путешествовать один. Однажды вечером он пришел в небольшой городок в юрском департаменте; он распорядился расклеить афиши и объявить концерт в зале мэрии. В концерте должен был участвовать он один, со своей гитарой. Он дал о себе некоторое понятие, поиграв в нескольких кафе, и в городке нашлись музыканты, которые были поражены этим дивным талантом. Как бы то ни было, народу собралось много.
Испанец мой – в каком-то закоулке города неподалеку от кладбища – откопал другого испанца, земляка. Он был чем-то вроде подрядчика по устройству похорон, мраморщика, изготовлявшего памятники. Как и все люди, по ремеслу имеющие отношение к похоронам, он любил выпить. Таким образом, бутылка и общее отечество завели их далеко; музыкант не расставался уже с мраморщиком. В день концерта, в назначенный час, они были вместе, но где? Вот это-то и составляло вопрос, который необходимо было разрешить. Обыскали все кабаки в городе, все кафе. Наконец, откопали его вместе с приятелем в какой-то невообразимой конуре, совершенно пьяного; в таком же состоянии был и его товарищ. Далее следуют сцены, достойные Кина и Фредерика. Наконец, он согласился играть, но ему пришла в голову неожиданная идея: «Ты будешь играть со мною», – сказал он своему приятелю. Тот начал отказываться; у него была скрипка, но играл он на ней, как самый ужасный тапер. «Ты будешь играть, или я отказываюсь играть!» Никакие увещания, никакие доводы не помогли, необходимо было уступить. И вот они на эстраде, перед сливками местной буржуазии. «Принесите вина», –говорит испанец. Похоронных дел мастер, известный всему городу (но отнюдь не как музыкант) был слишком пьян, чтобы стесняться. Когда принесли вино, то уже терпения их не хватало подождать, пока раскупорят бутылки. Мои неприличные повесы сносят им головы ударами ножа, как люди самого дурного тона. Можете себе представить, какой эффект это произвело на нарядную провинциальную публику! Дамы удаляются, и при виде этих двух пьяниц, имевших вид совершенно ненормальных, многие уходят, чувствуя себя оскорбленными.
Но повезло тем, у кого брезгливость не заглушила любопытства, и кто имел мужество остаться. «Начинай!» –сказал гитарист мраморщику. Невозможно выразить, что за звуки извлек пьяный скрипач! Вакх в исступлении, режущий пилою камень. Что он играл, или что он пытался сыграть? Не все ли равно? Первую попавшуюся арию. Вдруг энергичная и нежная мелодия, прихотливая и вместе с тем цельная, облекает, затушевывает, сглаживает, заслоняет визгливые звуки. Так громко поет гитара, что скрипки уже не слышно. И, тем не менее, это была несомненно та же ария, хмельная ария, начатая мраморщиком.
Гитара звучала с удивительной выразительностью; она болтала, она пела, она декламировала с поразительной силой, с неслыханной верностью и чистотой дикции. Гитара импровизировала вариацию на тему, данную скрипкой. Она позволяла ей вести себя и с материнской заботливостью облекала пышным покровом тощую наготу звуков скрипки.
Читатель поймет, что подобные вещи не поддаются описанию; достоверный и серьезный очевидец рассказывал мне эту историю. Публика, в конце концов, опьянела гораздо больше, чем сам музыкант. Испанца приветствовали, чествовали, осыпали похвалами с горячим энтузиазмом. Но, по-видимому, характер местной публики не понравился ему, ибо это был единственный раз, когда он согласился играть. Где он теперь? Какое солнце видело его последние грезы? Какая земля приняла его прах? Какой ров служил ему убежищем в ею предсмертной борьбе? Где опьяняющие благоухания опавших цветов? Где волшебные краски прежних закатов?
III.
Я, разумеется, не сообщил вам ничего особенно нового. Всякий знает, что такое вино: все любят вино. Когда появится врач, который будет и философом, – чего до сих пор не встречалось, он сможет написать глубокомысленное исследование о вине, о той особой двуединой психологии, которая создается соединением вина и человека. Он объяснит нам, как и почему известного рода напитки обладают способностью безгранично усиливать индивидуальность мыслящего существа, создавая, таким образом, как бы новую личность – таинство, в котором человек и вино, бог животного царства и бог растительного царства, играют роль Отца и Сына в Троице и порождают собою Святой Дух – того высшего человека, который обязан своим происхождением в равной степени тому и другому.
Есть люди, которым вино дает такой могучий прилив энергии, что они еще крепче держатся на ногах и слух их становится удивительно тонким. Я знавал одного человека, у которого, когда он находился в состоянии опьянения, ослабевшее зрение вновь приобретало всю свою природную остроту. Вино превращало крота в орла.
Один старинный неизвестный писатель говорит:
«Ничто не может сравниться с радостью человека, который пьет. Разве только радость самого вина, когда его пьют».
Действительно, вино играет роль интимного друга в жизни человека, такого интимного друга, что я не удивился бы, если бы некоторые последовательные умы, увлекшись пантеистической идеей, признали его живым, одушевленным существом. Вино и человек представляются мне двумя друзьями-борцами, вечно сражающимися друг с другом и вечно примиряющимися, причем побежденный всегда обнимает своего победителя.
Бывают, правда, злые пьяницы: это люди, дурные от природы. Плохой человек становится от вина отвратительным, тогда как добрый делается превосходным.
Теперь мне предстоит говорить об одном веществе, вошедшем в моду несколько лет тому назад, об одном снадобье, восхитительном с точки зрения известного рода дилетантов, но гораздо более страшном и могущественном в своем воздействии на человека, чем вино. Я постараюсь описать все производимые им дефекты. Затем, возвратившись к картине различных последствий употребления вина, сравню эти два искусственных средства, с помощью которых человек, усиливая свою личность, творит из нее некоторого рода божество.
Я укажу на вредные стороны гашиша, из которых самая меньшая, несмотря на бесчисленные сокровища благожелательства, которые он, по-видимому, раскрывает в сердце или, вернее, в мозгу человека, – самая меньшая, говорю я, – это его антиобщественность, тогда как вино глубоко человечно и, я сказал бы даже, представляет собою подобие деятельного человека.
Гашиш
I.
В этом первоначальном очерке о гашише, изданном десятью годами раньше предыдущего, естественно, встретится немало повторений того, что мы видели в окончательной редакции. Автор без стеснения переписывал самого себя после десятилетнего промежутка: поэтому он воспроизводит, иногда даже в одних и тех же выражениях, тот или иной факт или рассказ, уже приведенный в его первой работе. Несмотря на невыгодное впечатление, производимое этим повторением, мы воздержались от каких-либо переделок текста; мы решили примириться с неудобствами, происходящими от некоторых неизбежных повторений, чем делать купюры, нарушающие пропорциональность и построение той или другой редакции.
Во время сбора конопли случаются странные явления с работниками, с мужчинами и с женщинами. Какое-то опьяняющее дыхание поднимается от срезанных стеблей растения, словно обвивает оно ноги и коварно бросается в мозг. Голова работающего начинает кружиться, иногда им овладевает мечтательность. Члены слабеют и отказываются служить. Впрочем, в детстве со мной происходили подобные явления, когда я ради забавы валялся на копнах скошенной люцерны.
Многочисленные попытки получить гашиш из французской конопли не увенчались успехом, и те, кто одержим желанием испытать волшебные наслаждения, продолжают употреблять гашиш, доставляемый из- за Средиземного моря, т.е. приготовленный из индийской или египетской конопли. Гашиш получается из отвара индийской конопли и небольшого количества опиума.
Вот перед вами зеленоватое варенье со странным запахом, до того сильным, что он вызывает отвращение, что, впрочем, свойственно даже самому тонкому аромату, если довести до максимума его концентрацию, уплотнить его. Возьмите на ложечку небольшое количество, величиной с орех, и вы будете обладать счастьем – счастьем безусловным со всеми его восторгами, со всем его юношеским безумием, полным бесконечного блаженства. Вот оно, это счастье, в виде маленького комочка варенья. Не бойтесь проглотить его – от этого не умирают: физические органы не испытают серьезного вреда. Быть может, ваша воля потерпит от этого некоторый ущерб, но теперь мы не будем касаться этого. Чтобы придать гашишу
