придумать самим. Смотрите! Разе это не сказка?!
В освещенное прожекторами пространство выплыли две пары - почти бестелесные, почти невесомые и прекрасные, как видения. Они кружили все быстрее, уносясь в волнах музыки, в метели розовых лепестков, в белой пене свадебных кружев и безоглядном счастье, которому, казалось, не будет конца.
...Разве не эта картина мерещилась тебе в последнюю ночь, инвалидка Анатольевна, синеглазая Вика: залитый светом танцевальный круг в ночном парке и плывущие в объятиях любимых белее феи? Смотри, это все уже случилось! Не с тобой, не с сыном твоим, но случилось же! С той, что получила в наследство твое имя, а, может быть, и неизрасходованную, причитающуюся тебе, долю счастья. И твоего, Ехи - Пигмалион, да и всех те, кто сумел затеять и осуществить непростой спектакль в честь побеждающей Радости, Любви и Красоты...
- Мы победили, Лизанька. Мы все, кто верит в закон сохранения Добра и Счастья. - Остин позволил Алисе вести себя с праздника и уложить в постель. Из сада доносилась музыка, смех, оживленные голоса, треск бенгальских огней, перезвон бокалов.
- Вот видишь, милый, а ты собирался умирать! - Алиса пошире открыла балконную дверь и отмерила в стаканчик сердечные капли.
- Выходит, теперь уже можно?
- Э-э, нет! Смотри, что я тебе покажу... - Алиса подняла рукав голубого праздничного платья, показывая исколотую вену.
- Это ещё что? - недоуменно приподнялся Остин.
- Это значит - ещё не конец!
Праздник на Острове оставил за бортом двух человек, причастных к событиям. Один из них двигался к каннскому причалу на быстроходном катере в сопровождении молчаливого эскорта. Два угрюмых человека арабской наружности транспортировали на берег немного пасмурного, празднично одетого европейца. В петлице смокинга серебрилась крошечная розетка - белый металл, выгнутый в виде цветка или антенны.
Картье извлекли чуть ли не из-под венца и унесли к морю молчаливые силачи. Вначале он пытался сопротивляться, но сообразив, что топить его бандиты не собираются и даже проявляют щепетильность в сохранении парадного костюма, успокоился. А по мере того, как удалялся от праздненства уносивший его катер, молодой человек погружался в сосредоточенную задумчивость. Над уносившемся к горизонту Островом поднялось праздничное свечение. Но совсем о другом говорило оно воображению Картье: знак, знак оттуда. 'Если бы я остался там, то над морем повисла бы радуга'. - Он с облегчением вздохнул, друг прозрев, как неудачно складывался его путь к венцу. 'Знаки' так и сыпались, а он пренебрегал ими, согласившись на вариант свадьбы, угодный Антонии, смирившись с её холодностью и небрежным сообщением о сыне...
- Благодарю, что не оставила меня, мама, удержав силой от роковой ошибки, - прошептал Феликс и по- дружески распрощался н причале с конвоирами, которых уже начал принимать за посланцев другой цивилизации. парни поняли его любезность по-своему - 'Ничего не надо. Денег не надо. Прогулка оплачена', - коротко сообщил один из них, пряча за спину руки.
А на другом континенте встречал рассвет посеревший от бессонницы Кассио. Собственно, он и не ведал, что солнце уже поднялось, засидевшись в своем 'бункере'. Под дулом незримого орудия столпились в белом круге мишени пластилиновые фигурки тех, кто сейчас танцевал на Острове мерцающих огнях праздничного фейерверка. Обреченные торжествовали, поминая его имя с развязной насмешкой. Кассио со стоном откинулся в кресле.
- Ну, как дела у всесильного Карабаса-Барабаса? Я вижу, представление не ладится, артисты явно бунтуют. - Тот единственный, кто имел право появляться здесь, вырос у стола, изучая комбинацию Кассио. - Или ты изменил финал, решив вызвать на поклон счастливые пары влюбленных?
- Ах, пустяшная забава, способствующая пищеварению. - Кассио развернулся к гостю, заслоняя собой 'игровое поле'. - Что у тебя?
Альконе пристально посмотрел в насмешливые глаза собеседника и, осененный догадкой, резко отодвинулся, открывая проигранную партию.
- Здесь что-то не ладится, верно? Неудачное расположение звезд, магнитные бури... а, может быть... - он взял фигурку с вырезанным на груди крестом и задумчиво повертел её. - Может быть, эту комбинацию хранят неведомые силы?
- Хранят. Тебе пора смириться с этим.
- Давно играешь против меня?
- Как только понял, что ты солгал мне, убедив, что любовь мертва.
Кассио брезгливо поморщился:
- Перестань, тебе давно не шестнадцать. Та нежнейшая возлюбленная, пленившая твое щенячье сердце, оказалась обычной шлюшкой. Знаешь, что она сделала, получив от меня откуп? Продемонстрировала отцу все, чему научила в постели сына. Не слишком высокий класс.
- Ты действительно убежден, что нельзя любить развратных, слабых, глупых, толстых, припадочных или любых других живых людей? Ты и вправду настолько безумен? - Ингмар схватил Кассио за ворот пиджака, с презрением вглядываясь в рыбьи глаза. - Жалкий, больной старик... Ты обманывал ребенка, ты исковеркал жизнь юноше, ты сделал меня мрачным изгоем, изобретающим пути отступления... Ты - 'властелин мира', которого боготворило 'щенячье сердце' подростка, стал злым гением Мага.
Кассио тяжело рухнул в свое кресло, откатившиеся в угол комнаты.
- Мы не виделись десять лет. И я не рассчитывал на визит... Ты оказал мне честь, Ингмар, став противником в этой игре. - Альконе окинул сына оценивающим взглядом. - Высок , силен, желтые глаза. Весь в Анну. А хватка моя - мертвая. Сегодня ты обошел меня, мальчик. Это единственный проигрыш, который доставил мне удовольствие.
- Лжешь! Мы давно стреляем из разных окопов и ты не слишком боялся попасть в меня. Помнишь копию подвесок Мазарини, которую ты ухитрился мне подсунуть? Ты ведь смеялся, да? Тебе было любопытно, как я сумею выпутаться из этой истории. А где же теперь оригинал? Ага, догадываюсь, - здесь! Ингмар хлопнул себя по груди.
- Теперь ясно, почему не сработала сигнализация. - Кассио сник, осознав ошибку. - Ведь я позволил тебе стать моим компаньоном. Ты единственный знал шифр центрального компьютера и мог пользоваться моими позывными.
- К счастью, мне было известно и то, что любое мое соприкосновение с твоим 'банком данных' фиксируется. Мне оставалось лишь исправить допущенную отцом ошибку - устранить незримый контроль и воспользоваться предоставленной властью.
- Чтобы устраивать свои любовные делишки. Я помешал. И глазом не моргнул, когда моими руками ты обеспечил своей крошке триумф в Америке.
- Только потому, что Кассио н терпелось посадить в лужу О'Ралли. Почему бы не сделать это чужими руками? Считай - мы квиты. Но когда ты затеял игру против Виктории там, в Венеции, разве я не предупредил 'руки прочь!'? Представление во Дворце Роз было знаком опасности: 'Вы никогда больше не увидите Антонию Браун', - сказал я тебе. Ты понял, понял, но не послушал меня.
- К чему мне девчонка? Я охотился за другой птичкой.
- Ты строил травлю Динстлера и был отомщен, - твердо сказал Ингмар.
- Ну что тебе-то до слабонервного докторишки?
- Он создал Мечту. Нет - Победу. Он служил прекрасному и не продавался. Совсем как я... - Ингмар горько усмехнулся и взял с поля сине-зеленую искореженную фигуру. - Насколько я понимаю, это - бедняга Шнайдер? Незадачливый игрок, умеющий любить. И ещё - быть преданным. Да он гигант, Кассио! - Шон размял пластилин, изобразив воинственного Дон-Кихота.
- Значит, это ты стирал данные о Шнайдере... Не понимаю - к чему такие затейливые комбинации? Почему не сказал мне прямо, возможно, мы бы столковались...
Ингмар улыбнулся и выстроил на столе новую композицию.
- Смотри, - это моя завершенная партия. Красиво? И ведь я играл по твоим правилам, как достойный противник. Не составляло труда разрушить твои усилия одним щелчком, но я не пожалел усилий, чтобы развернуть армию Кассио против него самого. Я нашел Шнайдера и сделал так, чтобы он спас Антонию, вернув себе силы и веру в жизнь.
- Ты рассказал ему о подмене девушек и, естественно, преданный слуга ринулся защитить свою
