— Мрачновато здесь.
Дъярв оглядел пурпурно-красные глинистые откосы и молча кивнул. Густой вереск, ковром покрывающий красноватый гранит, создавал впечатление, что долина была залита кровью.
Ущелье круто повернуло вправо, и они натолкнулись на ожидаемую засаду. Собственно, засады, как таковой, не было. Сразу за поворотом ульфхеднары выстроились поперек тропы и ждали.
— Пришли, — удивительно спокойно произнес Дъярв.
Медведи оказались как на подбор — один крупнее другого. Когда вожак разинул пасть, Хани решил, что в такой глотке можно поместиться целиком. Желтоватые клыки длиною поллоктя не уступали тигриным и без труда сокрушили бы человеческие кости. Медведь глухо заворчал, ему вторило невнятное бормотание наездника.
Сначала Хани показалось, что всадники похожи на Дъярва и его воинов. Такие же грубые черты лица, всклокоченные рыжие волосы, только вместо одежды — засаленные звериные шкуры, даже оружие они предпочитали одинаковое — тяжелые секиры на длинных рукоятях. Но вдруг словно полоска тумана простерлась между ним и ульфхеднаром. Хани увидел, что лицо всадника переменилось — теперь его тонкие, мелкие, почти женские черты напоминали облик Дъярва не больше, чем изящный серебряный столовый ножик — кое-как откованный абордажный тесак.
Хани мотнул головой, и наваждение рассеялось, вместе с ним пропала и мгновенная оторопь встречи. Медленно, вперевалку медведи начали приближаться. Если бы у Хани оставалось побольше времени, он обязательно удивился бы — почему Дъярв стоит неподвижно, скрестив руки на груди, не пытается ни сражаться, ни бежать. Его словно поразил столбняк. Настолько непривычным было поведение всегда энергичного и деятельного короля, что Хани определенно поразился бы, если бы… Но приходилось не думать, а действовать.
Первый медведь неожиданно замер на месте, словно натолкнулся на невидимую стену. Он яростно зарычал, поднял правую лапу, однако та остановилась, налетев на что-то невидимое. Медведь налег на таинственную преграду плечом — напрасные усилия. Чудовище отступило и с разбега ударило всей тушей по волшебному барьеру. Бесполезно. Зверь закипел бешенством, его лохматые бока судорожно вздымались, горячая слюна кипела в разинутой пасти.
Хани почти успокоился, глядя, как попусту злобствует медведь, не в силах одолеть разделяющие их пять шагов. Налюбовавшись вдоволь, Хани начал припоминать, как он справился с наваждением, одолевшим принцессу; он не сомневался, что злые чары, владеющие ульфхеднаром, имеют ту же самую природу. Хани вытянул руки, однако золотистое облако не появилось. Он немного удивился, ведь и в мыслях у него не было сражаться с ульфхеднарами, он искренне собирался помочь им.
Хани прикусил губу и пристальным взглядом впился в медведя. На того взгляд подействовал иначе, чем рассчитывал юноша — медведь окончательно взбесился. Он поднялся на дыбы, сбросив всадника наземь, раскинул передние лапы, словно намеревался обнять Хани. Однако в очередной раз прозрачная стена оказалась сильнее. Раздался напряженный смешок. Хани подскочил и обернулся. Смеялся Дъярв.
— В чем дело? — вскипел Хани.
— Ты становишься чрезмерно… осторожным.
— Не понял.
— Ты захотел получше отгородиться от ульфхеднаров.
— Предположим.
— Смотри, какую стену построил. Полагаю, ее не проломить крепостному тарану. Твой меч обладает многими неожиданными свойствами, из которых не последнее — способность читать потаенные уголки души.
— Ты на что намекаешь? — взвился уязвленный Хани.
— Не подпуская ульфхеднаров к себе, ты точно так же закрываешь дорогу и своей магии к ним.
Хани с опаской поглядел на беснующегося медведя.
— Не хотелось бы столкнуться с ним нос к носу.
— Мне тоже, — вздохнул Дъярв. — Однако что делать…
— Ты предлагаешь убрать барьер? — спросил Хани, только сейчас обратив внимание, что он по- прежнему отстраняет ладонями медведей.
— У нас нет выхода.
— Но положить голову в пасть…
— А зачем мы сюда шли? — Дъярв заговорил неожиданно грустно. — Там действительно могут оказаться мои друзья. Ведь все они — люди, по несчастью подпавшие под влияние черных сил. Это их беда, а не вина.
Хани замер в нерешительности. Снова перед ним поплыла мерцающая вуаль, превратив медведей в грустных красивых людей. Хани ясно видел их белесые слепые глаза, закаменевшие, ничего не выражающие лица. Это пугало гораздо больше, чем бешенство медведей.
Решившись, Хани рывком опустил руки. Очевидно, стена пропала, потому что не ожидавший этого медведь грузно рухнул на четвереньки, не удержался и кувырком полетел с тропинки в речку. Звонкий всплеск — и захлебнувший вой показал, что холодная ванна пришлась ему не по вкусу.
Маленькое происшествие дало Хани несколько драгоценных мгновений, чтобы успеть вновь поднять ладони. Золотые змейки обвились вокруг его рук, проворно слетели в воздух и поплыли к оцепеневшим ульфхеднарам. Те стояли неподвижно, ожидая, что предпримет их вождь. Тем временем медведь кое-как выкарабкался из ручья, наездник вскочил на него, взмахнул секирой… Вот-вот он обрушит лезвие на голову Хани…
— Драуг, стой! — Хани сначала не узнал звенящий от радости голос Дъярва.
Медведь повернул морду к нему. Оранжевые глаза горели под низким покатым лбом, как два огня, в них отчетливо читался разум.
