достал из бара бутылку вина и бокалы. - Есть повод отведать очень старого и чрезвычайно редкого вина.
Он налил в бокалы мерцающее темным гранатом вино и заговорчески посмотрел на девушек:
- Предлагаю с сегодняшнего дня заключить тройственный союз, каждый из участников которого обязуется соблюдать законы чести и взаимовыручки - быть откровенным, не врать, - да, да, милые дамы, это относится в первую очередь к вам, и не отказывать в помощи попавшим в беду. Эта заповедь, скорее, касается меня. Вследствие сказанного мы переходим на дружески простое обращение. Я для вас - Стефано, вы для меня - Кристи и Бэ-Бэ. Таков мой первый тост. Гостьи переглянулись и пригубили вино.
- Оно, действительно, великолепно! - воскликнула Бэ-Бэ и осушила свой бокал.
- А теперь я хотел бы выпить за отважную москвичку, благодаря которой я сижу в приятной компании, а вы, милые воительницы, не беседуете сейчас с полицейским комиссаром. Если, конечно, не предположить вариант и похуже...
- Да! Она хотела убить меня, эта черномазая дрянь! Кристина спасла мою жизнь, рискуя собой, - горячо поддержала Стефано Бэ-Бэ.
Кристина смутилась. Она никак не чувствовала себя героиней и было бы совсем смешно утверждать, что ей могло прийти в голову рисковать жизнью из-за взбалмошной наглой особы.
- Ой, нет же! Я не успела даже подумать... честное слово... Просто рефлекс, - невозможно стоять в стороне, когда кто-то замахивается ножом на живого человека...
- Браво! Эта девочка ещё и скромна, - улыбнулся Стефано. - Хотя, то, что приветствуется в мирной жизни, очень мешает в бою. А мне думается карьера хорошенькой девушке в мире рекламы - борьба не на жизнь, а на смерть.
- Конечно, Стефано. Я старше Кристины, и успела наточить коготки. А эту голубку готов ощипать каждый стервятник... - начала Бэ-Бэ, очевидно, собираясь перейти к рассказу о проблемах москвички и приставаниях Марджоне. Но Кристина строго посмотрела на нее, остановив повествование.
- Ты ошибаешься, Бэ-Бэ. Я могу проиграть, но вряд ли кому-то удастся свалить меня в грязь. Этот город, этот ваш гордый и такой всемогущий Рим научил меня быть ответственной не только за свою внешность, о ещё и за то, что верующие называют душой, а японцы 'лицом'. Я пока ещё не знаю, каково мое настоящее 'лицо', но постараюсь не ударить им в грязь.
Патетическая речь Кристины вызвала аплодисменты.
- Браво! Браво! Это монолог благородной героини из большого спектакля! - Стефано поцеловал Кристине руку. - Буду молиться святым угодникам, чтобы твои слова не повисли в воздухе.
Оказавшись в кабинете Марджоне, потерявшего после отпора Кристины свою мягкость и обольстительность, воительница справедливости похолодела от страха. 'Вот, сейчас он сообщит дату отъезда и выдаст билет в Москву'. Толстяк копался в папках, не поднимая глаз на посетительницу и даже не предлагая ей сесть. Затем нашел какую-то бумагу и каркающим казенным голосом произнес:
- Контракт, подписанный фирмой с синьориной Лариной, истекает через 20 дней. В соответствии с пунктом 'д' в параграфе III, говорящем о том, что в случае отсутствия необходимости в услугах нанимаемого лица, последнему выплачивается неустойка в размерах гонорара плюс выходное пособие в одну треть месячного заработка, соблаговолите принять эту сумму... Со следующего понедельника синьорина может считать себя свободной и должна возвратиться на родину не позже указанного в визе срока.
- Но ведь со вторника начинаются съемки коллекции Гварди! Я занята в четырех показах... - попыталась возразить Кристина.
- Фирма сочла более выгодным для себя заменить вас Луизой Кампо. Прошу прощения, я очень занят.
Отважная девушка, три дня назад произносившая выспреннюю речь у Антонелли, с трудом сдерживала слезы. Конечно, за жизнь в этом городе, за карьеру, которая только началась, маня будущей известностью, высокими гонорарами, преуспеванием надо платить... Но как же потом объясняться в любви гордому Риму, зная о своем ничтожестве? 'Шлюшка, грязная шлюшка', не так уж оскорбительно звучит в заплеванном московском дворике. А здесь, где на каждом шагу - свидетельства величия человека, где сам он - творение Всевышнего, а Gesu, Madonna, Giovanni Battista, да и каждый из небесной братии - 'ecce homo' - есть человек, где само твое имя - имя Христа... Здесь прост нельзя стать ничтожеством, дрянью...
Кристина долго стояла у витрины салона Версачи, делая вид, что рассматривает выставленные вещи, а на самом деле - старалась удержать слезы. Никогда теперь она не сможет одеваться тут, а ведь была так наивно уверена, что главные подарки судьбы ещё впереди. Не шиковала, не транжирила деньги, собирая небольшие остатки от гонораров на подарки матери и бабушке.
Сквозь повисшие на ресницах слезы она увидела чудесное черное платье, поблескивающее золотыми пряжками. Множество затейливых крючочков стягивало смелые прорези на бедрах и рукавах. Вызывающе и элегантно. Манекен будто повторял саму Кристину - сплошь позолоченная, вытянутая фигура, золотая солома длинных волос, падающих на плечи и спину.
Она достала конверт, выданный Марджоне, и старательно пересчитала деньги. Прощальный гонорар был не маленьким, но у платья на витрине не стояла бирка. Это значит, количество нулей в его цене могло вызвать обморок. Со злобной решительностью Кристина шагнула в бархатно-нежащее нутро салона, окунулась в блаженную атмосферу изысканных ароматов и тихой музыки...
Она вышла из магазина с большой фирменной коробкой в руках и отчаянной улыбкой самоубийцы, приобретшего пистолет в оружейной лавке. 'Это будет прощальный подарок Рима. Стану хранить платье в шкафу, показывать детям и внукам, как воспоминание о победах и поражениях юности'.
Портье отеля передал Кристине ожидавший синьорину конверт. Рекламное агентство 'Стиль' приглашало Кристину Ларину на собеседование. С личным досье и всеми необходимыми для заключения контракта документами. Она не верила своим глазам, крутя в руках элегантный бланк. Одно из лучших агентств страны приглашает её, Кристину?! Розыгрыш, ошибка?
- Синьорине что-то непонятно? Может быть, я могу быть полезен? осведомился портье.
- Непонятно, совершенно непонятно... То есть - нет. Спасибо. Я разберусь сама.
...Любезная дама неопределенного возраста - агент по работе с новыми кадрами, была предельно любезна с Кристиной. Предложив ей кофе, быстро ввела в компьютер данные синьорины Лариной, включающие обширную анкету биографических и физических данных.
- Все в порядке. Синьорина могла бы прийти в два часа для работы с визажистом и пробных съемок? После этого мы сможем принять окончательное решение.
Кристина прибыла в съемочный павильон за пять минут до назначенного срока. Эудженио Коруги, стилист фирмы, вместе с фотографом заканчивал съемки загорелой молодой пары, изображающей утомленных туристов. На помосте, закамуфлированном бутафорскими валунами, валялись рюкзаки и альпенштоки.
Но ровно в положенный срок коренастый широкоплечий шатен, похожий на боксера, глянув на часы, обратился к ожидавшей Кристине:
- Вы - синьорина из Москвы?
Нос у него оказался слегка приплюснутым, рыжеватые волосы всклокочены, а надбровные дуги угрожающе выступали - трудно было представить, что этот крепыш работает над тончайшим материалом - женской красотой.
- Иди-ка сюда, на свет, крошка. - Он развернул к девушке яркий софит. - Походи, посиди, покури.
- Я не курю.
- Ну, тогда Раф предложит тебе выпить. Минералки, конечно.
Пока она со стаканом воды ходила по студии, рассматривая висящие на стенах фотографии, Эудженио курил, беседуя с осветителем и, казалось, не обращал на девушку внимания.
- Достаточно! - Он загасил сигарету и махнул рукой Кристине. Пожалуйте, крошка, в мои владения. Попробуем немного поколдовать.
В кабинете Эудженио, похожем на актерскую уборную, переодетая в легкое синее хлопчатобумажное кимоно Кристина, подверглась длительной и захватывающей процедуре. Эудженио проделывал сложные манипуляции с её волосами, лицом, кожей, не позволяя смотреть в зеркало. Ей было видно лишь его лицо и внимательно присматривающиеся, сверлящие голубые глаза. Они выражали сосредоточенность и увлеченность.
