки - коптильня, сыроварня и лавка - стояли на невысоком холме примерно в четверти мили от города. Дом мэра Бэстейбла располагался в двух сотнях ярдов к востоку, а между ним и домом Джонатана было обширное пастбище. К северу, за сыроварней и коптильней, был разбит маленький сад, частично отгороженный переплетением клубничных кустов, которые простирались до самой опушки леса. Дальше, на столько миль, на сколько можно было пожелать, раскинулись густые леса, поднимающиеся из долины к далеким, затянутым дымкой горам. В ясный день Джонатан, сидя у себя в гостиной, мог видеть покрытые снегом пики этих гор, удаленные на много-много миль.
- Замечательный у тебя отсюда вид, Джонатан, - прокомментировал Профессор, стоя у окна со стаканом охлажденного чаю в руке.
- Это так.
- Он дает чувство удовлетворения, - улыбнулся Профессор. - Этот сад, твое большое крыльцо, раскинувшаяся вокруг долина... тяжело было бы все это оставить.
- Невозможно.
Джонатан обратил внимание на решительное выражение на лице Профессора и начал подозревать, что все эти разговоры о доме и домашнем очаге к чему-нибудь да ведут.
- Но как человек праздный, который целыми днями только и делает, что глазеет из окон да стоит на клубничной грядке, ожидая, когда поспеют ягоды, ты подвергаешься ужасному риску, Джонатан.
Джонатан кивнул:
- Именно то, о чем я говорил. Такое количество свободного времени совершенно сбивает людей с толку.
- Точно. Что тебе нужно, так это отдохнуть от всего.
Значит, вот в чем было дело. Это объясняло решительный вид Профессора. Он собирался отправиться в путешествие и намеревался уговорить Джонатана поехать с ним.
- Но я только что вернулся домой, - уныло сказал Джонатан.
- Мы вернулись шесть месяцев назад, - возразил Профессор, - и у тебя уже скучающий вид. Скука висит над тобой, как маленькое облачко. Говорят, стоит человеку раз испытать, что такое дорога, и он всегда будет стремиться к ней. Это как пиво из корней, или бренди, или зеленые оливки. Путешествие прочно входит в твою кровь.
- Я не уверен, что те, кто говорит это, правы, - не уступал Джонатан. И к тому же мне нужно присматривать за сырами.
- За сырами может присмотреть Тэлбот.
- И потом, мой сад, - слабо продолжал сопротивляться Джонатан. - Он весь зарастет сорняками.
- Оставь его мэру, - предложил Профессор. - И в любом случае, как ты думаешь, сколько этих цукини ты сможешь съесть? Еще не родился тот человек, который мог бы есть цукини три дня подряд и сохранять нормальное выражение лица. И я, кажется, припоминаю, Джонатан, ты говорил что-то насчет визита к Сквайру этой весной. Что случилось с этой идеей?
- Не знаю.
Джонатан сделал последний глоток чаю со льдом и посмотрел на небольшое пятнышко сахара, расплывшееся на дне стакана. Было бы и правда здорово увидеть Сквайра, не говоря уже о Буфо, Гампе и Ветке. И было бы приятно путешествовать ради своего удовольствия, а не по делу.
- Почему этот сахар не растворяется, как ему положено? - спросил он Профессора. - Можно мешать целый час, и все равно на дне стакана останется сахар.
- Все дело в химии, - со знанием дела ответил Профессор. - Очень сложный процесс.
- Правда? - Джонатан, похоже, был удовлетворен. - А когда ты хочешь отправиться в это путешествие?
- Вот настоящий путешественник! - воскликнул Профессор Вурцл, наливая себе еще чаю из зеленого стеклянного кувшина. - Мы выступаем в путь завтра. На рассвете.
- Это невозможно. Мне нужна неделя, - возразил Джонатан.
- Зачем?
- Мне нужно проинструктировать этого парня насчет сыров.
- Я ел один из сыров, сваренных им на прошлой неделе. Ему не нужны никакие инструкции, - с нажимом заявил Профессор. - Просто скажи ему, чтобы продолжал в том же духе, пока тебя не будет. Ты ведь доверяешь ему, не правда ли?
- Разумеется, - ответил Джонатан. - У него все получится хорошо.
- Тогда мы отправляемся завтра.
- Мне нужно время, чтобы закрыть дом, спрятать вещи.
Профессор вынул карманные часы, взглянул на них, подошел к дому, захлопнул одну из ставен, задвинул защелку и опять посмотрел на часы.
- Семь секунд, - сообщил он. - Умножаем на восемь, прибавляем десять секунд на дверь, и эта комната наглухо закрыта. Даже слепому понадобится не больше пяти минут, чтобы закрыть весь дом.
Джонатан увидел, что все его аргументы рушатся перед лицом логики.
- А как насчет провианта, Профессор?
- Он погружен. Как ты думаешь, что я делал все утро, болтал с Бизлом о белых костюмах?
- Куда погружен? - спросил Джонатан, убежденный наконец в том, что судьба вновь приподняла свою странную голову.
- Ну как, на твой плот, разумеется. Я позволил себе взломать замок на твоем сарае. Мы готовы отчалить. По правде говоря, мы могли бы отплыть нынешней ночью. Сейчас полнолуние. Мы могли бы плыть при лунном свете и ловить на блесну речных кальмаров.
- Завтра, - сказал Джонатан, - это и так совсем уже скоро.
