может погибнуть столь глупо. И сейчас я сам прошу вас, слышите, сам. Сложите костер побольше и сожгите меня.
— Но… — попытался было вставить хоть слово в горячечную скороговорку Ингвар.
— Не бойся убить меня, ярл. Не забывай, ведь я внук бога огня. Как раз огонь мне и не страшен. Я только потеряю измученную и больную телесную оболочку, чтобы улететь к берегам родных фиордов. Там я воскресну заново, сильным и здоровым. Я уже сжигал себя семнадцать раз. Как видишь жив.
— Однако… — промямлил Александр.
— Поторопитесь! — рявкнул Торгейр. — Иначе я действительно рассвирепею! Тогда вам придется плохо.
Черный косматый столб дыма был виден очень долго. Еще три дня он преследовал их, подобно неукротимой фурии.
Ингвар недовольно поморщился и с укоризной поглядел на замотанную левую руку. По белой тряпице расползалось влажное красное пятно. Он и сам не заметил, когда напоролся на сук при возвращении, но сухое дерево проткнуло руку не хуже стилета. Рану жгло, словно кто-то засунул под повязку пригоршню горячих углей. Однако недостойно викинга проявлять женскую слабость да еще перед презираемыми одноглазыми. Поэтому Ингвар заставил себя зевнуть и лениво поворошил угли в костре.
На душе было муторно. Поход к серебряной горе закончился оглушительным провалом. Пропал без вести Лютинг (Ингвар упрямо отказывался верить, что он погиб), сгинул в огне погребального костра Торгейр. Чего доброго мрачные леса Биармии станут кладбищем для всех. Но что гораздо тяжелее — он ни на шаг не приблизился к краю земного диска, теперь это стало очевидным. Приходится возвращаться… Цель так же далека, как в начале путешествия.
Александр едва не рассмеялся при виде удрученного ярла. Его мысли настолько отчетливо проступали на простодушном лице, что из Ингвара никогда не получился бы дипломат.
— Спокойной ночи, — пожелал Александр, вставая.
Ингвар молча кивнул.
— Наконец-то убрался, — прошипел Айзия, когда Александр скрылся в своем шалаше.
— Чем он тебе досадил? — недовольно буркнул Ингвар.
По лицу аримаспа поползла масляная ухмылка.
— Тем, что всегда появляется не вовремя.
— Как сказать…
— Это определенно. — Айзия поспешил сменить тему разговора. — Поправляется ли почтенный ярл?
Варяг в ответ только яростно рявкнул. Айзия сочувственно поцокал языком, а потом вкрадчиво спросил:
— Удачен ли был поход к серебряной горе?
— Можно подумать, что Гелайм ничего не сказал тебе.
— Рассказ Гелайма — одно дело, твой — другое.
— Ты не веришь собственному начальнику стражи?
— Я не верю никогда и никому.
— Это точно! — хмыкнул ярл.
Айзия нервно потер руки.
— Я не верю, что вы не принесли от серебряной горы никаких сокровищ!
— Хорошо, что мы сумели принести оттуда свои головы! — огрызнулся Ингвар. — Да и то неизвестно… Эрьта явно не поверил рассказанной сказке о гибели лодок. И чем все кончится — пока я не берусь предугадать.
— Значит, твое дело оказывается полностью убыточным?
— Мне не пристало заниматься низменными подсчетами, — гордо ответил Ингвар. — Я ищу славы!
— Но ее ты тоже не нашел.
— К сожалению…
— Но бывает разная слава. Помимо славы открывателя земель существует и военная.
— Вряд ли я сумею добавить хоть что-то к ней. Мое имя и так гремит по всему побережью.
Ядовитая усмешка тронула губы аримаспа.
— Покорители диких племен известны не меньше знаменитых путешественников.
Ингвар долго молчал, потом так посмотрел на аримаспа, что того отшатнуло.
— Ты предлагаешь мне напасть на хозяев?
— Какое тебе до них дело? — развел руками Айзия. — Ведь ты отправился в поход за добычей и неважно, как ты ее получишь. Рабы ценятся дорого. Помоги мне захватить их, и я заплачу тебе золотом.
— Это противно моей чести!
— Она не стоит и гнутого медяка. А я плачу полновесными золотыми солидами.