напоследок испепелить Брана своим взглядом — но безуспешно.
Глава 13
Бран дождался, пока Скарнхравн умчится в сторону юга над вершинами Гибельных Гор, испуская яростные вопли и завывания, которые громким эхом отдавались среди притихших скал. Он еще не пришел в себя окончательно, а Факси уже с наслаждением щипал траву и вовсю старался сдернуть с себя уздечку, зацепив ее о камень. Все еще внутренне содрогаясь от пережитого, Бран поймал коня и положил сердце назад в медальон, который затем спрятал под рубашкой, безмолвно благодаря Рибху за то, что внезапный порыв подтолкнул его обрубить ноги скакуну Скарнхравна. Без задних ног бестия не сможет нести своего проклятого господина по земле, а Скарнхравну без этого никак не обойтись, так что придется ему заменить коня. Правда, вернувшись к Миркъяртану за новым скакуном, он обязательно расскажет своему господину, кто на самом деле владеет драконьим сердцем, а это обстоятельство сильно беспокоило Брана…
Когда он взбирался в седло, в расщелине шевельнулась какая-то тень, украдкой, беззвучно пробираясь к нему. Бран стремительно развернул Факси, срывая с пояса топор, оружие, которое было куда больше ему привычно, нежели меч.
— Кто там? Назови свое имя, или, клянусь Рибху, этот топор оставит тебе недурную отметину! — прорычал Бран как можно грознее, замахнувшись топором для броска. Он столько времени упражнялся тайно с обычным топором, что без труда мог бы попасть в любую цель.
Тень остановилась.
— Это всего лишь я, Кольссинир, твой хозяин, если мне будет позволено так пошутить, — раздраженно отозвался маг. — Я вернулся, чтобы попытаться тебя спасти или, по крайней мере, забрать твои бренные останки, а вместо того мне предстало зрелище, которому нет равных — ничтожный раб взывает ко власти возвышенных Рибху и гасит огненный взгляд Скарнхравна, точно свечку. Та небольшая вещица, которую ты держал в руке, а потом спрятал в медальон под рубашкой, и есть драконье сердце, некогда принадлежавшее Дирстиггу?
Бран убрал топор и направил Факси к расщелине.
— Сомневаюсь, Кольссинир, что кто-нибудь поверит твоему рассказу, — осторожно заметил он. — Что может простой раб знать о Рибху, и как могло бы попасть к нему драконье сердце?
— Сердце находилось в Гледмалборге — это последнее, что о нем известно. А твой маленький приятель сознался, что был там, так что один из вас вполне мог найти сердце среди развалин и припрятать его. Скорее всего, вы трое — вовсе не рабы и никогда ими не были.
— О нет, — сказал Бран, — я — настоящий раб и родился рабом. Может, ты считаешь меня глупым и трусливым, как теленок, но если ты попытаешься отнять у меня вещицу, которую ты так неосмотрительно заметил — Рибху обойдутся с тобой куда хуже, чем я обошелся со Скарнхравном.
— Скажите пожалуйста! Может, в конце концов, мне все это только почудилось! — обидчиво воскликнул Кольссинир. — Я не стану задавать тебе вопросов, покуда ты соглашаешься помочь мне провести караван до Микльборга. Пока что моя тревога за судьбу Микльборга перевешивает даже жгучее любопытство, которое вызывают у меня ты, твои приятели и драконье сердце. Лучший способ кого-то узнать — это отправиться с ним в путешествие, и я уже составил свое мнение кое о чем, но придержу его, пока мы не доберемся до Микльборга. Ну а после Микльборга мы все присядем рядком и ответим друг другу на кое-какие любопытные вопросы, идет?
— Идет, — охотно согласился Бран. После Микльборга он рассчитывал расстаться с Кольссиниром и как можно скорее.
Не считая стычки со Скарнхравном, следующие четыре дня они ехали на север без особых происшествий. Не обошлось, конечно, без заблудившейся лошади и беспокойств по поводу троллей, но с этими проблемами Кольссинир легко справлялся. Пропавших лошадей он выследил с помощью магии и заодно развлек себя устройством новых и весьма изобретательных ловушек для троллей. Он загонял до полного измождения и лошадей, и всадников, да и себя самого, и каждое новое препятствие на пути одолевал так, словно перед ним был его личный враг.
В горный форт Микльборг путники въехали как герои.
Воины тесно окружили их: одни выспрашивали о новостях, другие расхватывали коней и уносили припасы для подсчета и дележки.
— Просто чудо, что вы перебрались через Гибельные Горы, — объявил военачальник Микльборга. — С тех пор, как пал Ведьмин Курган, тролли, драуги и доккальвы отрезали нас от всего мира. Должно быть, Рибху прокладывали вам путь и берегли вас, иначе вы бы нипочем сюда не добрались.
— Рибху зрят выше нас, — сурово заметил Кольссинир. — Если нас и защищала их Сила, то отнюдь не случайно. Микльборг не должен пасть
Они пробыли в Микльборге три дня и начали собираться в обратный путь. Кольссинир был в ударе: он с важным видом расхаживал по форту, рассылал небольшие отряды самых лучших и ловких стрелков выслеживать укрытия доккальвов, и показывал магам Микльборга, как устраивать такие ловушки, которые уж наверное вселят в сердца врагов непреодолимый ужас. Военачальник форта уговаривал Кольссинира остаться, но тот с сожалением отказался, объяснив, что должен исполнять обязательства перед другими горными фортами, которым угрожает натиск доккальвов. Всех коней, кроме четырех, он оставил Микльборгу — щедрый дар от ландборгского полководца, который и не подозревал о собственной щедрости.
Обратное путешествие началось налегке; даже старина Факси рысил, не отставая от прочих коней, и его широкие копыта деловито стучали по камням. Еще до полудня Кольссинир объявил нежданный привал, чтобы дать отдохнуть коням и съесть остатки от завтрака. Бран помог Кольссиниру развести небольшой костерок, чтобы вскипятить горшок воды для чая. Маг вполголоса напевал и, разглядывая карты, был как будто в замечательном настроении.
— Мы потратим на возвращение в Ландборг половину того времени, которое отняло у нас путешествие с караваном, — объявил он. — Если, конечно, позволят обстоятельства. — Кольссинир недоверчиво покосился на старого Факси, который за его спиной вовсю щипал траву. Затем он многозначительно поглядел на Брана.
Бран поспешно вскочил, бормоча под нос что-то о необходимости нести стражу, и взобрался на вершину утеса, куда Кольссинир со своими вопросами не мог за ним последовать. Скоро наверх к нему поднялась Ингвольд и присела рядом на гребне почти отвесного склона.
— Пора нам двигаться на север, Бран, — прошептала она.
— Если уж он все равно знает о сердце, то у меня есть замечательный план.
Бран еще прежде рассказал ей о своем поединке со Скарнхравном, и она согласилась, что поступил он верно, особенно когда искалечил драугова коня, хотя все же прибавила, что окажись она на месте Брана, скорее срубила бы голову самому Скарнхравну.
— От него не так-то легко удрать, — заметил Бран, имея в виду хитроумные ловушки и западни Кольссинира.
— А мы и не будем удирать, — улыбнулась Ингвольд. — Мы возьмем его с собой. Такой сильный маг нам пригодится. Мы похитим его, вот и все.
Бран воззрился на нее.
— Я думаю, его и похитить нелегко, особенно против его воли. И я бы не удивился, Ингвольд, узнав, что закон сурово наказывает рабов, которые похищают своего хозяина.
— Я не рабыня, а дочь вождя, — отрезала Ингвольд, тряхнув взлохмаченной головой. — Пер тоже не раб, а ты принадлежишь ему, не Кольссиниру. Не прерывай меня, Бран. Я точно знаю, что нужно сделать, чтобы отыскать Дирстигга.
Бран качнул головой, стараясь унять дрожь.
— Тогда скажи мне, что нам следует предпринять и как ты намереваешься похитить мага, подобного Кольссиниру, который, насколько я его знаю, никогда этого не позволит сделать.
— Очень просто. Я порылась в его сумке, когда он отвлекся… не перебивай… и нашла сонный порошок. Надо только подсыпать его Кольссиниру, и когда он проснется…
— То очень разозлится, — сказал Бран, — и тем меньше захочет нас выслушать. Позволь мне сначала попробовать убедить его. Если он не согласится пойти с нами на север вместо того, чтобы тащить нас всех назад в Ландборг, тогда уж ладно, испытаем на нем этот порошок. Вообще-то, не слишком умно рыться в его сумке, если помнить о любви Кольссинира ко всякого рода ловушкам. Ингвольд пожала плечами и взглянула
