женами, а дети их в новеньких автомобилях носились по всему побережью - от Хэмптона до Хэмптона <Имеются в виду небольшие города Саутхэмптон и Истхэмптон>, обнимаясь друг с другом и временами делая остановки у телефонных будок. Типичное курортное общество, причем довольно приятное. Здание клуба было освещено японскими фонариками. Играл хороший ансамбль. Университетские парочки толпились у перил неосвещенного пирса, уходившего далеко в море. После небольшой заминки у входа, вызванной поиском моего приглашения, меня допустили до общества 'милых' людей, которые делились на хорошо одетых, откормленных стариков, и золотую молодежь, прибывшую на летние каникулы.
Людям среднего возраста, таким, как я, приходилось немало работать, чтобы накопить денег для покупки здесь летнего домика и для вступления, как правило, в возрасте, близком к сорока, в яхт-клуб 'Лейдирок'.
Я направился в бар и заказал 'Манхэттан'. Там меня и высмотрела Лиз.
Она была просто великолепна - в черно-белом платье, с ярким украшением в волосах. По блеску ее глаз я понял, что она уже чуть-чуть поднабралась.
- Прекрасно! Тебе удалось сбежать. А я опасалась, что ты там так и застрянешь! - Она со вздохом посмотрела на мой бокал.- Пошли потанцуем.
- Чуть позже, когда я допью.
- Ну, хорошо, тогда пошли на пирс. Я очень хочу с тобой поговорить.
Мы медленно двинулись к выходу из зала, пробиваясь сквозь танцующие пары. Молодые и старые козлы старались как бы нечаянно прикоснуться к Лиз, явно бывшей царицей бала. По пути мне встретилось несколько старых школьных друзей, лысых и полных, не членов клуба, а таких же гостей, как и я, и с полдюжины знакомых женщин, которые явно не понравились Лиз.
- А ты - ловелас,- произнесла она, как только мы оказались на пирсе.
Луна стояла прямо над нами. Дальше по пирсу располагались влюбленные парочки.
Какие-то пьяные весело шатались по дощатому настилу, отделявшему пирс от клуба.
- Я уже давно тебя жду.
Лиз не скрывала своей заинтересованности в том, что произошло в 'Северных Дюнах'. Она, считала, что это убийство.
- Об этом говорит весь город! - в восхищении воскликнула она.- Все уверены, что ее утопил Брекстон.
- Интересно, кто распустил эти слухи?- уклончиво заметил я.
- О, ты же все знаешь и только делаешь вид.- Она посмотрела на меня укоряющим взглядом.- Я обещаю, что никому не скажу ни слова.
- Даешь слово, как юный гайд? <Бойскауты, герл-гайды - молодежные организации США).
- О, Питер, ну расскажи! Ты же там был, и видел, как все произошло, разве не так?
- Видеть-то видел, это верно.- Я поставил пустой бокал на перила и обнял ее одной рукой, но Лиз выскользнула.
- Ты должен рассказать, должен,- настаивала она.
- Разве я тебе не нравлюсь?
- Как ты знаешь, мужчины не нравятся женщинам,- высокомерно бросила Лиз.- Мы заинтересованы только в создании семьи, а, кроме того, наш сексуальный инстинкт полностью раскрывается только к тридцати годам. Я слишком молода, чтобы что-то особо чувствовать.
- А я слишком стар. Мужчина, как вам известно, достигает своего пика к шестнадцати годам, после чего он неуклонно скатывается к старческому маразму. Я давно уже не в расцвете... В сексуальном плане я способен лишь на немногое...
- О, Питер, замолчи, или я закричу!
Ее слова положили конец нашему раскованному диалогу. Еще совсем недавно между нами, казалось, установилось достаточно хорошее взаимопонимание, и в своем поведении мы ничем особенным не отличались от большинства парочек. Я уже был готов перейти от слов к делу, не доводя, правда, до полной оккупации, но, к сожалению, моя собеседница, более заинтересованная убийством, нежели чем-то иным, что характерно для любой здоровой девицы, стала кричать.
- Ради бога, заткнись,- недовольно бросил я.
К счастью, у пирса остались только алкоголики. При первом ее взвизге троица на вид банковских служащих стала аплодировать. Разбредшаяся дальше по пирсу молодежь была слишком занята собой, чтобы обращать внимание.
- Так ты не расскажешь мне?
Лиз глубоко вдохнула воздух, готовая завизжать во весь голос.
- Рассказывать-то, в общем, нечего. Миссис Брекстон приняла четыре таблетки снотворного, пошла купаться и утонула, прежде чем мы смогли спасти ее.
- Но почему она приняла снотворное?
- А вот это вопрос, который висит над нашими головами, как Фемистоклов меч,
- Дамоклов,- поправила меня эта специалистка по античности.- А кто ей дал эти таблетки?
- Бог его знает.
- Неужели она сама их приняла?
- Лично я думаю так, но полиция полагает иначе.
- А может быть, Пол Брекстон дал ей эти таблетки?
- Это мог быть и кто-нибудь другой. Вот только я не понимаю, почему именно четыре таблетки. Это же не смертельная доза. Я уверен, если бы кто-то действительно хотел от нее избавиться, он дал бы ей соответствующую дозу.
- Это дьявольски хитрый план, Питер. Любой идиот понимает. Она же собиралась купаться. Что может быть лучше, как просто лишить ее сил бороться с волнами.
- Мне кажется, можно было придумать и что-нибудь умнее. В частности...
Я обхватил ее плечи рукой, однако Лиз не отреагировала.
- С другой стороны, думаю, у него не могло быть стопроцентной уверенности, что она полезет в воду. О, это ужасно интересно, не правда ли? И случилось это - не с кем-нибудь, а с Брекстоном!
- И вызовет пересуды,- сказал я, прижимая девушку к себе. Я почувствовал запах сирени и нежное теплое дыхание Лиз.
- О чем, черт побери, ты думаешь, Питер?
- Я не думаю...
- Все мужики думают только об одном. У-у, мерзкие грубые создания.
- Если тебе не нравится, я достану тебе шестнадцатилетнего мальчика.
- И что, черт побери, я буду с ним делать?
- Воспитанность вынуждает меня молчать.
- Это все будет в газетах, да?
- Что? Шестнадцатилетний...
- Ну, ты и придурок! Я говорю о смерти миссис Брекстон. - Ну конечно.
- Как тебе повезло, да? Это как раз по твоей части.
- Меня нанимали совсем не для расследования убийства миссис Брекстон.
Сказав это, я вдруг неожиданно подумал: 'А почему бы и нет?'. Это, конечно, могло показаться диким, но разве нельзя предположить, что миссис Вииринг ожидала возможных неприятностей и наняла меня на всякий случай. Она из тех, кто любит предусмотреть все заранее. И тут мне пришла в голову мысль - а не помогла ли она сама своей племяннице уйти в лучший из миров. Мотив был неясен, но судить о мотиве вообще было невозможно, потому что никого из гостей я ранее не знал. И все же, несмотря ни на что, миссис Вииринг вполне была способна на это, представляя собой странное сочетание бешенства и предусмотрительности. Что ж, это была вполне здравая мысль.
Лиз заметила, что я неожиданно замолчал.
- Послушай, о чем это ты думаешь? Прикидываешь, как бы меня совратить, да?
Я фыркнул.
- Ну что ты за женщина! У тебя нет ни малейшего интереса к мужчинам, даже к такому великолепному образцу, как я, и, тем не менее, ты день и ночь думаешь о том, как бы тебя совратили...
