стенной нише. Драуг шагнул ближе, волоча ноги по полу, и Сигурд понял, что упырь шарит по подножию кровати. Он в ужасе поджал ноги… и миг спустя услышал тихий треск – нож пропорол то ли ткань, то ли мертвую плоть, и драуг, ворча, отступил. Все еще бормоча что-то себе под нос, упырь глядел на Сигурда багровыми огоньками глаз, которые тускло мерцали на лице, в коем было больше кости, чем плоти; спутанные клочья бороды свисали на грудь драуга, точно космы грязной шерсти. В тот самый миг, когда Сигурд думал, что дольше не сможет смотреть на упыря, тот повернулся, зашаркал прочь и стал возиться у стены напротив.
Что-то стукнуло, упало, и наконец драуг зажег лампу. В неярком свете Сигурд разглядел, что лампа сделана из половинки человеческого черепа. Он видел лишь спину драуга в грязной полусгнившей одежде, когда тот открывал узкую дверцу в торфяной стене, обыкновенно скрытую драпировкой. Зазвенели монеты и золотые украшения – драуг пересчитывал свои богатства.
– Правда, весело? – шепнули прямо в ухо Сигурду, и он подскочил так резко, что ударился головой о спинку кровати. Рядом с ним в постели ухмылялся Мори, подтягивая одеяло под грязный подбородок. – Сейчас увидишь меч. Хочешь знать, что надо сделать, чтобы добыть его?
Сигурд на миг оторвал зачарованный взгляд от драуга и его сокровищ.
– Тсс!..
– Э, беспокоиться не о чем! Старый дурень не проберется через ножи. Как тебе его лампа? Правда красиво? – Он ткнул Сигурда локтем в бок и хихикнул. – В ней горит человеческий жир, лучший сорт жира для всякой бесовщины. Горит ровно, но тускловато… Ха, гляди, вот и меч!
Драуг медленно вынул меч и держал его на весу, любуясь его блеском при слабом свете лампы.
– Завтра ночью меч будет твоим, – прошептал Мори. – Слушай внимательно – я расскажу, как мы обведем Вигбьеда вокруг пальца. – Он зашептал в самое ухо Сигурда, и тот слушал со все возрастающим ужасом и отвращением.
– Не могу я это сделать! – шепотом воскликнул он. – Как я объясню все Микле? Он не позволит мне бродить одному снаружи после заката… и вообще, сдался мне этот меч!..
Мори ухмыльнулся так, что глаза превратились в щелочки.
– Один ты там не будешь. В Туфнавеллире уж точно. И потом, я ведь буду с тобой. Пожалуй, мы сумеем обмануть Миклу. Я могу вовсе от него отделаться, это, может быть, самое простое.
– Ты сильнее Миклы? – хмурясь, спросил Сигурд. Драуг убрал меч и снова принялся пересчитывать монеты.
– А, да ну его, Миклу! Он всего лишь ученик, а можно подумать, что твой господин. Что ж, ты сам на себя не полагаешься? – Мори зашелся хихиканьем и не мог остановиться, пока не запихал в рот уголок перины. Он отгрыз кусок ткани, выплюнул перья. – Хитренький он, Микла, но Бьярнхард и до него доберется, как добрался в конце концов до Вигбьеда, как доберется в один прекрасный день до Камби, когда и тому случится умереть. Ты ведь тоже умрешь, дружок, и очень скоро, но сумеешь отсрочить этот ужасный день, если завладеешь мечом Вигбьеда. Сделаешь ты то, что я тебе сказал, или дружба врозь? – Он еще раз куснул перину и фыркнул, отдувая перья.
Сигурд следил, как Вигбьед досчитал последние монеты и загасил жуткую лампу.
– Мори, а ты уверен, что все выйдет как надо?
Мори щелкнул пальцами.
– Еще бы! Когда все заснут, я приду за тобой. – Он кивнул несколько раз, чтобы усилить выразительность своих слов, и умчался в ворохе из перьев, соломы и сушеного навоза.
Драуг медленно прошлепал через комнату к двери и вышел, не озаботившись ее запереть. Сигурд не отрывал глаз от комьев могильной земли на полу и не вылезал из постели до самого утра, пока испуганный крик Камби не пробудил его от весьма неприятных сновидений. Микла проснулся огорченный, с затекшим от неудобной позы телом, а Рольф делал вид, что весьма огорчен тем, что его вовремя не разбудили и он, не по своей, конечно, вине, проспал свою стражу.
– Все это, конечно, делишки Мори, – сказал Камби, угрюмо качая головой.
– Его хлебом не корми, дай насолить кому-нибудь. Чую я, затевается великая пакость. – Говоря это, Камби глядел на Сигурда в упор, и у того опять возникло неприятное чувство, что неповоротливый старый Камби знает гораздо больше, чем может показаться с виду.
О том, как прогнать Гросс-Бьерна, не было сказано ни слова, пока все не отобедали. Усевшись поудобнее, Камби с удовольствием раскурил свою трубочку, поглядывая в синее небо, и стал говорить, что весна, мол, недалеко, не успеешь оглянуться, как придет и лето, что скоро конец окоту и стрижке. Затем Камби отложил трубку и серьезно поглядел на Миклу, Рольфа и Сигурда. Понизив голос и опасливо косясь на Ульфрун, он сообщил:
– Завтра я начну приготовления. Мне нужно сначала кой-чем запастись.
Однако, как он ни берегся, Ульфрун скоро разгадала его намерения. Она и так уже была в сварливом настроении, поскольку обнаружила, что Гросс-Бьерн загнал в расселину и загубил ее лучшего вола, а коров перепугал так, что они почти перестали доиться.
– Ха, поглядите-ка на него, тоже мне – маг нашелся! Да ведь с тех пор, как Вигбьед умер, ты все твердишь, что с ним управишься, а он все пугает и пугает нас. Не говоря уж о прочих драугах – испокон веков они буйствуют будь здоров и превратили Туфнавеллир в самое жуткое местечко на свете!
Весь остаток дня она ворчала и наконец пригрозила:
– Чернобров, если ты, осел этакий, будешь сам воевать с мороком, я на тебя так разозлюсь, что до конца дней и словом с тобой не перемолвлюсь!
Камби от такого обещания просиял. Тем же вечером, сразу после ужина, он засобирался: взял лопату, большой мешок и куда-то удалился в одиночку.
Сигурд устроил себе ложе на помосте, как можно дальше от кровати Вигбьеда, и терпеливо снес неизбежные насмешки товарищей, отлично сознавая, что заслужил их. Ему-то самому было не до шуток, особенно когда он думал о том, что предстоит нынешней ночью. Не раз и не два Сигурд уже почти решал, что никакой меч не стоит этакого риска, – но всякий раз строго напоминал себе, что мужчина без меча не
