— Он слишком самоуверен, — зло прошептал Дъярв, точно не он пару минут назад пытался уничтожить Двухголового.
Однако того, что случилось вскоре, не предвидел и Двухголовый.
Никто не обращал внимания на странный скрежет и шорох сыплющихся камешков. Увлеченные спором, они не слышали жалобного бормотания:
— …нет, ты определенно меня обманываешь. Зачем нам лезть в такую вонючую дыру? Я недавно вырвался на свободу и не желаю снова попасть в заточение. Что-то здесь не так…
Увесистый булыжник рухнул едва не на голову Хани. Тот в последний момент успел увернуться, но камень пребольно отдавил ему пальцы на правой ноге. А следом за камнями из дыры на потолке выпорхнула птица. Она изящно спланировала на пол в паре шагов от Двухголового и закрутила головой, присматриваясь. Видимо, результаты осмотра совсем не устроили Каменного Дятла, потому что он принялся знакомо причитать:
— Опять обманули… Послушались мы твоего приятеля — и куда попали? Чтобы я еще хоть раз в жизни согласился иметь дело с драконами. Они все прожженные обманщики и закоренелые лжецы. Да ни за что! А еще восемь крыльев отрастил! Стыдно…
В отверстии на потолке кто-то ворочался и сопел, оттуда сыпалась щебенка, но пока не появился никто.
— Откуда ты? — спросил пораженный Хани Дятла. Тот посмотрел на него правым глазом и промолчал.
— Цыпа… — растерялась Ториль. Дятел посмотрел на нее левым глазом и вновь гордо отмолчался.
— М-мяу… — долетел придушенный писк из узкого лаза. — Я застря-ал.
— Грифон? — остолбенела Рюби. — А его-то как сюда занесло? И зачем?
— Кар-раул! — обрадованно взвыл Грифон, расслышав, что говорят о нем.
— Спасите меня скорее! Все на помощь реликтовому животному.
— Редкостный недотепа, — проворчал Хани себе под нос, однако стал прикидывать, как ему добраться до продолбленной Каменным Дятлом дыры.
Про Двухголового пока все забыли. Зато он очень внимательно прислушивался к бессвязному диалогу. И, видимо, сообразив что-то, начал потихоньку продвигаться к месту, где мог появиться Грифон. Но на его, Двухголового, беду на пути у него оказался Каменный Дятел. Обычно робкая птица на сей раз проявила характер. Тяжелый, отливающий металлом клюв ударил с быстротой молнии, и Двухголовый жалобно вскрикнул, шарахнувшись назад, его парчовое одеяние было разрезано сверху донизу, словно бритвой. Судя по всему, Каменный Дятел не испытывал душевных терзаний и не занимался глубокими философскими проблемами. Он только орудовал клювом. А злой колдун почти лишился своей магической силы…
Наконец после долгих вздохов и стенаний из дыры показались задние лапы, хвост… И с шумом выпал перепачканный, ободранный Грифон.
— А вот и я! — радостно сообщил он, увидев вокруг знакомые лица. — Лечу себе, понимаете ли, лечу… Куда глаза глядят. И вдруг — Восьмикрылый. Хватает меня за лапу. Но тут я ему, как полагается, запищал… То есть задал, — спохватился Грифон. — А он предложил лететь к Железному Замку на помощь. Без тебя, мол, ни за что не справятся, ты единственная надежда. Вот я и прилетел.
— В каком деле ты собрался помогать? — поинтересовалась Ториль.
— В деле побеждения… или побеждания? Ну, словом, победения Двухголового, — объяснил Грифон.
Каменный Дятел покачал головой.
— Что-то ты путаешься. Где он?
— Кто? — не понял Грифон.
— Меч.
— За-абыл.
— И так всегда, — вздохнул Дятел и порхнул к дыре.
— Но ведь я же застря-ал, — вслед ему захныкал Грифон.
Двухголовый первым догадался, что к чему, он тигриным прыжком ринулся к Грифону. Сбитый с толку Дъярв твердо знал одно: в любом случае следует помешать чудовищу — и кинулся ему навстречу. Они столкнулись, и змеиная голова впилась зубами в разрезанную щеку. Дъярв зарычал от боли и мощным ударом отбросил Двухголового.
— Берегись, — пискнул сверху Каменный Дятел.
Грифон и Дъярв шарахнулись в разные стороны, и на камни со звоном упал Черный Меч. Обрадованно закричав, Двухголовый бросился к нему, но теперь на его пути вырос Хани.
— И ты намерен пасть от собственной руки? — ухмыльнулся Двухголовый.
Не отвечая, Хани взмахнул мечом.
И змеиная голова отлетела прочь!
Двухголовый завопил от боли, а сам Хани немного побледнел.
— Ты напрасно бахвалился, — упрекнул он бывшего Двухголового. — В тебе осталось слишком мало света, чтобы уповать на двойственность людей.
Лишь теперь колдун различил золотую ауру, окружающую Хани. Но, цепляясь за соломинку, он произнес:
