- У нас почти не бывает каких-либо других. - Потом он взглянул на Майлза, одетого в оранжево-розовую мантию, и перевел взгляд на Буфо и Гампа, которых с их ростом по пояс взрослому человеку и остроконечными матерчатыми шапочками вполне можно счесть странными. - Куча странных, - добавил он. Прямо пачками ходят.
Гамп опять кивнул. Джонатан видел, к чему ведет этот разговор. Гамп совершенно явно изображал из себя сыщика и пытался незаметно вытянуть из трактирщика все, что тому было известно.
- Держу пари, у вас тут бывают какие-нибудь толстяки, - продолжал Гамп, щурясь и делая глоток кофе.
Джонатан взглянул на Майлза, который, казалось, давился чем-то, - без сомнения, это было реакцией на тонкие методы Гампа.
- Толстяки? - переспросил трактирщик, который, к несчастью, был круглым как бочка. - О чем вы говорите? И не пытайтесь подшучивать надо мной, сэр! добавил он, потрясая своей лопаточкой.
- Ничуть, - заверил его Гамп, сильно удивленный его возбуждением. - Вы меня не так поняли. Мы видели на пороге человека. Потрясающего человека. Огромный, как тележное колесо. И ходит примерно так, как ходило бы колесо, если бы у него были ноги. Что-то вроде походки с поворотом, если вы понимаете, что я имею в виду. Выглядел он так, будто его загрузили в одежду при помощи совка. И у него была потрясающая голова. Заостренная кверху, с чудовищными щеками. А его ноги почти невозможно различить. Они больше походили на стволы деревьев, чем на что-либо другое. И он проделывал одну такую шутку с буханками хлеба - проедал в середине дырку и надевал себе по буханке на каждое запястье, чтобы откусывать от них, взмахивая руками при ходьбе.
Трактирщик подал ветчину и повернулся к Гампу, глядя на него с подозрением:
- И вы обвиняете меня в том, что я имел дела с этим дубоголовым толстяком?
- Он вовсе не был дубоголовым, - решительно вступился за Сквайра Гамп. - Я просто подумал, что он мог проходить мимо. Вот и все.
- А почему вы просто не подошли к нему и не спросили его самого? Буханки хлеба на запястье! И вообще, что это вы затеваете? Кто вас надоумил?
- Надоумил меня? - опять переспросил Гамп.
- Это был Сикорский? - поинтересовался трактирщик. - Что он замышляет? Дубоголовые толстяки, как бы не так! Я из него самого сделаю дубовую голову. Передайте Сикорскому...
- Не знаю я никакого Сикорского, - запротестовал Гамп. - Я просто так говорил, чесал языком. Мы встретили это забавное толстое пугало так, на дороге, и...
- На какой дороге? - перебил его трактирщик, отыгрываясь за учиненный ему Гампом допрос.
- Ну на той, по которой мы пришли сюда.
- Вчера вечером вы сказали, что спустились с лугов, - проницательно заметил трактирщик. - А теперь вы хотите убедить меня в том, что там, наверху, проходит съезд толстяков? Сборище дубоголовых? От всего этого попахивает Сикорским. Передайте ему, чтобы держал свои грязные замыслы при себе. Передайте ему, что Лэйтон Снэйд не такой человек, чтобы с ним можно было шутки шутить, и пусть он забирает своего драгоценного толстяка и отправляется с ним к дьяволу!
Он хлопнул ладонью по крышке плиты, раздался ужасающий грохот, в результате которого из задних комнат вышла его жена.
- Что это за шум? - осведомилась она.
- Это Сикорский, - ответил трактирщик. - Он послал сюда эту банду хулиганов рассказывать нам басни. Вот тот бормочет что-то о толстяках. Похоже, он думает, у нас их больше, чем нужно!
- Ах он так думает! - вскричала женщина. Ее реакция показалась Джонатану довольно странной, и он заподозрил, что этот разговор понемногу становится бессвязным.
Трактирщик все более озлоблялся. Он начал рубить лопаточкой жарящиеся на сковородке яйца, кромсая и разбрасывая их до тех пор, пока они вообще не перестали походить на яичницу.
- Нам лучше пойти доложить Сикорскому, - брякнул Джонатан, чем раз и навсегда исключил любую возможность объясниться. Он пожалел о своих словах сразу же после того, как произнес их.
Трактирщик принялся проклинать Сикорского, Гампа, дубоголовых, Джонатана и вообще почти все, что было под рукой. В результате этого инцидента всех пятерых, что называется, выставили из трактира, и они оказались на дороге, так и не попробовав растерзанную яичницу с ветчиной. Джонатан ругал себя за то, что вступил в разговор. Это стоило ему завтрака, но, поразмыслив, он осознал, что трактирщик был вовсе не плохим парнем. Насколько он мог знать, этот Сикорский - тоже. В целом это было просто неудачное утро.
Буфо весь этот эпизод привел в совершеннейшую ярость.
- Зачем тебе надо было болтать всю эту чушь о толстяке, встреченном на дороге? - спрашивал он Гампа.
- Я его прощупывал, - слабо оправдывался тот. - Нам нужно узнать, где Сквайр, разве нет?
- Так что ж ты, черт возьми, просто не спросил его про Сквайра? Ты что думаешь, что Сквайр мог быть там, переодетый во что-нибудь? 'Мы встретили это забавное толстое пугало на дороге', - передразнил его Буфо, имитируя высокий, звонкий голос Гампа. - Замечательный из тебя сыщик. Из-за тебя нас выгнали еще до завтрака!
Гамп начал было возражать, но потом вместо этого надулся. Майлз, однако, пришел ему на выручку:
- Гамп был прав. Нам не следует никому рассказывать, что мы ищем Сквайра. Чем меньше будет сказано, тем лучше.
- Как это? - переспросил все еще злой Буфо. - Если ты хочешь знать, где находится какой-то человек, то лучше всего пойти и спросить об этом. Я никогда не видел, чтобы из подобных уверток вышел какой-либо толк.
- При других обстоятельствах я был бы вынужден с тобой согласиться, но сейчас для нас самым безопасным будет какое-то время не высовываться, если ты понимаешь, о чем я.
- Инкогнито, - пояснил Профессор.
- Вот именно, - подтвердил Майлз. - Мы считаем себя ищейками, господа, но мы можем и ошибаться. Там, где речь идет о гноме, нам лучше ничего не принимать как должное и еще меньше раскрывать.
Все эти разговоры немного подбодрили Гампа, потому что он воспринял их как одобрение своих детективных методов. А вот Буфо они отнюдь не удовлетворили, единственное, что могло бы обрадовать его, так это тарелка яичницы с беконом. Джонатана, которому было противно думать, что даже в Бэламнии они будут находиться под тенью гнома Шелзнака, сложившаяся ситуация по большей части выбивала из колеи. Он надеялся, что если во время поисков Сквайра они встретятся с гномом, то просто натянут ему нос и пойдут дальше своей дорогой. Майлз, очевидно, думал совершенно по-другому.
Они купили себе на какой-то ферме корзинку фруктов, буханку хлеба и немного сыра, и еда здорово их подбодрила. Река, вдоль которой шла дорога, стала шире, и в некоторых местах камень, брошенный с одного берега, не долетел бы до другого. Путники прошли мимо нескольких желобов для спуска бревен, сбегавших с крутого противоположного берега, заросшего лесом, и понаблюдали за тем, как огромные бревна вылетают из их зева и плюхаются в реку, чтобы всплыть ниже по течению. По склону эхом отдавался стук топоров, однако орудующих ими людей не было видно.
- Как вы думаете, это приток большой реки? - поинтересовался Профессор.
- Я бы совсем не удивился, - отозвался Майлз.
- Мы ищем большую реку, не так ли? - Джонатан думал о карте, на которой было указано местонахождение сокровищ. - А может быть, эта река впадает в ту, которая нам нужна. Мы могли бы связать вместе несколько бревен и сделать что-то вроде плота. Мы делали это раньше. И тогда можно было бы спуститься по течению до большой реки.
- Какой большой реки? - спросил Буфо. - Я ничего не слышал ни о какой большой реке.
- Река Твит, - объяснил ему Джонатан. - В устье Твита есть город, который называется Лэндсенд. Мы подумали, что можно поискать Сквайра там.
- Мы так подумали? - голос Буфо звучал удивленно. - Почему?
- Из-за сокровищ. - Джонатан предвкушал возможную реакцию Гампа и Буфо на новость, что у них с Профессором есть информация о том, где находится тайный склад пиратских сокровищ.
